Аделин Грейс - Все звёзды и клыки [litres]

– Будет больно?

Девушка не раздумывая качает головой.

– Это всего лишь маскировка. Ты ничего не почувствуешь.

Феррик недовольно ворчит себе под нос, как будто хочет сказать, что я превратила его жизнь в кошмар, но он справится с этим испытанием.

Когда Шанти прижимает пальцы к моим вискам, мне начинает казаться, что я таю. С шумным вздохом я инстинктивно пытаюсь отстраниться, но девушка крепко удерживает меня на месте: видимо, она заранее ожидала такой реакции.

Заклинание не причиняет особой боли. Это странное, незнакомое чувство. Сперва оно кажется непривычным, как будто моя кожа превращается в податливый воск горящей свечи. Но стоит мне принять эти изменения, как по моему телу разливается приятное тепло.

Почувствовав мое любопытство, одна из барракуд приносит мне зеркало в витой оправе: судя по тому, что оно лежало поблизости, здесь давно привыкли к частым изменениям внешности. Затаив дыхание, я наблюдаю за тем, как мои каштановые кудри приобретают лавандовый цвет и становятся все короче и короче, пока не останавливаются над моими ушами. Я взволнованно дотрагиваюсь до волос, ожидая, что на их месте ничего не осталось, но мои пальцы касаются длинных локонов – как и всегда.

– Как я и говорила, – в голосе Шанти слышатся веселые нотки. – Это всего лишь маскировка. Постарайся не трогать свои волосы: это выглядит так, словно ты гладишь воздух.

Ее пальцы переходят к моему подбородку. Я делаю резкий вздох, наблюдая за тем, как моя челюсть расширяется и становится острее. Девушка меняет цвет моих глаз, а затем утолщает мои брови, придавая им мягкий пыльно-розовый оттенок. Я с трудом удерживаюсь от того, чтобы почесать щетину, покрывшую мои щеки. Мне приходится постоянно напоминать себе, что на ощупь моя кожа осталась такой же мягкой, как и прежде.

– Прикройся накидкой, – говорит Шанти, указывая на мою грудь. – Никто не узнает тебя в таком виде.

Я с трудом киваю в ответ, понимая, что никак не могу убрать руки от своего лица.

– Я и не знала, что магия зачарования на такое способна.

На губах Шанти появляется самодовольная ухмылка, и она переходит к Феррику, укорачивая его рыжие пряди и утяжеляя челюсть.

– Большинство людей способно лишь на салонные фокусы, вроде смены цвета волос и ткани своих нарядов. Я – одна из немногих, кто способен изменять лицо, – девушка увеличивает глаза Феррика, меняя зеленый зрачок на светло-голубой, сочетающийся с его новыми волосами. – Но я учусь менять и тело. Невозможность изменить фигуру сильно мешает, когда притворяешься кем-то еще, – она кивает на свою грудь, а затем проводит рукой по своей талии и пышным бедрам. – Магия зачарования может намного больше, чем кажется на первый взгляд. Все барракуды нашли способ расширить границы своих способностей, но лишь единицы умеют работать с лицами.

Слова Шанти звучат обнадеживающе, но я невольно оглядываю комнату, пытаясь сосчитать всех присутствующих женщин. Здесь по меньшей мере двадцать барракуд, и каждая из них обладает уникальной магией зачарования.

– Я не могу превратить двух совершенно разных людей в близнецов, – шепчет Шанти, словно почувствовав мое беспокойство. – Я не могу менять рост и размер, как Лиам, и не могу идеально воспроизвести чьи-то черты. Я работаю с тем, что есть, немного изменяя имеющиеся пропорции. Это похоже на временную игру в переодевания. Магия зачарования не отличается от прочих: все используют свои таланты по-разному, и каждый выбирает для себя самый удобный способ.

Шанти лучезарно улыбается и театрально отстраняется от Феррика, с гордостью демонстрируя свою работу. Его невозможно узнать с первого взгляда, но, при близком рассмотрении я вижу его постоянный взволнованный прищур и тонкую переносицу, которые так хорошо мне знакомы.

Магия Шанти – вовсе не чудо, но ее хватит, чтобы нас не узнали по пути к кораблю.

– Во имя богов, что ты сделала с моим лицом? – Феррик ощупывает свое лицо, и его новые голубые брови озадаченно хмурятся. – Теперь я больше не смогу никому доверять.

Он пьян, и все же в его словах есть истина: если на свете есть те, кто способен изменять лицо, – сколько встреченных мною людей на самом деле не были теми, кем казались? Даже если таких единицы, само существование такой магии внушает страх.

– Вы оба замечательно выглядите, – глаза Бастиана сияют любопытством, но с ним явно что-то не так. Он выглядит уставшим, его кожа посерела и начала блестеть от пота.

Взмахом руки я отгоняю его подальше и встаю со своего места, пока Шанти шепчет что-то одной из барракуд. На мгновение девушка исчезает, а затем возвращается со стопкой местной одежды: белыми штанами, нежно-розовым сюртуком и жилетом, и тяжелым плащом, предназначенным для гораздо более холодной погоды, чтобы скрыть формы моего тела. Я быстро переодеваюсь и с волнением рассматриваю свою широкую челюсть и отрастающую щетину в большом зеркале. В таком виде меня просто невозможно узнать.

Я скрыта за чужим лицом, словно за маской.

Феррик тоже надевает наряд пастельных оттенков, и Шанти рассматривает результат своей работы, сияя от гордости.

– Не забудь выполнить свою часть уговора, – мурлычет она. – Иначе мне придется нанести тебе небольшой визит, и ты даже не поймешь, что это я.

У меня перехватывает дыхание, но я стараюсь не показывать своего испуга.

– Я тебя не подведу.

Она довольно кивает и машет Лиаму, подзывая его к нам. В мгновение ока высокий мужчина оказывается рядом, с интересом рассматривая нас с Ферриком, но выражение лица остается прежним: он выглядит так, словно знает какой-то секрет, недоступный нашему пониманию.

– Пожалуйста, проводи наших гостей к выходу, – говорит Шанти, и Лиам быстро кивает в ответ. Затем он обвивает плечо Бастиана длинной рукой и подталкивает его в сторону выхода – к темной стене с крошечной ручкой.

Он поворачивает ручку и открывает дверь.

– Если вам снова понадобится наша помощь – мы будем рады вас видеть, – хотя слова Лиама звучат легко и дружелюбно, он торопливо выталкивает нас на покрытую разноцветными стеклами улицу в совершенно незнакомом районе города. Его лицо, скрытое мраком, снова мерцает розовым и красным, когда свет фонарей отражается на его коже. Проем в стене с треском захлопывается прямо у нас перед носом.

Я видела, как Лиам открывал дверь, но с этой стороны стена кажется совершенно гладкой. Нигде не видно ни ручки, ни кнопки – только перекрещенные скелеты двух рыб, высеченные на крошечном камне.

Какое-то время мы втроем стоим неподвижно, уставившись в сплошную стену. Кажется, никто из нас не может до конца осознать все произошедшее.

Наконец, Феррик издает тихий недоверчивый смешок.