Аделин Грейс - Все звёзды и клыки [litres]

Я тянусь к этому пламени, но оно гаснет в тот же миг, как оказывается у меня в руках.

– Без моей магии я бесполезна, – эти слова рвут меня на части. – У меня ничего нет. Я – ничто.

Они хотят, чтобы я стояла с гордо поднятой головой, уверенная в нашей победе. Но они не понимают, как низко я пала. Как я сбежала из дома, чтобы спасти свой народ от лжи, но возвращаюсь обратно побежденной с новостями о приближающейся войне. Мне нечего предложить, и я не знаю, как спасти Визидию. Мне следовало остаться дома и смириться со своей смертью. Может быть, тогда Кавен не сумел бы собрать флот.

– Я не могу быть той девушкой, какой вы двое хотите меня видеть, – я отталкиваюсь от кровати, и мои ладони ноют от боли. – Ее больше нет.

Я пробираюсь к лестнице, убегая от их давления и несбыточных фантазий, потому что не могу этого вынести.

Если они взглянут на меня еще хоть раз – я просто рассыплюсь в прах.

Я не нахожу утешения в легком осеннем ветерке, который вьется вокруг меня, проникая в мои поры вместе с морской солью. Вот и наступил конец лета.

Я вымыла руки, но соленый воздух все равно щиплет мои израненные ладони. Это острое напоминание о тьме, из которой я никак не могу выбраться. На короткое время море помогает мне успокоиться, но, когда я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, заполнившая меня пустота в очередной раз напоминает о себе.

За моей спиной остро ощущается чье-то присутствие, и, хотя я знаю, что на борту «Смертной Казни» я в безопасности, моя рука все равно тянется к сумке и кинжалу, которые обычно висят у меня на поясе. Но там ничего нет, и пустота в моем животе только раздувается. Я делаю глубокий вдох и прижимаю руки к бокам.

Рядом со мной стоит Касем. Его голова низко опущена, а плечи ссутулены, как будто его уже отчитывают за побег. С нашей последней встречи прошло уже две недели, и мне кажется, что за это время солнце, обычно дарующее жизнь и энергию всему живому, вытянуло из него все оставшиеся силы. Его некогда крупная фигура истощилась и как будто бы ссохлась от усталости, которая давит на его плечи тяжелым грузом. Эта боль отражается в его холодных голубых глазах.

– Мне очень жаль, – внезапно говорит он. Он держится за борт «Смертной Казни», чтобы устоять на ногах, и костяшки его пальцев побелели от напряжения. – Когда отец предложил мне поехать с ним, я согласился, потому что хотел найти тебя и убедиться, что ты в безопасности. – Он поворачивается ко мне, но я продолжаю смотреть на море, наблюдая, как бирюзовые волны бьются о корабль, превращаясь в мягкую белую пену. Касем сводит ладони и нервно скребет кутикулу большого пальца на правой руке.

– И какой в этом смысл? – фыркаю я. – Меня бы все равно казнили, если бы я вернулась.

Лицо Касема искажается в странной гримасе.

– Ты не слышала? Амора, они собирались дать тебе еще один шанс. Мы все выступили в твою защиту, включая твою тетю, которая убедила всех, что она не подходит на роль Аниманта. Они собирались привести еще одного пленника, чтобы ты попробовала еще раз. Но никто из нас не смог найти тебя.

Я ожидаю, что его слова нанесут мне глубокую рану. Что они искромсают меня на кусочки и уничтожат весь оставшийся у меня свет. В конце концов, что такое один нож, когда тебя уже пронзила дюжина?

Но после небольшой паузы ко мне приходит осознание: мои люди собирались дать мне еще один шанс.

Тяжесть этого знания жжет в моей груди. Я цепляюсь за борт корабля, пытаясь успокоиться.

Не все хотели моей смерти или считали меня слишком опасной. Они собирались дать мне еще один шанс.

– Клянусь, я понятия не имел, что на самом деле задумал мой отец, когда отправился искать тебя, – продолжает Касем, так и не дождавшись моего ответа. – Правду мне раскрыли только по дороге в Икае. Если бы я знал раньше, то никогда не пошел бы с ними. Я бы рассказал об этом королю. Ты слишком дорога для меня, и я не смог бы сделать что-то настолько жестокое. Кроме того, ты знаешь, как я отношусь к Мире. Я бы никогда не подвергнул ее опасности. Я просто… Прошу тебя, поверь мне.

Я вспоминаю лицо Касема за окном магазина одежды и панику, отразившуюся в его глазах, когда он гнался за мной по пристани. Потом я думаю о солдатах, сопровождавших его в ту ночь.

Я могу понять, почему жители Кероста присоединились к Кавену. Но мои собственные солдаты? Отец моего друга и королевский стражник, который тренировал меня много лет?

Все эти люди даже не представляют, как глубоко меня ранит осознание того, что они хотят моей смерти.

– Я верю, что ты ни о чем не знал, – говорю я, вспоминая, как Касем пытался спасти меня от остальных солдат и направить их по ложному следу. – Но зачем ты это сделал? Ты мог бы уйти. Ты мог бы найти способ предупредить меня или остановить их.

– Они бы убили меня, – парень опускает голову, как побитый щенок. – Думаю, даже мой отец сделал бы это без колебаний. Я знал, что в глубине души он всегда завидовал силе твоего отца, но, наверное, никогда не понимал ее масштабов. Он рассказал мне правду после того, как ты сбежала из Ариды, в надежде, что я присоединюсь к нему. Я решил, что это даст мне шанс разузнать об их планах и атаковать, когда придет время. Или ждать, пока откроется возможность для побега. Я знал, что это рискованно, но, клянусь богами, я никогда не думал, что все так закончится.

Одна только мысль об их магии души заставляет меня скрипеть зубами. Вечное проклятие чьей-то души – гораздо более жестокое наказание, чем убийство, которое причиняет лишь временную боль.

Кавена надо остановить, но каким образом? Без моей магии мне нечего ему противопоставить.

– Сколько у них людей? – спрашиваю я. – Насколько сильна их магия?

– Нам противостоит почти половина Кероста и Зудо, – честно отвечает он. – А что касается их магии – они очень сильны… но есть и хорошие новости, которые, я думаю, тебе захочется услышать.

Подняв глаза, я вижу на его губах небольшую, но полную надежды улыбку.

– Проклятие рода Монтара не предназначено для других, – говорит он. – Когда люди пытаются научиться магии души – она медленно разрушает их изнутри. Большинство из них умирают в процессе изучения. Только единицам, таким, как Кавен, удается овладеть этой силой, поэтому он давно перестал навязывать магию души своим последователям. Раз за разом они терпели неудачу, и их ряды сокращались. Теперь его люди практикуют магию души только по собственному выбору, и лишь немногим удалось преуспеть.

Сжав губы, я краем глаза замечаю Бастиана, который спускается по снастям. От одного его вида у меня ноет в груди, словно меня ранили прямо в сердце.

Он подходит к штурвалу корабля и крепко сжимает его одной рукой. Взглянув на компас, он снова выправляет штурвал, старательно избегая моего взгляда.