Ребекка Куанг - Республика Дракон [litres]

– Ты понятия не имеешь, о чем толкуешь, – огрызнулся Цзян.

– Разве? – Тсевери наклонила голову. – Тогда послушай мое пророчество. Ваша связь оборвется. Вы уничтожите друг друга. Один умрет, один будет править, а третий уснет навеки.

– Невозможно, – фыркнула Дацзы. – Ни один из нас не умрет, пока живы остальные.

– Это ты так думаешь.

– Хватит, – отрезал Рига. Рин поразилась, что даже его голос звучит как голос Нэчжи. – Мы не для этого пришли.

– Вы пришли, чтобы начать ненужную вам войну. И решили отбросить мои предупреждения. – Тсевери взяла Цзяна за руку. – Цзыя. Прошу тебя. Не поступай так со мной.

Цзян отвел взгляд.

Дацзы зевнула и прикрыла рот тыльной стороной белой ладони.

– Можно все уладить, – сказала она. – Так будет проще. Никто не пострадает. Или будет война.

Калаган нацелила на нее копье.

– Не забывайся, девчонка.

В воздухе начало потрескивать электричество. Даже в чужих воспоминаниях Рин ощутила, как изменилась сама пустыня. Границы материального мира истончились, угрожая порваться и выпустить наружу мир духов.

С Цзяном что-то произошло.

Его тень на ярком песке скукожилась, ее контуры уже не напоминали Цзяна, а превратились в нечто чудовищное – мириад злобных тварей всех размеров и форм, они двигались все быстрее и быстрее, словно отчаянно рвались на свободу.

Чудовища населяли и самого Цзяна. Рин видела их – тени пузырились под кожей, жуткие пятна черноты стремились выбраться наружу.

Тсевери выкрикнула что-то на своем языке – мольбу или заклинание, но явно от чистого отчаяния.

Дацзы засмеялась.

– Нет! – крикнула Рин, но Цзян ее не слышал, да и не мог, ведь все это уже произошло.

Она могла лишь беспомощно наблюдать, как Цзян воткнул руку в грудь Тсевери и выдернул еще бьющееся сердце.

Калаган завопила.

– Достаточно, – сказала теперешняя Сорган Шира, и напоследок Рин увидела, как Дацзы швырнула в кетрейдов иглы, Цзян и его чудовища набросились на Сорган Ширу, а Рига бесстрастно смотрел на резню, все с тем же мудрым и понимающим выражением лица, блаженно раскинув руки, словно благословлял кровопролитие.

– Мы отдали никанцам ключи к небесам, а они украли нашу землю и убили мою дочь.

Голос Сорган Ширы был ровным и равнодушным, словно она просто пересказывала интересную байку и уже так настрадалась, что больше не чувствовала боли.

Рин опустилась на четвереньки, тяжело дыша. Она никак не могла изгнать из головы образ Цзяна. Ее наставник хихикал, обагрив руки кровью.

– Удивлена? – спросила Сорган Шира.

– Но я же его знала… – прошептала Рин. – Я знаю, какой он, он же другой…

– Откуда тебе знать, каков Страж? – усмехнулась Сорган Шира. – Ты когда-нибудь расспрашивала его о прошлом? Имеешь хоть какое-то представление об этом?

Хуже всего то, что это было похоже на правду, чудовищную и горькую, которая обрушилась на Рин. Теперь она разгадала тайну Цзяна, поняла, почему он сбежал, почему скрылся в Чулуу-Корихе.

Наверное, он начал вспоминать.

Человек, с которым она познакомилась в Синегарде, был лишь тенью прежнего – жалкой, дружелюбной тенью подавленной личности. Он не притворялся. Рин была в этом уверена. Никто не сумел бы притворяться так хорошо.

Он просто не знал. Печать стерла его воспоминания, как однажды сотрет и воспоминания Рин, скроет их за построенной в разуме стеной.

Не лучше ли ему оставаться в своей каменной темнице, балансируя между амнезией и здравым рассудком?

– Теперь ты поняла. И знаешь, почему мы решили от вас избавиться.

Сорган Шира кивнула Бектеру.

Немой приказ громко прозвенел в голове у Рин: «Убей их».

– Стойте! – Рин с трудом поднялась на ноги. – Пожалуйста, не нужно…

– Я не собираюсь выслушивать твои мольбы, девочка.

– Это не мольба, я хочу кое-что предложить взамен, – поспешила ответить Рин. – У нас общий враг. Ты хочешь смерти Дацзы. Хочешь отомстить. Верно? Я тоже. Убьешь нас, и потеряешь союзников.

Сорган Шира презрительно фыркнула.

– Мы и сами способны убить Гадюку, и с легкостью.

– Неправда. Иначе она уже была бы мертва. Вы ее боитесь. – Произнося эти слова, Рин лихорадочно соображала, на ходу придумывая аргументы. – За двадцать лет вы даже не осмелились двинуться на север, не попытались вернуть захваченные земли. Почему? Потому что знаете – Гадюка вас погубит. Вы уже проигрывали битву с ней. И больше не смеете сунуться.

Сорган Шира прищурилась, но промолчала. Грудь Рин наполнилась отчаянной надеждой. Если ее слова разозлили кетрейдов, значит, она недалека от истины. И есть шанс их убедить.

– Но ты видела, на что я способна, – продолжила она. – И знаешь, что я могу ее побороть, как настоящая спирка. Я уже с ней сражалась. Освободи меня, и я выиграю вашу битву.

Сорган Шира задала Чахану вопрос на своем языке. Они некоторое время переговаривались. Голос Чахана звучал нерешительно и робко, Сорган Ширы – резко и зло. Оба покосились на замершего в тревоге Катая.

– Она это сделает, – наконец сказал Чахан по-никански. – У нее нет выбора.

– Что именно я сделаю? – спросила Рин.

Не обращая на нее внимания, они продолжили пререкаться.

– Оно того не стоит, – вмешался Бектер. – Сама знаешь, мама. Спирцы сходят с ума быстрее остальных.

Чахан покачал головой.

– Только не она. У нее с головой все в порядке.

– Не бывает спирцев, у которых все в порядке с головой, – возразил Бектер.

– Она это преодолела, – напирал Чахан. – Слезла с опиума. Не прикасалась к нему уже много месяцев.

– Взрослая спирка, и не курит опиум? – Сорган Шира наклонила голову. – Тогда она будет первой.

– Да и все равно, – сказал Бектер. – Ее приберет Феникс. Так всегда происходит. Лучше убить ее сразу…

Чахан перебил его, обратившись к своей тетке:

– Я видел самые худшие ее моменты. Если бы Феникс мог ее забрать, это уже произошло бы.

– Он лжет, – рявкнул Бектер. – Взгляни на него, как он жалок, даже сейчас их защищает…

– Хватит, – отрезала Сорган Шира. – Я сама разберусь.

И она снова обхватила лицо Рин руками.

– Посмотри на меня.

Сейчас ее глаза изменились. Стали темнее и шире, окнами в пропасть, в которую Рин не хотела заглядывать. Рин невольно застонала, но Сорган Шира только крепче впилась пальцами в ее подбородок.

– Смотри.

И Рин провалилась в эту тьму. Сорган Шира не наводнила ее разум образами, а наоборот – поглотила ее воспоминания. Те закружились перед глазами – обрывки картин, которые Рин предпочла бы закопать поглубже. Она стоит посреди океана огня, падает ничком в темные воды, опускается на колени перед Алтаном, а из ее рта хлещет кровь.

А надо всем этим нависала Печать.

И увеличивалась в размерах. Стала уже в три раза больше, чем в последний раз, когда ее видела Рин, гипнотически переливалась разными цветами, вращалась и пульсировала в ритме сердцебиения, превращалась в иероглиф, который по-прежнему не поддавался расшифровке.