Глен Кук - Портал Теней [litres]

Повитуха крепко уцепилась за протянутую ей соломинку.

Бетдек не могла поверить, что существо, рожденное ее сестрой, настолько похоже на человека. Примерно такими она и представляла себе человеческих детей.

По реакции повитухи тоже было понятно, что это не чудовище.

Молока у Лаиссы не появилось. Могло ли быть иначе?

Бетдек с повитухой надоили козьего и овечьего молока. Женщина показала, как кормить младенца. Объяснила Папе:

– Сударь, это временное решение. Без материнского молока твой сын не будет развиваться.

– Но он вырастет? Да?

– Вырастет, но останется слабым и болезненным.

Папа за считаные часы помешался на ребенке точно так же, как и на Лаиссе. Его сыну необходимо грудное молоко! Нужно было найти кормилицу!

Папа вскочил на ковер и отправился на поиски.

Не успел он скрыться, как Лаисса сказала:

– Котенок, тебе пора.

– Но…

– Котенок, ты готова. Это твой последний шанс. Иди. Коз я сама подою.

Она еще не дала ребенку имя. Папа тоже ничего не предложил. Несмотря на присутствие ребенка перед глазами, Котенок не до конца верила в его существование. В то, что ему позволено существовать.

– Я готова бежать, – сказала повитуха. И добавила: – Я хочу жить. Вернуться к родным. Если останусь, такой возможности больше не будет. Но одной мне не спастись.

Лаисса настаивала:

– Котенок, беги! Я справлюсь. Честно. А потом у меня всегда будет Папа.

Котенок чувствовала, что предает сестру, но вспомнила: в первую очередь она Бетдек Сеньяк.

– Хорошо. Но сперва покажи, что умеешь доить и кормить. Животным нужно…

– Котенок, прекрати! Я все умею. Я столько раз тебе помогала. Кончай болтать и беги!

Бетдек оглянулась на младенца, крепко прижатого к холодной материнской груди. Он вел себя тише, чем ожидаешь от новорожденных. Может, задушить его, пока…

Папа не запер лабораторию. Обычно он запирался лишь в рабочие часы, когда не хотел, чтобы Лаисса ему мешала. Бетдек обшарила комнату, собрала кое-какие опасные вещи, а главное, карты, которые Папа когда-то у нее отнял.

Лаисса спасена. Теперь Папа работает над чем-то новым. Иногда он просил Котенка помочь, но не рассказывал, чем именно занят.

Бетдек хотела было разгромить лабораторию, но, вспомнив о Лаиссе, просто ушла.

Снаряжение, которое Бетдек собрала для Лаиссы, несла повитуха. Мешок был тяжелым. Сама Бетдек тащила такой же. Небольшие свертки были привязаны даже к собакам, которых Бетдек дрессировала с тех пор, как Папа привез их.

Котенок окончательно вспомнила, что она Бетдек Сеньяк, урожденная Криденс Сеньяк, третья дочь самой влиятельной семьи во Владычестве. Эта закаленная Криденс Сеньяк направляется на запад, имея за плечами годы усердного труда. Такой опыт поможет ей выжить. С ней спутница, обладающая полезными навыками. И собаки, раньше человека способные почуять опасность. А еще у Котенка аура – не менее грозная, чем у членов ее семейства, ставших Взятыми.

Звери и другие существа не нападали на нее. А вот люди пытались. У людей куда меньше здравого смысла, чем у диких тварей.

Бетдек не узнала о том, что Папа вернулся лишь через неделю после ее побега. Но даже не пыталась прятаться, чтобы не быть замеченной с воздуха. Судя по всему, Папа не стал ее искать.

А ведь можно было ожидать, что он захочет вернуть ее, чтобы помогла ухаживать за Лаиссой и ребенком.

Он наверняка слишком увлечен своей пассией. Бедняжка столько дней провела одна, без присмотра. Но почему он закрыл глаза на побег повитухи?

Если Папа и отправился хоть разок на поиски, то они не дали результата. Бетдек не чувствовала его присутствия поблизости. Она была уязвлена. Стало окончательно ясно, что Папу интересует только Лаисса.

Опечаленная Котенок с головой ушла в трясину истории.

Там же оказалась и Бетдек, когда несколько месяцев спустя в сопровождении собак закончила долгий тяжкий переход через равнину Страха. Равнина и женщина, переставшая быть Бетдек Сеньяк, навечно останутся в памяти друг друга.

Когда семья узнала о ее возвращении в мир живых, то отправила за ней Зовущую Бурю, Взятую, которая приходилась Криденс троюродной сестрой. Все важные персоны столицы желали услышать о приключениях Криденс Сеньяк из ее собственных уст. Сам Властелин пригласил ее на ужин, во время которого вел себя как никогда сдержанно, деликатно и трезво.

Безусловно, это был лишь симптом его мании преследования.

Существование Папы всерьез беспокоило Властелина.

Он устроил для Криденс настоящий пир, показавшийся особенно роскошным после скудных трапез с Папой. Она поклевывала еду, раз за разом пересказывая свою историю, утаивая лишь мелкие детали. Она не упомянула, что они с Папой спасли Доротею от смерти. И, пусть не прямо, намекнула слушателям, что убила Папу перед побегом.

Она сказала, что не знает точно, где находится Папина тайная крепость – где-то в горах на другом конце равнины Страха. Ей потребовались месяцы, чтобы найти путь домой. Это было чистой правдой, но кое-кто не поверил, считая, что она хочет вернуться за чем-то, когда обзаведется собственным летучим ковром. Она не упоминала название гор, однажды услышанное, чтобы жадные и бесстрашные подданные Владычества не отправились туда в надежде укрепить свое могущество.

Криденс Сеньяк была весьма довольна собой.

Криденс Сеньяк держалась особняком среди всеобщего безумия. А Папа и Лаисса – неплохие, в общем-то, люди – могли спокойно жить, не опасаясь, что до них дотянется рука Властелина.

Криденс заявила, что теперь ее миссия – выкурить врагов из Великого леса.

Этим она привлекла к себе внимание.

Дочери семейства Сеньяк были знамениты тем, что постоянно враждовали между собой, не проявляя интереса к государственным делам. А эта вдруг захотела сделать что-то полезное? Долгое испытание поистине изменило ее.

Сама же Криденс считала, что эта бесполезная затея на десятки лет предотвратит злодеяния Владычества в других местах.

Наутро после аудиенции у Властелина Криденс получила приглашение на обед от своей матери Банат. Ее охватил ужас. Приглашение, по сути, было приказом.

Банат Сеньяк не была колдуньей. Она проникла в семью с помощью козней и других талантов, главный из которых – умение настаивать на своем. У нее был несгибаемый характер. Ей повиновались все, не считая разве что Властелина и особо строптивых и неблагодарных дочерей.

– Как я и подозревала, – посреди обеда сказала мать. До этого разговор шел на отвлеченные темы. – Ты не рассказала всей правды.

Криденс притворилась, что не понимает, о чем речь. Она решила быть такой же несговорчивой, как Ардат и Сайлит, и не потакать родительским амбициям.

– Ты не положила конец их противоестественной любви. Милая, ты слишком чувствительна.