Анна Дашевская - Лицо под маской [litres]

– Вы не правы, дорогая, – покачал головой мессере Джакомо. – Сейчас магические дуэли проводятся на специальных полигонах, под защитным куполом, с обязательным медицинским и магическим контролем. А если их официально запретить, то ведь драться не перестанут! Так ведь, Нора?

– Думаю, да. Запрет – это вообще признание собственной неспособности справиться с проблемой…

Мороженое со взбитой клубникой завершило обед, и мы с Пьетро отправились к храму, посвященному двум основателям церкви Великой Матери, святым Джованни и Паоло, Санти-Заниполо в произношении истинных венецианцев. В гондоле, задвинув занавески от невесть откуда взявшегося пронзительного ветра, мой спутник спросил:

– Так все-таки с кем вы хотите повидаться, Нора? К чему мне быть готовым?

– Всего лишь с одним маленьким призраком, – улыбнулась я. – Мы познакомились у графини Боттарди, а вчера встретились вновь. Может быть, Джулия расскажет нам что-то новое о нашем Джокере. Знаете, Пьетро, он мне просто до тьмы надоел!

– Джокер?

– Да! – меня прорвало. – Ну, просто неприлично для мужчины быть таким занудой! Он мстит, видите ли, своей семье и всем на свете. Месть нужна лишь глупцам и сумасшедшим, не понимающим ее последствий. Я поняла бы, если бы он был искателем приключений, пиратом, авантюристом, но месть – это так непродуктивно!

Под сводами храма было тихо и прохладно. Контарини осмотрелся и сказал негромко:

– До вечерней службы еще далеко, так что никого не должно быть. Но все-таки, мне кажется, нам лучше ждать в одной из боковых капелл… Да хоть вот там!

Он потянул меня вправо, и через мгновение мы уже устраивались на скамье в полутемной небольшой комнатке, где были, кроме трех рядов сидений, только мраморный алтарь да семисвечник.

– И что мы теперь делаем? – шепнул Пьетро мне прямо в ухо.

– Ждем, – ответила я.

В молчании мы ждали. Наконец моей левой руки коснулся влажный холод, и детский голос прозвучал в голове:

– Ты пришла не одна!

– Извини, – произнесла я, оглядываясь. – Это мой друг, Пьетро Контарини, познакомься, Джулия.

Слегка светящийся силуэт девочки появился рядом со мной, она чуть проплыла по воздуху и остановилась прямо перед Пьетро.

– Граф Контарини?

– Да, синьорина, – он поднялся со скамьи и слегка поклонился.

– И ты в самом деле друг Норы?

– Безусловно. Мы опасаемся, что на нее могут напасть или похитить. Поэтому даже на такую встречу я не отпустил ее одну.

– Понятно…

Судя по тону, она что-то обдумывала. Вот интересно, чем думает призрачная сущность? Мозгов-то у нее нет! Я поспешно прихлопнула эту мысль: не дай боги, что-то отразится на моей излишне выразительной физиономии!

– Хорошо, – решительно сказала Джулия. – Расскажу вам обоим, что же мне удалось узнать. Только…

Она оглянулась и внезапно исчезла. И неудивительно: со стороны главного нефа к нам подходил один из служителей храма, немолодой мужчина в темно-синем балахоне, подпоясанном веревкой.

– Доброго вам дня, дети! – доброжелательно сказал он.

– Доброго дня, – в один голос отозвались мы.

– Вы чего-то ищете здесь, в храме?

– Нет, брат, – Пьетро вновь встал. – Мы зашли, чтобы успокоить сердца короткой молитвой, и уже уходим.

Сделав несколько шагов к дверям, я тихо сказала:

– Джулия, мы ждем тебя у причала, в гондоле.

В кабине лодки призрак появился сразу же, стоило нам усесться. Она явно была недовольна:

– Я и забыла, какие эти святые братья любопытные! Вот попадись такому, свяжет заклинанием, и сиди у него в клетке, отвечай на вопросы!

– Ну, здесь-то безопасно?

– Да вроде бы… – она осмотрелась с подозрительным видом. – Только от причала не отходите, на текущей воде я долго держаться не смогу! Развеет!

– А как же ты сюда добиралась от Сан-Эразмо? – полюбопытствовала я.

– Ну, есть способы… – туманно ответила девочка.

Надо сказать, что я стала постепенно воспринимать Джулию почти как обычного ребенка, ну, просто несколько странной окраски и с нестандартными привычками. Так что допытываться не стала, а перешла к делу:

– Ну как, тебе удалось узнать что-нибудь от… других?

– Кое-что удалось, – таинственным голосом ответила она. – Как я тебе говорила, у меня есть знакомый, мастер Касконе из мастерской Farfalla Argenta… Вот он рассказал, что заметил странный, грязный отсвет над одним домом невдалеке от мастерской. Старик присматривал за подмастерьем, а тот шел, оглядывался, а потом выждал момент, когда никого рядом не было, и шмыгнул в дверь этого заброшенного здания. Мастер Касконе за ним не пошел, очень уж оттуда скверно тянуло, но стал дожидаться, что будет. Так вот, он видел, как на маленькую rio позади этого дома подошла гондола и туда сел мужчина в маске Джокера. Сейчас ведь не карнавал, мало кто носит маску просто так, среди дня…

– И что же тот подмастерье? – спросила я.

– Вот! Вот это почти самое главное! Подмастерье больше не появлялся в Farfalla Argenta, а его тетка приходила к хозяину и скандалила, что мальчишку не отпускают домой!

– Скажите, синьорина, ваш друг сможет показать этот дом?

– Вам – нет, он очень боится магов, – важно ответила девочка. – А мне покажет. Только, чур, чтобы никого больше не было!

– Только я, никого больше. Я даже не пойду внутрь, просто пойму, что это за здание.

– Договорились. Дальше рассказывать? – хитро прищурилась она.

– То есть это не все?

– Вовсе нет! Еще я поговорила с серой монахиней, сестрой Терезой, которая живет на колокольне Санти-Заниполо. Она, конечно, очень напугана, этот противный старикашка, с которым вы там разговаривали, давно от нее хочет избавиться. И с вами встречаться отказалась наотрез. Но мне Терезита рассказала, что в квартале вокруг Calle Foscarini собирается всякий сброд…

– Ну, там никто другой никогда и не бывал! – перебил Пьетро.

– Э нет! Раньше там жили нищие, пара воровских кабаков была, перекупщики… а сейчас их никого нет, словно ветром сдуло! Терезита говорит, те, кто теперь в этом квартале обитает, пахнут темной магией и кровью.

– И много их там? – обманчиво-спокойным голосом Контарини можно было замораживать рыбу.

– Не знаю. Но они все чего-то ждут. И к ним часто приходит человек в маске Джокера.

– Ясно. Спасибо, Джулия. Это очень важная информация, – Пьетро посмотрел на меня, потом вновь спросил у девочки: – Скажи, есть ли что-то, что мы можем для тебя сделать?

Ее глаза внезапно заблестели, будто налились слезами.

– Что же ты можешь для меня сделать? Накормить мороженым? Подарить пони? Освободить от занятий алгеброй? – она покачала головой. – Ну, разве что скажи этому злобному старику, чтобы он перестал преследовать сестру Терезу.

Честно говоря, у меня перехватило горло, но я проглотила комок и спросила у Контарини: