Лаура Кнайдль - Проклятый наследник [litres]

– Но еще я сказал Кори, что ты просто пытаешься показать себя, доказать, что в тебе есть что-то такое, что делает тебя нужной здесь, на Стене, и никто не может винить тебя за это, пока его люди не дадут тебе почувствовать, что ты заслуживаешь права находиться здесь, – продолжал Готар. Слова звучали так, будто Хранитель задыхался, будто речь, которую он должен был произнести, забрала все силы из его истощенного тела. – Деррин и остальные считают, что у них есть право быть здесь, потому что они родились с яйцами. И они не хотят признавать за тобой такое право, потому что у тебя их нет? Но это несправедливо, тем более что мы все знаем, что среди всех новобранцев лучший боец именно ты.

– Спасибо, – пробормотала Зейлан. Она не стала возражать словам Готара, хотя желание проявить себя перед мужчинами не было основной причиной ее поступка. Хотя, возможно, подсознательно девушка и стремилась доказать, что она лучше большинства набранных на службу послушников, когда пренебрегла приказом Ли. В любом случае теперь ее мотивы не играли уже никакой роли. Все, что имело значение для Томбелла, – это ее неповиновение, черта, которая не была свойственна Хранителям и не приветствовалась на Стене.

Готар улыбнулся ей и со стоном поднялся с поваленного дерева.

– Не за что. Для того чтобы приобрести такое мастерство, ты много трудилась. Не позволяй себе думать, что ты хуже, чем другие, только потому, что твое тело – другое. Мужчины просто пытаются тебя запугать и передать тебе собственную неуверенность в себе, но у них ничего не выйдет.

– Я надеюсь, – ответила Зейлан, наблюдая, как Готар медленно побрел прочь. Тяжесть ее сердца ослабла благодаря словам Хранителя, но ее переживания из-за слухов, к сожалению, лишь усилились.

Стук в дверь вырвал Зейлан из ее мыслей. Последние несколько минут она тупо смотрела на шнурки своих сапог, которые, собственно, собиралась завязать. Девушка бодрствовала всю ночь, беспокоясь о слушании, которое должно было состояться сегодня.

Ее тело было совершенно измученным от переживаний и ночного бдения, и, когда девушка утром увидела свое отражение в зеркальном стекле умывальника, она испугалась. Темные круги под ее глазами были похожи на пожарища в деревне, подвергшейся нападению эльвы.

– Зейлан? – спросил голос из-за двери.

Удивленная девушка встала с кровати и открыла дверь для Ли. Она не понимала, зачем он вообще стучит, в конце концов это была его комната. После того как капитан спас ее от эльв, он оставил Зейлан спать здесь, чтобы она могла отдохнуть, не обращая внимания на шум и суматоху общежития. Но из двух ночей стало три, потом четыре, потом пять, и сегодня она все еще была здесь. Девушка спрашивала у Хранителя, должна ли она покинуть его комнату. Но Ли уверял, что она может оставаться здесь так долго, как посчитает нужным, потому что ему есть где ночевать. Тем не менее каждое утро после пробуждения Зейлан говорила себе, что сегодня она точно вернется в общежитие. Но опасность ночевать в одной комнате с другими послушниками после того, что она сделала с Деррином, удерживала ее, несмотря на разговоры других стражников. Зная, что она проводит ночи в комнате Ли, они, конечно, стали распускать пошлые слухи о ней и капитане, в которых не было ни малейшей крупицы истины. Конечно, она беспокоилась о своей репутации, которой эти разговоры, без сомнения, наносили непоправимый вред, но спокойствие и безопасность, которые комната Ли ей предлагала, стоили того.

Ли был одет в полное обмундирование Хранителя. На нем был даже тяжелый плащ с белым мехом, который мужчина элегантно набросил себе на плечи. Вероятно, этого требовало от капитана присутствие на слушании.

– Какая эльва проглотила тебя и выплюнула? – спросил он, оглядывая девушку с головы до ног.

– Я тренировалась всю ночь, – солгала Зейлан, протягивая руку к своему магическому водному мечу, стоявшему рядом с камином. Теплое покалывание, которое появилось в ее теле после церемонии, усилилось, когда пальцы девушки коснулись рукояти оружия. Ее чувства мгновенно обострились, как будто на окружающий мир навели увеличительное стекло.

– Ты не должна тренироваться без присмотра. Это может закрепить неправильные боевые приемы.

Зейлан засунула меч в ножны.

– В следующий раз, когда я захочу попрактиковаться ночью, я разбужу тебя.

– Или ты пойдешь к стражникам, которые охраняют опорный пункт.

– Естественно. Они, конечно, будут счастливы мне помочь, – сказала Зейлан, закатив глаза. Остальные Хранители ничему ее не научат, вместо этого они скорее будут смотреть на Стену.

Ли знал, что она права, и сменил тему:

– Ты идешь?

– Неужели у меня есть другой выбор?

– Вообще-то нет.

– И чего же мы тогда ждем?

Зейлан шагнула мимо Ли в коридор. Она могла слышать шаги и голоса, которые удалялись от нее, а потом перенеслись на улицу. Видимо, Хранители и послушники торопились присоединиться к слушанию и полюбоваться зрелищем.

Большинство Хранителей, вероятно, надеялись, что Томбелл отправит ее обратно и мужчины снова будут между собой, но они могли забыть об этом. Зейлан лучше предпочла бы привязать себя к Стене, чем покинуть ее.

– Тебе не стоит волноваться. Все будет хорошо.

– Кто сказал, что я волнуюсь?

Ли многозначительно приподнял бровь.

Зейлан старалась придать лицу невыразительное выражение, но с тех пор, как она рассказала капитану о родителях и своей деревне, девушка не могла притворяться, общаясь с ним.

– Чего мне ждать?

– Сначала фельдмаршал произнесет речь, затем он будет…

– Нет, – прервала его Зейлан и расправила плечи, когда они прошли мимо группы Хранителей, заговорщически склонивших головы друг к другу. Их шепотом произносимые слова стихли, когда они обнаружили Ли вместе с ней. Легко было догадаться, о чем они говорили. – Я имею в виду, какое наказание меня ждет? Я же не могу быть первой, кто нарушил приказ, не так ли?

– Нет, ты не первая.

– И как наказали остальных стражников? – спросила Зейлан, пытаясь справиться с тошнотой в желудке. Она хотела быть готовой к неминуемому наказанию, но какая-то часть ее хотела и дальше оставаться в своем наивном неведении.

– По-разному, – ответил Ли. – Томбелл – любитель творческих наказаний.

– Что это значит?

– Что ему нравится придумывать что-то новое. Один послушник однажды заснул во время своей первой ночной смены. Когда фельдмаршал поймал его на этом, то в наказание заставили его три дня обходиться без сна. Другого Хранителя, который таскал припасы из кладовой, он заставил принести двенадцать буханок хлеба и съесть их сразу, друг за другом. Я никогда не видел, чтобы человек так много и долго блевал, как стражник после этого наказания.