Кассандра Клэр - Королева воздуха и тьмы [litres]

– Готова к вечеринке? – в дверь заглянула Кристина в воздушном голубом платье, с ромашкой в волосах. – Чем это ты занимаешься?

– Вот, думаю, не попрыгать ли на чемодане, – Эмма скинула туфли и действительно забралась на него с ногами. – Видишь? – сурово сказала она чемодану. – Сейчас буду прыгать!

– А про внутренний органайзер ты, наверное, не слышала? «Упаковочный кубик» называется.

– Какой еще упаковочный кубик?

И она действительно принялась скакать на чемодане как на батуте.

– Рада видеть тебя такой счастливой, – заметила Кристина, прислоняясь к двери.

Чемодан издал жуткий звук.

– Скорее! Застегивай! – возопила Эмма, переставая скакать.

Кристина встала на колени и, кряхтя, застегнула молнию. Обе уставились на переполненный чемодан: одна с гордостью, другая с отчетливым дурным предчувствием.

– А что ты будешь делать, когда понадобится закрыть его в следующий раз? – спросила Кристина – так, на всякий случай.

– Я так далеко не заглядываю, – пожала плечами Эмма.

Может, стоило одеться понаряднее? Правда, вечеринка была объявлена в свободном стиле – компания друзей собралась отметить официальное вступление Алины и Хелен в должность глав Лос-Анджелесского Института.

Такова, во всяком случае, была идея.

Эмма приготовила себе шелковое платье-миди из шестидесятых со шнуровкой во всю спину – и ретро, и игриво; но Кристина пришла такая элегантная, сдержанно-спокойная, что Эмма задумалась: может стоило выбрать что-нибудь более формальное? Надо найти ту большую золотую заколку и зачесать волосы вверх. Главное, чтобы заколка не оказалась в чемодане… Потому что к нему она поклялась себе до отъезда не подходить!

– Я действительно выгляжу счастливой?

– Больше чем когда-либо, – Кристина убрала ей за ухо белокурую прядь.

Только в ее устах каждое слово так сияло искренностью.

– И я ужасно за тебя рада.

Эмма рухнула на кровать, и тут же укололась обо что-то спиной. Ага, вот и заколка. Какое облегчение!

– А ты, Тина? Меня беспокоит, что ты несчастлива.

– Я в порядке, – пожала плечами та. – Справляюсь, как могу.

– Кристина, я тебя люблю, ты мой лучший друг.

Как легко было сказать это – «лучший друг», потому что хотя Джулиан все еще оставался ее лучшим другом, он был уже и чем-то большим, и об этом наконец-то все знали.

– Справляться недостаточно. Как насчет быть счастливой?

Кристина вздохнула и села рядом.

– Мы прорвемся, мы с Марком. Мы уже вполне счастливы… просто знаем, что есть и другое счастье, еще большее, и оно могло бы у нас быть. Мы каждый день беспокоимся за Кьерана.

– А с Адаоном ты уже связывалась?

– Да, но ответа пока не получила. Возможно, Кьеран этого не хочет.

Эмма нахмурилась. Да, положение не простое… Но в одном она была уверена точно: ничего на свете Кьеран не хотел так сильно, как быть с Кристиной и Марком.

– Кристина! – донесся зов снаружи.

Эмма слезла с кровати и побежала открывать окно. Секунду спустя к ней присоединилась Кристина. Высунувшись из окна, они увидели Диего и Хайме, которые энергично махали им, стоя на лужайке перед крыльцом.

– Кристина! Спускайся!

Та невольно расхохоталась, и Эмма на мгновение сквозь всю ее печаль увидела девчонку из Мехико, какой она когда-то была, – носилась, наверное, со своими братьями, вечно влипала в неприятности…

«Жалко, Тина, что я тебя тогда не знала, – подумала она. – Надеюсь, мы всегда будем подругами».

Но Кристина улыбалась, глядя в окно, и Эмма не решилась разрушать ее и без того хрупкое хорошее настроение какой-то там ностальгией.

– Идем, – воскликнула она, хватая пару сандалий. – Нас уже ждут на пляже.

С помощью Катарины и Рагнора Институт получил целый кусок пляжа в единоличное владение: его весь утыкали по периметру зачарованными знаками, сообщавшими, что пляж закрыт из-за ужасного нашествия песчаных крабов.

Магнус навел заглушающие чары, чтобы не мешал гул машин с шоссе. С погодой он точно ничего не делал, это Эмма знала наверняка, но день как нарочно был отменный: небо – чистая, глубокая лазурь, море – голубой шелк, затканный золотом.

Золотая песчаная подкова, с трех сторон окруженная скалами, была усеяна Охотниками и Нижнемирскими. Алек, высоченный и неотразимый в свитере цвета слоновой кости и черных брюках, помогал Рагнору и Катарине накрывать на стол. Он расставлял тарелки, раскладывал палочки, и руки у него почему-то слегка дрожали.

Магнус наколдовал клецок со всего мира: китайских цзяоцзы, японских гедза, польских сырных пирогов, русских пельменей, корейских мантов. Рагнор раздобыл чудовищно дорогое вино от своего любимого аргентинского винодела, и батареи бутылок французской минеральной воды и яблочного сока для детей. Катарина устроила фонтан из швейцарского шоколада, который уже полностью завладел вниманием Макса и Рафа.

– Так, руки прочь от шоколада! Сначала песок отряхните. А не то превращу обоих в морские губки! – говорил им Магнус.

Кристина пошла по пляжу, туда, где на песчаном холмике сидел, глядя в даль невидящим взглядом, Марк. Братья Розалес отправились за ней. Эмма наклонилась, чтобы завязать сандалию, а когда выпрямилась, перед ней оказался Джулиан. Джинсы закатаны, ноги в песке – он играл в волнах с Тавви и Хелен. Он был сейчас таким беззаботным… Кажется, она никогда его таким не видела: сине-зеленые глаза сверкают, как морское стекло на запястье, улыбка расслабленная, ленивая. Он обнял ее за талию.

– Выглядишь изумительно.

– Ты тоже.

Он рассмеялся и поцеловал ее. Она даже немного удивилась: Джулиан всегда был такой скрытный, а теперь ему явно все равно, знает ли кто об их отношениях. Семья уж точно в курсе – Джем им все рассказал еще в Аликанте, но остальные не давали ей покоя. Наверняка гадают сейчас, давно ли они влюблены, и как это сочеталось с их парабатайским обетом.

Впрочем, никому, кажется, не было до этого дела, и Джулиану – меньше всех. Увидев ее, он всякий раз улыбался, ловил ее, целовал, держал за руку, и все это – с гордостью. Он даже наслаждался веселым улюлюканьем детей, которое они всякий раз поднимали, застав их с Эммой целующимися в коридорах.

Как странно и удивительно больше не прятаться, не таиться от всех. Эмма к этому еще не привыкла, но все равно поцеловала Джулиана, не заботясь, видит ли их кто. На вкус его губы были как океанская соль. Как дом.

Она уперлась лбом ему в подбородок.

– Я так рада, что все пришли.

Пришла и правда целая толпа. В конце пляжа Майя, Саймон и Бэт играли в волейбол с Анушем. Вампиры пока не показывались, так как солнце стояло высоко, но Лили уже давно засыпала Алека сообщениями, желая убедиться, что хозяева точно запаслись первой отрицательной на льду. Изабель украшала испеченный Алиной слоеный торт кружевами из глазури. Марисоль и Беатрис строили песчаный замок. Обе были в белом трауре, овеянные тихой, задумчивой грустью. Обе потеряли любимых… Возможно, они сумеют найти утешение друг в друге.