Глен Кук - Портал Теней [litres]

Она, как и прежде, солгала:

– Потому что я ребенок и не умею читать.

Это было не совсем правдой, но я решил не настаивать. Я читал целый час. Добрая Сана принесла нам чай с медом и лимоном, но у меня все равно саднило в горле. Кипа бумаг уменьшалась куда медленнее, чем мне хотелось.

Несмотря на отсутствие прямого ответа из Башни, я почувствовал, что там заинтересовались прочитанным мною.

Тут раздался оглушительный звон.

Посреди комнаты образовалось огненное кольцо. Из него выглянула то ли Озорной Дождь, то ли сама Госпожа. По прическе я предположил, что это Озорной Дождь. Светлячок подтвердила догадку, спросив:

– Мама, когда ты вернешься домой?

Мама ответила на языке, непонятном папе. Баку произнесла что-то грубое. Мать отреагировала длинной тирадой. Пусть я и не знал языка, но понял, что это указания.

Баку не успокоилась. Когда мать закончила, Светлячок разразилась потоком брани. Ее возмущению не было предела, и оно возымело действие. Ее мать выглядела обескураженной, смущенной и даже немного пристыженной.

Взятая ответила. Светлячок вроде бы удовлетворилась ответом, но не совсем.

Взятая повернулась ко мне, подмигнула и послала воздушный поцелуй. Прикрикнув в последний раз на Баку, она скрылась. Огненное кольцо в мгновение ока сжалось в искорку.

Не до конца придя в себя, я произнес:

– Почему она недослушала?

– Может, услышала достаточно?

Ну да. Пожалуй. Но она не сказала, что делать дальше.

Иногда Костоправ забывает о своих птичьих правах.

С приближением родов Лаисса стала чудно́й. Она не спала. Постоянно злилась на Папу и совсем потеряла стыд. Котенок почти не имела возможности с ней поговорить.

Папа окончательно забыл об уединении.

– Котенок, осталось две недели.

Вообще-то, Лаиссе уже пора было родить. Насколько Котенок знала, для первой беременности задержки нехарактерны.

– Еще две? А это не… опасно?

– Все будет хорошо. Не думаю, что возникнут проблемы.

Папа чего-то недоговаривал.

– В чем дело?

– Я никогда не принимал роды у людей. Только у животных. – (Котенок и сама несколько раз ему помогала.) – Не думаю, что разница велика, но мне было бы спокойнее с повитухой.

Котенок подавила вспышку гнева, вызванного чрезмерной заботой о Лаиссе.

– Ты хочешь ее найти?

– Да.

– А я останусь принимать ребенка, если тот появится раньше?

– Предсказания дали точную дату. Ребенок родится через тринадцать дней, после полудня. Это будет мальчик. – Некромант замялся. – А вот дальше все смутно. Возможно, он будет особенным.

Еще бы, учитывая, что его мать – мертвячка.

Гадания и попытки заглянуть в будущее зачастую дают неточные результаты, особенно если у тебя есть враги, знающие, что ты этим занимаешься. Они запросто могут подбросить тебе неверные видения.

Но не в этот раз.

– Ты абсолютно уверен?

– В мире нет ничего абсолютного, Котенок. Даже смерть более не такова. Но я уверен настолько, насколько это вообще возможно.

– Тогда лети. Не трать время. Но будь осторожен. Повитуху станут искать, поэтому постарайся, чтобы тебя не заметили.

Задумывался ли он о том, что делать с повитухой, когда та выполнит свою работу? Вряд ли. Это не в его духе. Но нельзя допустить, чтобы кто-то потом болтал о летучих коврах и мертвых девицах, рожающих детей в удивительных крепостях Призрачных Земель.

Лаисса лезла обниматься с Папой, но живот мешал, и она могла лишь схватить его под руку. Котенка это забавляло. Лаисса ныла:

– Папа, мне очень-очень холодно!

Ребенок забирал у матери много тепла.

Котенку понадобился не один месяц, чтобы понять: Лаисса говорила о том, что Папа ее согревает, в самом прямом смысле. Речь шла о настоящем человеческом тепле, не о животном удовольствии, хотя Лаисса иногда и упоминала, что внутри ей тоже было приятно.

Котенок даже немного завидовала и порой хотела ехидно предложить, чтобы Папа привез трех-четырех дюжих крестьянских парней: пусть поддерживают в его драгоценной Лаиссе нормальную температуру.

Когда Котенок была Криденс Сеньяк, известной также как Бетдек, она считала себя пупом земли. Ее самолюбие не знало границ. Та девушка не стала бы выбирать слова, чтобы не обидеть Папу и Лаиссу. Но теперь она себе такого не позволяла. Словно некая сущность поселилась внутри ее, соблазняя сочувствовать людям.

То, что оставалось в Котенке от Сеньяк, пребывало в ужасе.

Папины дочки проводили взглядом ковер. Лаисса сказала:

– Можешь бежать. Я знаю, что у тебя все готово.

– Спятила? Никуда я не побегу.

– Другой возможности может не быть.

– Будет. Я не брошу тебя без присмотра, когда ты вот-вот родишь.

Лаисса тяжело вздохнула:

– Котенок, ты добрая сестра. Я тебя люблю. Но если останешься, то почти наверняка останешься навсегда.

– Значит, так тому и быть. Переживу. Ты моя сестра… Наши отношения были скверными, пока я… тебя не нашла. Пока я не нашла свой путь… – Ей сложно было объяснить свои чувства. – Пойми, я никуда не уйду, пока ты не родишь и я не буду уверена, что с тобой все хорошо. А теперь иди отдохни, а я покормлю скотину.

Что ж, теперь есть время, чтобы обо всем хорошенько подумать. Лаисса, возможно, права насчет того, что лучшего шанса уже не будет. Сейчас они почти ни в чем не нуждаются.

Ухаживая за животными, Котенок заодно готовилась к побегу. Это очень серьезная задача, если бежать придется в одиночку, без Лаиссы.

Черт бы побрал сестру. Для нее расставание с Папой просто немыслимо.

Так Котенок догадалась о том, о чем Лаисса с Папой не подозревали. Физическая близость давала сестре энергию, необходимую для того, чтобы успешно изображать живого человека.

Женщина, которую привез Папа, была невысокой, плотной, темнокожей, лет тридцати на вид. Она была крайне недовольна своим нынешним положением. Котенку казалось, что она слишком молода для повитухи, но Папа уверял: там, где он ее нашел, у нее безупречная репутация.

Папа пообещал отпустить ее домой, хорошо вознаградив после родов. Он наверняка не лукавил, но повитуха не верила. Куда ее вообще привезли? Котенок с Лаиссой тоже успокаивали женщину, но она никак не желала успокаиваться.

Однако выполняла все, о чем ее просили. Пусть и не надеялась остаться в живых, но приближать роковую минуту тоже не спешила. Говорила она мало и редко.

Ей хватило нескольких часов, чтобы догадаться, с кем имеет дело. Папа этого так и не понял, но его это и не волновало.

Бетдек шепнула повитухе:

– Если роды пройдут успешно, обещаю, что вытащу тебя отсюда. – Она готова была воспользоваться любой возможностью. – Я несколько лет готовила побег и осталась, только чтобы помочь сестре.