Вадим Панов - Скопление неприятностей [litres]

– Я всегда буду с вами честна, – твердо ответила Григ. – Что бы ни случилось, вы сможете на меня рассчитывать. Всегда и во всем.

Официально цеппель «Мария Марк» считался вооруженным торговым судном, имел законную лицензию на установку артиллерийских орудий и был предназначен для проведения торговых операций на пограничных планетах. То есть там, где вероятность столкнуться с пиратами, грабителями и нечистыми на руку военными была не просто высока, а стремилась к единице. Власти центральных планет, а особенно власти Ожерелья, к вооруженным торговым судам относились с подозрением, разумно предполагая, что на диких просторах Пограничья опытные, хорошо вооруженные ребята и сами не побрезгуют ограбить зазевавшегося купца или плохо охраняемое поселение. И в общем-то власти в своих подозрениях были правы. И при этом власти всех развитых миров имели в своем распоряжении подобные цеппели, для проведения рискованных, а то и вовсе незаконных операций. И следили за тем, чтобы в бою эти суда могли поспорить с обычными, военными. «Мария Марк», к примеру, несла два восьмидесятимиллиметровых орудия, две сорокапятимиллиметровые зенитные пушки и семь шестиствольных «Гаттасов» и могла превратить в дуршлаг любой непонравившийся импакто.

Ее портом приписки значился хансейский Куегард, весьма дружелюбный к адигенским планетам мир, однако собственно хансейцев в команде «Марии Марк» не было ни одного, а состояла она из опытных цепарей лингийских воздушных сил дарства Кахлес и отборных егерей полка личной охраны дара Антонио, о которых говорили, что «половина из них бамбальеро, а с остальными лучше не связываться». Что же касается капитана, то он…

– Базза, рад вас видеть, – произнес Помпилио, заметив своего офицера.

– Мессер, – капитан прикоснулся двумя пальцами к фуражке, после чего повернулся к Кире, поскольку смотреть на бородатого дер Даген Тура и не улыбаться было выше его сил. – Адира.

– Базза, здравствуйте.

Дорофеев встретил главных пассажиров «Марии Марк» на летном поле, дождался, когда шофер и Валентин откроют дверцы и помогут мессеру с супругой покинуть салон лимузина и теперь сопровождал на борт, делясь по дороге последними новостями:

– Ваша каюта готова, мессер, все офицеры, включая старшего помощника Крачина и алхимика Мерсу, на борту. Разрешение диспетчера получено, мы можем вылетать немедленно.

– Прекрасно, – одобрил Помпилио. – Как далеко до точки перехода на Круну?

– Четыре часа на крейсерской скорости, мессер, – ответил Базза. – Сама точка откроется приблизительно через шесть часов, но волноваться не следует: суперкарго доставил на борт достаточно провизии, включая ваш любимый кордоболонский паштет, и шеф-повар уже занялся приготовлением обеда.

– Дорогой, ты ведь говорил, что Бабарский ездил с вами, – припомнила удивленная Кира.

– Если ты спрашиваешь, как ИХ все успевает, мой ответ будет таким: не знаю, – улыбнулся Помпилио, поднимаясь на борт. – Базза, мы готовы лететь на Круну.

– Да, мессер.

Цеппель вздрогнул, получив положенный «пинок Пустоты», но вздрогнул не сильно, едва заметно, мягко и вежливо обозначив окончание межзвездного перехода.

– Я не удивлен тем, что Арбедалочик решил с тобой увидеться, но его слова вызывают изумление, – продолжил Помпилио разговор, начатый еще на Тердане. Во время прыжка они молчали: пришел Знак «под давлением», уши заложило так, что даже докричаться друг до друга не удавалось, поэтому Помпилио и Кира просидели переход молча, держась за руки и глядя друг другу в глаза. А как только появилась возможность, дер Даген Тур вернулся к заинтересовавшей его теме: – Ты сказала, что не сомневаешься в его искренности?

– Да, – подтвердила Кира и посмотрела на почти опустевший бокал.

Помпилио потянулся и добавил в него белого вина.

Супруги разговаривали в кают-компании, расположившись в удобнейших креслах, и разговаривали наедине: рыжая сказала, что хочет обсудить важную тему, и Помпилио запретил кому-либо входить в комнату. Даже Валентину.

– Я абсолютно уверена в его искренности.

– Тогда прошу сказать, какой вывод ты сделала из разговора с ним, – дер Даген Тур поднял бокал.

– Абедалоф в меня влюблен, – спокойно ответила рыжая, тоже пригубливая вино. – Тебя это беспокоит?

– В тебя влюблена половина Герметикона, – улыбнулся Помпилио.

– Почему только половина? – притворно возмутилась Кира.

– Остальные боятся рассказывать о своих чувствах.

– И что ты будешь с этим делать?

– С Герметиконом?

– С тем, что они все в меня влюблены.

– Надуваться спесью.

– А с одним конкретным галанитом?

– Полагаю, рано или поздно мне придется его убить. – Глаза Помпилио похолодели.

– На Круне? – легко осведомилась Кира.

– Возможно и на Круне, учитывая, что нам предстоит сражаться.

Рыжая кивнула, показывая, что принимает ответ, однако ее муж понял, что должен объяснить свою позицию.

– Я знаю, как нахраписто и целенаправленно идут к своей цели галаниты. Я знаю конкретно этого галанита – очень сильного и опасного, который не умеет останавливаться, – дер Даген Тур помолчал. – Возможно, Абедалоф, действительно, в тебя влюблен. Возможно, он считает, что недополучил чего-то на Кардонии, и хочет ублажить свое эго. Возможно, он хочет унизить меня. Я не знаю, что у него в голове и мне это неинтересно. Я знаю, что не позволю ему прикоснуться к тебе.

– Убийство директора-наблюдателя способно привести к полноценной войне, – негромко заметила рыжая.

И, заканчивая фразу, увидела на губах мужа знакомую улыбку, которая означала, что решение принято и не подлежит изменению. Девушка ужаснулась спокойному тону, каким дер Даген Тур приговорил обидчика к смерти, а Герметикон, возможно, к большой войне, но слабость ее продлилась меньше мгновения. А затем адира Кира с достоинством произнесла:

– Значит, так будет.

– Я никому тебя не отдам, – в тон жене произнес Помпилио.

Выделив голосом слово «тебя».

А затем сделал то, чего рыжая хотела больше всего на свете, – словно прочитал ее мысли: поднялся, подошел, наклонился и крепко-крепко поцеловал Киру в губы.

– Иногда даже адигенам приходят в головы толковые идеи, которые имеет смысл позаимствовать, – рассмеялся Арбедалочик, после того как «Медуза Ло» вышла из Пустоты над Стадимом – сферопортом Круны. И, чуть понизив голос, чтобы не услышали капитан и рулевой, продолжил: – Когда я узнал, что Дорофеев – ямауда, то сразу понял, что иметь такого человека старшим офицером – гениальная мысль. Сам Помпилио до нее додумался или кто подсказал – не важно, важно, что в присутствии ямауды переходы становятся намного спокойнее.