Вадим Панов - Скопление неприятностей [litres]

– Сейчас у нас идеальная позиция для атаки, синьор старший помощник: импакто показывает нам правый бок, ударим в «сигару», уничтожим не менее четырех баллонов и швырнем галанитов на камни.

– Но терданский доминатор останется цел, – усмехнулся Крачин, кивнув на тяжелый крейсер, на котором только-только начали играть тревогу.

– Разве они нам не союзники? – после паузы спросил егерь.

– Еще нет, – ответил Аксель. – Насколько я понимаю, мессер как раз улаживает этот вопрос, но чтобы осознанно стать нашими союзниками, у терданов не должно остаться козырей.

– То есть они должны крепко получить по мозгам?

– Именно.

– Слухи не лгали: вы действительно невероятно храбры, – произнес Аристотель, закрывая двери кабинета. – Приехать ко мне вдвоем с женой, без сопровождения, это… – Он замер и повернулся к расположившемуся в кресле Помпилио. – Вы показываете, что могли захватить виллу!

Дер Даген Тур ответил выразительным взглядом, после чего забросил ногу на ногу и свел перед собой указательные пальцы. Он был одет в простецкую цапу, обыкновенные штаны-карго и крепкие цепарские ботинки, немного потертые, поскольку носил их давно и часто. Однако держался Помпилио с таким достоинством, что Аристотелю показалось, будто адиген облачен в черный, как взгляд Пустоты, месвар.

– Вы и сейчас можете это сделать, – прищурился Грау. – Вы – бамбадао. Я не знаю, получится у вас захватить виллу или нет, но вы в себе уверены.

– Прими эти соображения к сведению и давай двигаться дальше, – предложил дер Даген Тур. – Я не шутил, когда сказал, что у нас мало времени.

– Трудно принять, – признался Аристотель, он налил себе и гостю коньяк и расположился в кресле напротив. – К тому же я не собираюсь вести переговоры под давлением.

– О каких переговорах ты говоришь?

– Ваше здоровье, – поднял бокал Грау.

Дер Даген Тур кивнул и пригубил напиток.

– Неплохо.

– Терданский, – сказал Аристотель. – У меня есть особые виноградники, весь урожай с которых перерабатывается в коньяк.

Это сообщение адиген оставил без комментариев, чем дал понять, что времени действительно в обрез.

Маршал сделал еще глоток, после чего осведомился:

– Что вам нужно?

– Несколько ответов на несколько вопросов, – неожиданно мягко произнес Помпилио. – Я бы с удовольствием задал их, сидя в твоем кабинете в Виллемгофе, но мои люди, посланные на Тердан, чтобы устроить встречу, доложили о появлении галанитов. И это заставило меня изменить планы.

– То есть?

– Я предполагаю, что галаниты явятся сюда.

– И решили явиться тоже?

– Как друг, – объяснил адиген. – Точнее, пока как хороший знакомый, неравнодушный к тому, как сложится судьба Скопления.

– В самом деле? – не сдержался Грау. – Вас интересует судьба терданского Скопления?

– Разумеется, интересует, – Помпилио, который как раз собирался пригубить коньяк, отставил бокал и посмотрел на Аристотеля, как смотрят на ребенка. – Мне далеко не безразлично, будем мы дружить или воевать.

– А… – маршал понял, что сглупил, и попытался перейти в наступление: – Но в первую очередь вас, конечно же, интересует уникальный цеппель?

– В том числе я собирался обсудить и научные вопросы, – не стал отрицать дер Даген Тур.

– Как вы добрались до цеппеля?

– Вступил в права наследства.

– Убив Огнедела?

– Один из нас должен был умереть.

– Да, я знаю эту историю… – Грау вздохнул. – Огнедел, наверное, стал единственной моей ошибкой… – еще одна пауза. – И самой большой. После нашей встречи, а точнее, после его побега все пошло наперекосяк.

– Зачем ты спрятал Огнедела в научном центре?

– Это было самое секретное и самое защищенное место во всем Скоплении, – развел руками Аристотель. – Я был уверен, что в Лаборатории вы его не достанете и он сможет отсидеться… Но я не ожидал, что он решит бежать.

– Зачем ты вообще с ним связался?

Поскольку любой мало-мальски сообразительный человек прекрасно понимал, для чего высокому государственному мужу может понадобиться опытный террорист, Грау ответил честно:

– Я планировал использовать Огнедела в политической игре: с вами и галанитами. Ведь нет ничего лучше, чем устроить небольшую дестабилизацию перед началом переговоров.

– Грубо, – поморщился адиген.

– Ваши руки тоже в крови, – ответил Аристотель, но тут же поправился: – Я имею в виду не вас лично, мессер, а политиков.

– Мои тоже, и я этого не стыжусь, – спокойно ответил дер Даген Тур. – Но не нужно путать кровь с грязью. Она этого не любит.

– Тут вы правы, – маршал вновь помолчал, после чего негромко спросил: – Что вы сделаете теперь? Узнав, что я прятал Огнедела.

– Огнедела больше нет, а значит, все закончилось, – размеренно проговорил адиген. – Однако тебе он изрядно подгадил.

– Что вы имеете в виду?

– Вот это, – ответил Помпилио, поднимая вверх указательный палец, и тем заставляя Аристотеля собраться.

Впрочем, вряд ли бы маршал не расслышал долетевший в приоткрытое окно грохот.

Первый удар галанитов получился жестким. И неожиданным. И сильным.

У них получилось все задуманное.

Импакто «Джеральд Фучик» коршуном обрушился на стоящий в засаде доминатор, и, прежде чем терданы опомнились, галаниты сбросили на тяжелый крейсер шесть бомб: три бронебойные и три зажигательные – весь свой запас. Бомбы ударили в «сигару» сверху и, взорвавшись, уничтожили семь из двенадцати баллонов с гелием, надежно положив доминатор на землю.

Импакто «Гарри Тручик» выполнил свою задачу с той же эффективностью и по той же схеме: пришел сверху, резко и очень быстро снизился, открыл орудийный огонь по рулям, не позволив стоявшему на лабораторном поле крейсеру взлететь, сбросил бомбы, разворотив больше половины баллонов, и принялся беспощадно расстреливать казармы охраны.

Однако пулеметчики и артиллеристы «Гарри Тручика» стреляли осторожно, не трогая основное здание и «южный коридор» – сектор, через который на территорию Лаборатории прорвался отряд Ставчика.

– Это ваши фокусы? – спросил Аристотель, услышав разрывы бомб и снарядов.

– Зачем мне тогда приходить к тебе? – удивился адиген.

– Ну… – ответа на этот простой вопрос у маршала не нашлось.

– Продолжай думать, но при этом делай дела, – распорядился Помпилио, уверенно направляясь к двери кабинета и на ходу вынимая из наплечной кобуры «Улыбчивого Ре».

– Откуда у вас револьвер? – изумился Грау.

– Это бамбада.

– Почему ее не отобрали? – Аристотель давно привык, что вооруженных людей к нему не подпускали, и опешил, увидев у опасного гостя револьвер. – Вас не обыскивали?

– Кому бы я позволил к себе прикоснуться? – дер Даген Тур покосился на маршала. – Или к жене?..