Вадим Панов - Скопление неприятностей [litres]

Григ промолчала, наблюдая за тем, как здание вокзала превращается в точку. За время их разговора «Медуза» не только поднялась, но и отлетела от сферопорта на пару лиг, и домики перестали казаться игрушечными, теперь они стали едва различимы.

– Орнелла, ты знаешь, как я к тебе отношусь, как я уважаю твой опыт и твои навыки, но меня смущает, что ты постоянно проигрываешь Помпилио, – вздохнул Арбедалочик.

– Поэтому вы лично возглавили операцию, – ровным голосом произнесла Григ.

И угодила в точку, заставив директора-наблюдателя вздрогнуть. Потому что его личное противостояние с дер Даген Туром тоже пока складывалось без особых достижений.

– Не забывайся, – буркнул Абедалоф.

– Я знаю свое место, – прохладно отозвалась Орнелла.

– Вот и хорошо. – Арбедалочик посмотрел на капитана, убедился, что ни он, ни рулевой не слышат их разговор, и продолжил: – Сейчас ты проиграла не Помпилио, а его офицерам, и я… Я не могу этого понять.

– Почему?

– Потому что его команда – сброд. Половине из них давно приготовлено место в психиатрической лечебнице, остальных нельзя было из нее выпускать, но, несмотря на это, они раз за разом обыгрывают лучшего делопроизводителя Компании. И я не льщу тебе, Орнелла, я действительно считаю тебя лучшей.

– Каждый член команды «Амуша» – уникальный инструмент, – с прежним спокойствием возразила Григ. – Каждый по отдельности достаточно слаб, имеет уязвимые места, но Помпилио обладает даром связывать их в правильные группы. Алхимик, насколько я знаю, застенчив и легко теряется, но когда рядом появляется Крачин, способный защитить Мерсу от кого угодно, алхимик успокаивается, перестает отвлекаться и создает поразительные вещи. Сам Крачин дуболом, способен снести половину города, но ничего не добиться, но когда рядом с ним шмыгает изворотливый Бабарский, действия Крачина превращаются в элегантные интриги. Вы правы: у многих офицеров «Амуша» в голове творится нечто невообразимое, но на службе они великолепны, потому что к каждому из них Помпилио подобрал нужный ключ.

– Что же нам делать? Перебить их всех?

– Вы не пытались? – удивилась Орнелла.

– Всерьез – нет, – ответил Абедалоф. – Но, видимо, придется заняться этим вопросом.

– Вы настолько их опасаетесь?

– Не опасаюсь, это неправильное определение… – Арбедалочик помолчал. – Помпилио уже дважды нарушил мои планы. А я не люблю оставаться в дураках.

– Это он! – воскликнул Фелди, указывая пальцем на поднимающийся в воздух цеппель. – Он!

– Точно? – спросил Горшок, поднося к глазам бинокль.

На его взгляд, корабль был обыкновенным доминатором, классическим тяжелым крейсером, пусть и с несколько своеобразным, терданским силуэтом. Цеппель абсолютно не походил на десантный корабль, однако Фелди уверенно подтвердил:

– Точно! – и добавил: – Нам повезло: мое подразделение перебрасывали в Лабораторию именно на этом судне. Оно называется «Кракория», это область на западе континента, и внутри весьма грязное.

– Понятно, – Горшок убрал бинокль в футляр, забрался в фургон, запустил стоящую в нем рацию, посидел, дожидаясь, пока нагреются лампы, а затем взялся за микрофон: – Доктор! Доктор! Говорит почтальон.

– Мы слушаем, почтальон, – отозвался радист «Медузы Ло».

Поскольку разговор могли перехватить, галаниты пользовались простейшим шифром: не называли вещи своими именами и заменяли курс на прямо противоположный.

– Большая посылка летит на северо-запад.

– Принято, почтальон, большая посылка из Кракории летит на северо-запад, – радист помолчал. – Хорошая работа.

– Спасибо.

– Что они сказали? – поинтересовался Фелди, тоже намереваясь влезть в фургон.

– Просили передать тебе привет, – ответил Ефим, незаметно, левой рукой, вынимая из кобуры пистолет.

– Правда?

– Правда, – ответил Горшок и выстрелил предателю в грудь. А потом, когда Фелди распластался на земле, выпрыгнул из фургона и выстрелил еще раз – в голову. Убедился, что Патрик мертв, спихнул тело в канаву, выключил рацию, закрыл фургон, сел за руль и уехал.

– Это было обязательно? – тихо спросила Орнелла, после того как в эфире прозвучал первый выстрел.

– Вот уж не думал, что ты об этом спросишь, – честно ответил Абедалоф. Дождался второго выстрела, контрольного в голову, и чуть повысил голос: – Что не так?

– Вы дали ему слово.

– Это не первое слово, которое я нарушил, – пожал плечами директор-наблюдатель. – И впредь я собираюсь поступать так же.

– Если пройдет слух, что нам нельзя доверять, станет намного сложнее находить контрагентов.

– Все знают, что галанитам нельзя верить, – развел руками Арбедалочик. – Такими уж мы уродились.

– Вы не совсем правы, – не согласилась Орнелла. – Сейчас Герметикон знает, что с нами нужно держать ухо востро. Все думают, что если грамотно составить контракт или подстраховаться иным способом, то сделка с галанитом может оказаться и взаимовыгодной, и безопасной. Но если мы убедим инопланетников, что любая сделка закончится для них потерями, рано или поздно с нами перестанут иметь дело.

– Существует закон больших чисел: дураков много, и сколько ни тверди, что с галанитами нельзя иметь дело, обязательно найдутся те, кто рискнет.

– Я говорила не только о торговле, – качнула головой Григ. – Дураков действительно много, их количество не поддается учету, и мы всегда найдем тех, чья жадность превзойдет доводы рассудка. Но что мы будем делать, когда потребуется завербовать умного?

– Запугаем его.

– Вы не хуже меня знаете, что запугивание не всегда срабатывает, – серьезно ответила Орнелла. – Покупать надежнее. Но для этого они должны нам верить.

Некоторое время Абедалоф молчал, задумчиво разглядывая проплывающие мимо облака, после чего медленно произнес:

– Ты права: мы не должны забывать о репутации. Я знаю, что подонки и дураки, которые являются главными помощниками в продвижении наших интересов, иногда неспособны дать то, что нам требуется, и приходится вести переговоры с умниками, и, если все умники Герметикона осознают, что мы обманываем их в ста случаях из ста, у нас возникнут проблемы. Но конкретно Фелди должен был умереть. Во-первых, он от нас сбежал и нарушил наши планы, во-вторых, из-за него мне пришлось убить сотрудника. Я не сожалею об Эрсийце, он был идиотом, но я никому не позволю навязывать мне решения.

– Это правильно, – тихо согласилась Григ.

Она хотела покинуть мостик, но Абедалоф задержал девушку, взяв за предплечье, заставил повернуться и посмотрел ей в глаза:

– Мне очень понравилось, что ты затеяла со мной спор, Орнелла. Жизнь на самом верху имеет не только плюсы, но и минусы, один из которых заключается в том, что я слышу от окружающих только то, что, как они думают, я хочу слышать. Немногие рискуют возражать и уж тем более спорить. Ты – одна из них. Возможно, ты когда-нибудь доиграешься и дерзость принесет тебе неприятности, но я готов слушать твои возражения, Орнелла. И я никогда не забуду то, что сейчас тебе сказал.