Лаура Кнайдль - Проклятый наследник [litres]

– Что?! – вырвалось у Зейлан. Она правильно поняла фельдмаршала? Она должна сопровождать его в Нихалос? К фейри? Должно быть, он надышался дымом от погребального костра, если в голову ему приходит такое.

– Так… так не пойдет, – возразила она.

– А почему бы и нет? – спросил Томбелл.

– А как же тренировки? – Она заметила, что ее голос приобрел визгливые нотки, и прочистила горло, чтобы придать ему обычное звучание. – Я же отстану. Другие…

– Об этом ты должна была думать раньше, – перебил ее фельдмаршал.

– Я не хочу…

– Что вы хотите, сейчас не имеет значения. Вы должны быть наказаны, а не вознаграждены, – сказал Томбелл и добавил: – Даже если некоторые из послушников сочли бы за честь сопровождать меня. Существует не так много стражников, которые хоть раз за всю свою жизнь получили возможность посетить Неблагой Двор.

Я могла бы обойтись и без этого , подумала Зейлан, но удержала свои мысли при себе. Она не знала, когда и как, но фельдмаршал узнал, насколько она ненавидит фейри и эльв. При этом она не боялась пути через Туманный лес и эльв, которые скрывались в нем. Она могла позаботиться о себе, она всегда умела это делать. Но мысль о том, чтобы целыми днями торчать в городе, кишевшем фейри, вызывала тревожную тяжесть у нее в груди.

Зейлан было достаточно лишь представить это, чтобы по ее спине пробежала холодная дрожь. А когда девушка поняла, что ей придется снова встретиться с принцем Кираном, она начала нервничать совсем по-другому. В нем было что-то такое, что превращало ее отвращение в любопытство. И это волновало ее больше, чем все остальное. Почему Томбелл не мог просто погонять ее голой по площади или заставить ее съесть лошадиный навоз? Почти любое наказание было бы для нее предпочтительнее, чем посещение Неблагого Двора.

С каждым шагом ноги Фрейи глубоко погружались в песок, словно Волшебная страна пыталась их сожрать. И каждый раз, когда девушка высвобождала сапог, мелкие крупинки ссыпались обратно в след, который она оставляла. В этом процессе было что-то гипнотическое, но Фрейя не успевала им насладиться.

Некоторое время путники следовали вдоль побережья, прежде чем скрыться в джунглях, утопающих в зелени, сверившись с ручным компасом, который указывал им путь. Здесь не было ни одной специально построенной гравийной дороги, никаких расчищенных путей и ни одной тропинки. Казалось, что они с Ларкином были первыми людьми за много десятилетий или, по крайней мере, первыми более-менее крупными живыми существами, которые вошли в эту часть Мелидриана.

В отличие от тернового леса Фрейя не ощущала длины пройденного пути. Постоянно открывалось что-то новое. Джунгли были еще более живыми и вибрирующими, чем виделись издалека. Насекомые щебетали под каждым листком леса, и деревья дарили благотворную тень гнездившимся в их кронах разноцветным птицам, каких Фрейя никогда не видела раньше. Ветви деревьев, будто сговорившись, разрешали лишь нескольким лучам солнца проникать к покрытой мхом земле. Причудливые лианы обвивали стволы деревьев и свисали, как занавески, с их ветвей. Кустарники с гигантскими листьями размером с покрышку кареты росли вдоль пути, а разноцветные цветы, с безупречными, будто нарисованными бутонами, распустились в тихих уголках и каким-то образом научились выживать среди разросшихся деревьев.

И все же выправка Ларкина ясно показывала, что обманываться этой идиллией нельзя. Плечи Хранителя были напряжены, и в отличие от Смертной земли, когда он старался держать дистанцию с Фрейей, чтобы дать своей богине свободное пространство, которого требовала его религия, Ларкин теперь всегда находился вплотную к принцессе, всегда начеку. Любой тихий звук, который, как ему казалось, не вписывался в хор дикой природы, будоражил его внимание, и пальцы мужчины крепче смыкались вокруг рукояти магического меча.

Почти бесшумно путники двигались по мху, и в то время, как одна часть Фрейи надеялась, что они доберутся до Нихалоса без инцидентов, другая ее часть жаждала увидеть эльву, теперь, когда она уже успела столкнуться с фейри. Наверное, наивно и глупо было желать встречи с одним из этих существ, но иногда жажда знаний Фрейи перевешивала разум.

– Я думала, весь Мелидриан кишит эльвами, – сказала Фрейя. – Но я никого не вижу.

Ларкин краем глаза посмотрел на нее. Недовольство отразилось в чертах мужчины, словно он предпочел бы не разговаривать с ней.

– То, что вы их не видите, не означает, что их здесь нет.

Фрейя еще раз окинула взглядом заросли – но не увидела ничего, кроме насыщенной зелени. Скорее всего, они в лесу одни.

– Эльвы в совершенстве владеют искусством маскировки, и это делает их особенно опасными в собственных лесах, – пояснил Ларкин спокойным голосом, как охотник, не желающий выгонять дичь. – Вы сможете увидеть их только тогда, когда они захотят, чтобы их увидели, и тогда, как правило, уже поздно. Как вы думаете, почему фейри больше не живут в этих лесах? Они боятся.

– Почему? Они же владеют Магией Стихий.

– Магия ничего не стоит против врага, которого ты не видишь, тем более если он находится в большинстве.

Магия пульсировала в венах этого мужчины, и даже при обычных обстоятельствах Фрейя была очарована им, но, когда он говорил об эльвах и фейри, не слушать его было невозможно. Девушка могла внимать Хранителю часами и говорить только тогда, когда ей хотелось задать вопрос.

– Сами эльвы не могут овладеть элементарной магией. Но их инстинкты остры как бритва, и у этих существ есть навыки, которые фейри с их стихийной магией тоже не в силах освоить. Кроме того, эльвы часто нападают…

Ларкин сделал паузу, и агрессивный блеск сверкнул в его глазах. Вскоре принцесса тоже услышала предательский шорох. Она беспокойно оглядывалась, но не могла разобрать, откуда доносился шум. Рука Фрейи потянулась к кинжалу в рукаве ее плаща. Взвизгнула птица. Ее писк прозвучал как детский крик о помощи. И вдруг показалось, что все заросли пришли в движение. Потрескивали ветки. Шелестели листья. И темная тень зашипела из кустов.

Фрейя резко вскрикнула. В тот же момент ее сбило с ног. Плечо сильно ударилось о выпирающий корень. Спину пронзила гнетущая боль. Фрейя проигнорировала ее. Девушка яростно боролась с темной фигурой, которая прижимала ее к земле. Она отбивалась как бешеная, как вдруг две руки сжали ее суставы, удерживая от дальнейшей борьбы. Эти грубые пальцы были знакомы Фрейе, и она тут же перестала сопротивляться. Ларкин. Он бросился на нее сверху, чтобы защитить.

Вопль заставил Фрейю замереть. Ларкин напрягся над ней. Медленно повернув головы, они одновременно посмотрели в ту сторону, откуда доносился шум. В нескольких шагах от них сидела черная птица. Склонив голову, она наблюдала за ними темными, как и ее перья, глазами. Фрейя никогда не видела такого зверя. Черное тело существа на долю секунды заставило принцессу поверить, что перед ней ворона. Но потом девушка поняла, что тварь чересчур велика для этой птицы и обладает слишком длинным клювом. Кроме того, у чудовища были длинные уши, напоминавшие уши хищной кошки, и хвост, как у быка. Он свисал с ветки и качался туда-сюда, как маятник. В когтях своей левой лапы существо держало мертвое животное, красная кровь которого капала на землю.