Ребекка Куанг - Республика Дракон [litres]

– А с этой фиговиной что делать?

Рин подняла прямоугольный отрез ткани.

– Успокойся. Это шаль, ее накидывают на плечи. – Венка взяла ткань у Рин и задрапировала на ее плечах. – Вот так. Чтобы она струилась, как вода, видишь?

Рин стало слишком жарко, и она так разозлилась, что ей было плевать на струящиеся ткани. Она схватила очередной прямоугольный отрез, похожий на шаль.

– А это для чего?

Венка прищурилась на нее, как на полную дуру.

– Чтобы повязать вокруг талии.

Самая большая несправедливость в том, подумала Рин, что, несмотря на ранения, ее заставляют принимать участие в параде победы. Вайшра настаивал на важности церемоний. Хотел покрасоваться перед гесперианцами. Показать никанский этикет и народную благодарность. Доказательства цивилизованности.

Рин так устала доказывать, что она человек.

Церемониальная одежда истощила ее терпение. В проклятом платье было жарко, душно, оно сидело так плотно, что мешало двигаться, ее дыхание участилось. Чтобы надеть его, приходилось совершать столько движений, что Рин хотелось зашвырнуть его в угол и поджечь.

Глядя, как Рин завязывает кушак на поясе морским узлом, Венка негодующе засопела.

– Выглядит кошмарно.

– Иначе он развяжется.

– Но завязывать узел можно по-разному. А кроме того, ты слишком слабо затянула. Как будто заигрываешь с каким-нибудь придворным подхалимом.

Рин затянула кушак, пока он не сдавил ребра.

– Так лучше?

– Сильнее.

– Но я не могу дышать.

– В этом и смысл. Затягивай, пока не почувствуешь, что вот-вот сломаются ребра.

– Они уже сломались. Причем дважды.

– Значит, от третьего раза хуже не будет. – Венка забрала у Рин кушак и стала сама завязывать узел. – Удивительный ты человек.

– В каком смысле?

– Как тебя угораздило дожить до такого возраста, не выучившись женским уловкам?

Фраза была такой нелепой, что Рин прыснула в рукав.

– Мы же солдаты. А ты откуда научилась женским уловкам?

– Я аристократка. Родители всю жизнь готовили меня к браку с каким-нибудь министром. – Венка ухмыльнулась. – Когда я вступила в армию, они были слегка раздосадованы.

– Они не хотели, чтобы ты училась в Синегарде? – спросила Рин.

– Им и в голову не приходило. Но я настояла. Мне хотелось славы и внимания. Хотелось, чтобы обо мне слагали истории. И посмотри, чем все обернулось. – Венка накрепко стянула узел. – Кстати, к тебе гость.

Рин обернулась.

В дверях стоял Нэчжа, явно не зная, куда девать руки. Он откашлялся.

– Привет, – сказал он.

Венка похлопала Рин по плечу.

– Развлекайся.

– Красивый узел, – сказал Нэчжа.

Проходя мимо него, Венка подмигнула.

– А на ней еще краше.

Скрип закрывающейся двери показался Рин самым громким звуком на свете.

Нэчжа пересек комнату и встал рядом с Рин у зеркала. Они посмотрели на свои отражения. Рин поразило, насколько они разные – он такой высокий, с такой белой кожей, и выглядит настолько естественно и элегантно в церемониальной одежде.

Она смотрелась нелепо. А Нэчжа как будто был рожден для подобной одежды.

– Хорошо выглядишь, – сказал он.

Рин фыркнула.

– Не лги мне в лицо.

– Я бы никогда тебе не соврал.

Повисла напряженная тишина.

Казалось очевидным, что им следует поговорить, но Рин не знала, как перейти к делу. Она никогда не знала, как с ним себя вести. Он был таким непредсказуемым – то излучал тепло, а в следующую секунду уже ледяной холод. Рин толком не понимала, какое место занимает в его жизни, может ли ему доверять, и это страшно ее раздражало, потому что, помимо Катая, Нэчжа был единственным человеком, которому ей хотелось рассказать обо всем.

– Как ты себя чувствуешь? – наконец спросил он.

– Жить буду, – легкомысленно произнесла она.

И стала ждать, когда Нэчжа продолжит. Но он молчал.

Рин была слишком напугана, чтобы заговорить. Она знала, какая пропасть разверзлась между ними, и не понимала, как ее преодолеть.

– Спасибо, – сделала попытку она.

Нэчжа поднял бровь.

– За что?

– Ты не обязан был меня спасать. Не обязан… делать то, что ты сделал.

– Нет, обязан. – Рин не могла понять, была ли беспечность его тона наигранной или нет. – Как я мог позволить нашей спирке погибнуть?

– Ты пострадал из-за этого, – сказала она. «А еще я дала тебе надышаться такой дозой опиума, которая могла бы убить теленка». – Прости.

– Ты не виновата. Все будет хорошо.

Но это не так. Между ними образовалась трещина, и Рин не сомневалась, что по ее вине. Но не знала, как все исправить.

– Ладно, – нарушила молчание она. Рин больше не могла этого выносить, ей хотелось куда-нибудь сбежать. – Я собираюсь найти…

– Ты видела ее смерть? – вдруг спросил Нэчжа, так что Рин вздрогнула.

– Чью?

– Дацзы. Тело так и не нашли.

– Я уже рассказала все твоему отцу.

Рин сказала Вайшре и Эридену, что Дацзы мертва, утонула и лежит на дне Муруя.

– Я знаю, что ты им рассказала. А теперь хочу услышать правду.

– Это и есть правда.

– Не лги мне, – твердо произнес Нэчжа.

Рин скрестила руки на груди.

– С чего бы мне об этом врать?

– Потому что тело так и не нашли.

– Меня придавила проклятая мачта, Нэчжа. Мне некогда было размышлять, все силы ушли на выживание.

– Тогда почему ты сказала отцу, что она мертва?

– Потому что я так считала! – тут же придумала объяснение Рин. – Я видела, как Фейлен разбил тот корабль. Видела, как она упала в воду. И если тело не нашли, это значит, что оно просто лежит там, вместе с десятью тысячами трупов, заполонивших канал. Чего я не понимаю, так это почему ты ведешь себя подобным образом, будто я предательница, хотя ради вас я убила бога.

– Прости, – вздохнул Нэчжа. – Ты права, конечно. Я просто… просто хотел, чтобы мы могли друг другу доверять.

Его глаза были такими искренними. Он и впрямь купился.

Рин с облегчением выдохнула, поразившись, по какому тонкому краю прошла.

– Я никогда тебе не лгала. – Она накрыла ладонью его руку. Это было так просто. Рин не приходилось притворяться, что он для нее важен. Так приятно было сказать Нэчже то, что он желает услышать. – И никогда не солгу. Клянусь.

Нэчжа улыбнулся. По-настоящему.

– Мне нравится, что мы на одной стороне.

– Мне тоже, – сказала Рин, наконец-то сказала правду. Как же отчаянно ей хотелось, чтобы так и оставалось!

Парад выглядел жалко. И Рин это не удивило. В Тикани народ приходил на фестивали только ради дармовой выпивки и закуски, но потрепанный в сражении Арлонг не имел лишних запасов. Вайшра приказал раздать горожанам дополнительные порции риса и рыбы, но только тем, кто лишился домов и родных, а это не лучшая причина для веселья.

Рин еще едва передвигалась. Она постоянно останавливалась и опиралась на трость, но все равно оставалась без сил, пройдя пятьдесят метров, руки и ноги ныли, и боль только усиливалась.