Юлия Ляпина - Фея страшных снов [СИ litres]

– Но почему зеркальный маг? Чем он отличается от остальных? – спросила Лина, комкая в руках влажную ткань, и призналась: – я не знаю!

– Я подозревал, что нам противостоит кто-то … необычный, но Вы только что подтвердили мои подозрения, – ответил Кавендиш, забрасывая в рот кусочек шоколада. – Зеркальный маг не имеет цвета магии. Он оперирует чужой силой. Если рядом темный маг, лепит заклинания из Тьмы, если светлый, легко переключается на Свет. Его личная особенность – умение прикрывать объект «зеркалом». Никто не видел, что с Вами кто-то был, я догадался о постороннем присутствии лишь потому, что пристально за Вами наблюдал.

– Но как же, – от избытка чувств Лина просто потрясла папку, показывая, что она же не просто говорила с госпожой Мафалдой, она подавала ей чашку, брала бумаги…

– Вот потому я и понял, что нам противостоит зеркальщик, он способен закрыть только сам объект. Это не отвод глаз, не тень, а просто отражение.

Внезапно Кавендиш прервал объяснение и встал. Александрина проследила за его взглядом и увидела «садовника», который жестами звал советника к себе. Догадываясь, что он нашел, Лина торопливо поднялась и устремилась вслед за будущим начальником безопасности Двора.

Госпожа Мафалда лежала на земле в окружении изысканно постриженных розовых кустов. Крупные белые и бледно-розовые цветы свесили свои головки, словно оплакивали немолодую даму. Фея на миг зажмурилась, пораженная нереальностью этой картины – дивно спокойное лицо директрисы, сложенный на груди руки, письмо уголком выглядывающее из бисерной сумочки…

– Почему розы цветут? – первым делом спросил советник и сразу же пояснил вопрос: – еще слишком рано, это что, действие заклинания?

– Нет, милорд, – решился ответить один из «садовников». – Этот ранний сорт. Его выращивают в оранжерее, доводят до появления бутонов, а потом высаживают, вкапывая в землю вместе с горшком. Осенью вернут обратно в оранжерею.

– Понятно, – Кавендиш сразу отмел ненужную ему информацию и потребовал: – мага сюда!

Через несколько минут сквозь заросли пробрался сухопарый старик в потрепанном черном камзоле. Судя по шпаге в потертых ножнах, он был боевым магом, но подойдя ближе, остановился и выразительно присвистнул:

– Кто Вас так невзлюбил, лорд Кавендиш?

– В чем дело, Удо, – поднял брови лорд, – я всего лишь хочу знать, от чего умерла эта леди.

– Она жива, – покачал головой мужчина и добавил: – давненько я такого заклинания не видел! Называется «каменный сон». Снять может лишь тот, о ком думал спящий в последнюю минуту после принятия зелья.

– Зелье? Дорогое? Сложное?

– Редкое, – пожал плечами маг, проводя в воздухе рукой.

Тело госпожи Мафалды окуталось тонкой сетью прозрачно-голубых нитей.

– Скажите, – осмелилась задать вопрос Лина, – это зелье ядовито?

– Да, госпожа, – ответил маг, – его часто продают, как яд.

– В каком же случае оно вызывает такой сон? – продолжила Александрина уже догадываясь о том, как все случилось.

– Если зелье хранилось больше двадцати лет, госпожа.

– Тогда все понятно, – вздохнула девушка.

– Что Вам понятно, – недовольно спросил Кавендиш, разогнав «слуг» резкими жестами.

– Госпожа Мафалда сказала мне, что завершила все свои дела. Она собиралась умереть, ведь угрожали ее внучке, но если зелье, как сказал господин маг, редкое, то где она могла его достать? Скорее всего, это старые запасы того периода, когда она могла получить все, – Лина бросила на лорда косой взгляд, и он его понял.

Нахмурился, протянул руку к телу, потом взглянул на мага:

– Удо, тела можно касаться?

– Да, милорд, никакой опасности нет.

– Я вспомнил, – сказал советник, обращаясь к фее, – что лет тридцать назад в моде были перстни с ядом, на которых писали что-то этакое, вычурное и на латыни. Их тогда дарили возлюбленным в знак желания умереть в один день. Нашел!

Лорд быстро осмотрел пальцы директрисы и действительно обнаружил крупный перстень червонного золота. Он бережно снял его и показал магу, тот принюхался и подтвердил:

– Это оно, Ваша Светлость, вот видите, пластинка сдвинута, а под ней – хрустальный флакончик. Зелья надо было совсем немного, но леди явно хотела умереть с гарантией и выпила все, а количество влияет на длительность и продолжительность сна.

– Так это не навсегда? – снова влезла в разговор мужчин Лина. Нет, она понимала, что вмешиваться неприлично, но речь шла о женщине, заменившей ей мать!

– Не знаю на сколько, – пожал плечами маг, – можно высчитать, разделив количество яда на рост и возраст жертвы, но лет двадцать как минимум. Впрочем, можно попробовать снять, если знать, о ком леди думала перед смертью.

– О внучке скорее всего, – предположила Александрина и тут же стушевалась: – или о… Клаусе.

Кавендиш бросил на болтливую фею быстрый взгляд и махнул рукой «садовникам», держащимся в отдалении:

– Заберите даму. Отнесите в одну из гостевых, накройте тонким полотном, сообщите на кухне, что она скончалась, дайте знать в Школу и родственникам, в общем, делайте все, что положено при смерти.

Никто не возразил, даже Александрина поняла, что это делается для того, чтобы защитить внучку госпожи Мафалды. «Слуги» поспешно протиснулись на полянку, подхватили спящую на руки и вынесли на дорожку, где уже стояли носилки.

– Накройте сразу, – напомнил Кавендиш, – пусть даже случайные свидетели знают, что директриса мертва.

Скорбная процессия получилась долгой – тело пришлось нести в обход лужайки, где продолжалось веселье кадетов. Зато получилось привлечь максимальное внимание настоящих слуг и других обитателей дворца. Лина с неудовольствием замечала любопытные взгляды, шепотки и расспросы, но лорд не дал ей времени на переживания. Стоило им выйти из переплетения дорожек, как советник вспомнил, для чего фея была приглашена в Корпус.

– Вернитесь к детям, госпожа Роден, – приказным тоном сказал он и чуть мягче напомнил: – я понимаю, что Вы расстроены, но я, по-прежнему, надеюсь, что Вы отыщете мага.

– Хорошо, – девушка не стала возражать, переживания последнего часа опустошили ее, так что она даже рада была оказаться в круговерти смеющихся и кричащих детей.

Так получилось, что Александрина подоспела к завершению конкурса у средних классов, и ее радостно приветствовали старшие кадеты, наперебой выпрашивая платочек, чтобы посвятить свою победу «прекрасной даме». Лина смеялась, немного кокетничала, сожалела, что платочек уже похитил неведомый рыцарь, обещала пожертвовать ленточку со шляпки, но только победителю. А сама старательно пробегала глазами по аурам, переживая, что день слишком солнечный – страхи не высовываются.