Тэд Уильямс - Империя травы. Том 2 [litres]

Бинабик довольно долго смотрел на темную воду.

– Кажется, я вижу. Возможно, ты права.

– Но я никогда не слышала о таких вещах, – сказала Сискви. – Как хижина могла оказаться посреди озера? Как ее могло отнести туда так, что она осталась целой?

– Еще одна головоломка. – Казалось, Бинабик собрался добавить что-то еще, и Сискви внимательно на него посмотрела. – Многое из того, что связано с Валадой Джелой, мы, скорее всего, никогда не узнаем, – наконец заговорил он. – Но, должен признать, что мне тут не по себе, хотя я и не могу назвать причину. Давай найдем более надежное убежище, чтобы развести костер, а завтра покинем это место вместе с его тайнами. В конце концов, до цели нашего путешествия еще очень и очень далеко, а зима быстро приближается.

В первый момент, когда на них упала сеть, Танахайа подумала, что их поймали хикеда’я, и ее сковал холодный страх. Но когда она безуспешно сопротивлялась, пытаясь освободиться, Танахайа узнала сплетение лиан, и ее охватили совсем другие чувства.

«Кто мог познать так много Чистоты и остаться здесь», – подумала она.

– Братья и сестры! – крикнула она. – Что вы делаете? Я ваша родственница!

Но пленившие их люди в белом никак не отреагировали на ее слова. Сеть стянули вокруг нее и смертного принца, а потом сверху туго завязали кольцами веревки. Что-то ударило Танахайю по ногам, не настолько сильно, чтобы сделать калекой, но достаточно, чтобы она почувствовала боль и сообразила, что они хотят, чтобы она встала.

– Вставай, Морган, – сказала она на вестерлинге. – И не сопротивляйся. Позволь мне сделать то, что я должна.

– Кто они? Что происходит?

Что-то его ударило. Она не видела, но услышала звук и его стон.

– Оставьте его в покое, – громко сказала Танахайа на родном языке. – Если хотите, накажите меня – это я его сюда привела.

Фигуры в белом ничего не ответили; когда юноша неловко поднялся на ноги, их обоих заставили идти к Дому Голосов. Всякий раз, когда Морган спотыкался, его наказывали ударами длинных, покрытых рунами гибких прутьев из отвердевших веток ивы, которые держали в руках Чистые. Танахайа протестовала всякий раз, когда ему наносили удар, но у многих на боку висели мечи, и она не сопротивлялась.

Пленников заставили спуститься вниз по ступенькам длинной лестницы, продолжая подталкивать прутьями, так что даже Танахайа с трудом сохраняла равновесие. Одной рукой она крепко держала Моргана за рубашку, помогая ему оставаться на ногах. Танахайю ошеломила жестокость ее народа.

Наконец они с Морганом, все еще опутанные сетью, оказались в более свободном пространстве с гладко отполированным камнем под ногами, тут и там поблескивали источники света, тусклые, точно последние звезды перед рассветом. Затем их заставили опуститься на пол и грубо сорвали сеть и веревки.

Они находились в круглом помещении с потолком из плотно сплетенных между собой палок и ветвей и, глядя на пустой постамент в центре, Танахайа догадалась, что их привели в Дом Рассветного камня в Да’ай Чикизе. Вокруг замерли вооруженные люди в белом, лица большинства были выкрашены серой краской или пеплом, но золотая кожа и глаза говорили о том, что это зида’я, как и она сама. Возле постамента стояла высокая женщина ситхи с лишенными возраста чертами – очевидно, она прожила очень долго.

– Госпожа Виньеда, – сказала Танахайа величественной женщине. – Я Танахайа из Шисейрона.

– Я знаю, кто ты. – Виньеда смотрела на нее с нескрываемым отвращением. – Ты ученица Имано, из чего следует, что ты так же глупа, как он. Я лишь не понимаю, зачем ты сюда явилась и какое безумие позволило тебе привести смертного в Да’ай Чикизу.

– Смертный невиновен. Я привела его…

– Смертные не бывают невинными, – с холодной убежденностью перебила ее Виньеда. – Смертные убили Ненаис’у, дочь Соловья. Смертные убили Амерасу, Рожденную на корабле. И то, что ты привела сюда смертного, не является для него оправданием – это лишь делает тебя его сообщницей.

Нежеру слышала легенды о Древнем Сердце в течение всей своей короткой жизни. Она часто думала о том, доведется ли ей когда-нибудь увидеть Мать Лесов, но даже представить не могла, что их первая встреча произойдет в то время, когда ее будут преследовать хикеда’я. И все же, зная, что солдаты Жертвы находятся менее чем в дне пути, она не смогла не придержать поводья своей лошади, когда оказалась под сводами великого леса.

Как много разных деревьев! Все известные ей леса вокруг великой горы Наккига по большей части состояли из сосен, елей и редких отважных берез. Они напоминали самих хикеда’я, стройных и белых, – оставшихся в живых, сумевших уцелеть, когда все остальные погибли. Здесь, на северной границе великого леса, также попадались вечнозеленые деревья, но они были совсем не одиноки: дубы, буки, грабы, липы и бесчисленные другие виды росли густо, подобно столпившимся в бараке рабам, тысячи других зеленых растений тянулись вверх между ними.

Повсюду пели птицы – трели, свист, чириканье, – все это так сильно отличалось от лесов у нее дома, где можно услышать лишь хриплое карканье ворон. Благовонный воздух также производил ошеломляющее впечатление, он был напоен самыми разными ароматами: коры, сладкими запахами гниющих веток, острым привкусом мха и грибов и даже теплым благоуханием самой земли, которая усваивала все, что на нее падало, и обновляла – оставаясь живой и настолько полной изменений, что у Нежеру кружилась голова.

Она направила лошадь между деревьями, где первый лунный свет просочился между переплетением ветвей, словно длинные серебристые копья, и ей было трудно думать о врагах, которые ее преследовали. Интересно, подействует ли на них удивительная магия леса. Даже ожесточившаяся Жертва должна остановиться, ошеломленная, как Нежеру, полнотой жизни величайшего из всех лесов.

Однако Нежеру не могла на это рассчитывать. Многие из ее преследователей не были искалечены примесью смертной крови, как она. Они не жили в течение полугода в смятении, которое она испытала, когда все, что она знала прежде, стало вызывать у нее сомнения, а тот, кого она считала своим смертельным врагом, сохранил ей жизнь, которую мог легко отнять.

Она безмолвно выругалась и резко нагнула голову. Нежеру снова подумала о Ярнульфе, и едва не налетела на низкую ветку. Почему она не может избавиться от мыслей о предательском существе, даже оставшись в одиночестве?

Нежеру обнаружила, что ее ладонь сама легла на рукоять Холодного Корня, словно Ярнульф появился перед ней. Она обещала себе, что, если Сад будет к ней добр, однажды она рассчитается с этим так называемым Королевским Охотником. И перед тем, как Ярнульф умрет, она заставит его рассказать, почему он проклял ее таким образом, вырвет из него объяснение, прежде чем насладится его последним вздохом. Она не позволит какому-то смертному преследовать ее всю жизнь.