Кассандра Клэр - Королева воздуха и тьмы [litres]

Клэри закатила глаза, однако, не без восхищения.

– Может, Саймон или Иззи смогут составить тебе списочек. Когда вернемся из мертвых, пошлем цветы им.

– Женщины точно станут оплакивать мою кончину, – Джейс начал подниматься по ступеням. – Наряды будут брать в аренду, точно тебе говорю.

– Ты вообще-то занят, – напомнила Клэри. – И вообще ты тут не единственный мертвый герой.

– Любовь границ не признает, – Джейс внезапно посерьезнел. – Пойду проверю, как там Алек и Магнус. Увидимся позже.

Он помахал им и растворился в сумерках. Клэри с Эммой в полном вооружении двинулись по газону к круговой дорожке вокруг Института.

– В такие времена Джейс ненавидит быть вдали от Алека, – вздохнула Клэри. – Сделать все равно ничего не может… но я понимаю это желание быть рядом с парабатаем, когда он страдает. Я хочу быть с Саймоном.

– Он там не только себя ради, – заметила Эмма; на темно-синем небе таяли последние облачка. – Алеку так лучше, когда он рядом. Для того Алека, в Туле́, самым ужасным было чувство одиночества, когда он потерял Магнуса. Многие его друзья погибли, а его собственный парабатай… ох, лучше бы он тоже погиб.

Клэри вздрогнула.

– Давай поговорим о чем-нибудь повеселее.

Эмма честно постаралась придумать что-нибудь повеселее. Джулиан, наконец, снимет чары? Это не тема для обсуждения. Вот можно еще про Зару, раздавленную большим камнем… но так Клэри подумает, что она очень мстительная.

– Можем про твои видения поговорить, – осторожно предложила она; Клэри удивленно воззрилась на нее. – Ну, помнишь, ты говорила, что видела свою смерть… При Неблагом Дворе, когда заглянула в портал.

– Да, помню. До меня не сразу дошло, что я вижу. Себя, и я была мертва, и одновременно это был сон, который снился мне несколько раз. Но с тех пор, как мы вернулись из страны фэйри – ни разу. Я думаю, сон был на самом деле про Туле́.

Трава кончилась – дальше были пустыня и заросли кустарника. Океан лежал в отдалении широкой голубой полосой.

– Ты говорила Джейсу?

– Нет, только не сейчас. Я себя ужасно глупо чувствую… как будто он никогда меня не простит. К тому же ему сейчас надо сосредоточиться на Алеке и Магнусе – всем нам надо на самом деле.

Она пнула камешек.

– Я Магнуса помню с детства. В первую нашу встречу он поймал меня за тем, что я таскала его кошку за хвост. Я тогда понятия не имела, что он может одним махом превратить меня в лягушку… или в почтовый ящик.

– С Магнусом все будет в порядке, – сказала Эмма, но прозвучало это не слишком уверенно. Да и откуда бы взяться уверенности?

– У меня просто такое ощущение, – голос Клэри дрогнул, – что если мы потеряем чародеев… если Когорте удастся стравить Охотников с Нижнемирскими и развязать войну… то все, что я в жизни делала, окажется бесполезным. Все, чем пожертвовала в Темную войну. Это значит, что никакой я не герой. И никогда им не была.

Клэри прислонилась к скале – на нее еще Тай любил залезать. Она явно держалась из последних сил, чтобы не заплакать. Эмма в ужасе уставилась на нее.

– Клэри, вообще-то это ты научила меня тому, что значит быть героем. Это ты говорила, что герои далеко не всегда побеждают. Иногда они проигрывают, но все равно продолжают сражаться.

– Я думала, что сражалась. И, видимо, думала, что победила, – всхлипнула Клэри.

– Я была в Туле́, – свирепо сказала Эмма. – И этот мир такой, как он есть, потому что в нем больше нет тебя. Ты стала поворотной точкой, после тебя все пошло по-другому. Без тебя Себастьян выиграл бы Темную войну. Без тебя погибла бы масса народу и… и много добра просто бы не случилось.

Клэри судорожно вдохнула.

– И борьба никогда не прекратится?

– Это вряд ли.

Они возобновили обход. Тропинка поворачивала через кусты – темно-зеленые и белесо-фиолетовые. Солнце низко висело над горизонтом, обращая песок в золото.

Они завернули за угол Института.

– В Туле́ разум Джейса был полностью под контролем Себастьяна. Но было и еще кое-что… я этого в библиотеке не сказала. Себастьян сумел взять Джейса под контроль только потому, что соврал о своем участии в твоей смерти. Он ужасно боялся, что даже под чарами, сколь бы они ни были сильны, Джейс ни за что не простит ему твоей гибели.

– И ты говоришь мне все это… – Клэри искоса посмотрела на нее.

– Я говорю тебе все это, потому что Джейс простил бы тебе что угодно. Иди, скажи ему, что ты была дурой, но на то имелись свои причины, и попроси жениться на тебе.

Клэри расхохоталась.

– Как романтично!

– Я исключительно о сантиментах, – усмехнулась Эмма. – Насчет предложения решай сама.

Хелен отвела Магнусу и Алеку одну из самых больших комнат в доме. Джейс решил, что когда-то она, возможно, принадлежала Блэкторнам-родителям.

Было даже странно думать про родителей и не представлять на этом месте, в качестве попечителя детей, Джулиана – спокойного, компетентного, скрытного. Но человек предполагает, а судьба располагает… Джулиан вряд ли хотел стать родителем своим братьям и сестрам в возрасте двенадцати лет, так же как он, Джейс, не заказывал покинуть Идрис и потерять отца в возрасте девяти. Он бы сам не поверил, скажи ему кто-нибудь, что в Нью-Йорке он обретет новую семью – и гораздо лучше прежней. А Джулиан бы не поверил, что полюбит своих братьев и сестер так яростно, что одно это искупит все страдания. Так, во всяком случае, думал Джейс.

Он посмотрел на своего нового брата, Алека: тот сидел на одной стороне громадной деревянной кровати, установленной в центре комнаты, – на другой лежал Магнус. Черные волосы резко выделялись на белоснежной подушке.

Джейс не видел Алека таким изможденным и выпитым досуха с тех самых пор, как пять лет назад Магнус пропал в Эдоме. Алек тогда отправился его возвращать… он бы куда угодно пошел за Магнусом.

Но теперь Джейс боялся – даже больше, чем боялся, – что Магнус собирался туда, куда Алек при всем желании не сумеет за ним последовать.

Он не хотел даже думать, что будет, если Магнус уйдет. От одного воспоминания об истории Эммы у него словно толченое стекло текло по жилам. Он подозревал, что случится, если он сам вдруг потеряет Клэри, и мысль об Алеке, оставшемся один на один с такой нестерпимой мукой, тоже была невыносима.

Алек наклонился и поцеловал Магнуса в висок. Тот заворочался и что-то пробормотал, но так и не проснулся. Вообще-то Джейс со вчерашней ночи не видел его бодрствующим.

– Который час? – Алек поднял на Джейса обведенные синими кругами глаза.

– Солнце садится, – Джейс никогда не носил часов. – Могу пойти узнать точно, если тебе нужно.

– Нет. Наверное, уже поздно звонить детям, – Алек потер глаза. – Я все еще надеюсь, что в следующий раз смогу позвонить им с хорошими новостями.