Дорофея Ларичева - Дочь ледяного Юга [litres]

Больше она не была на кладбище.

Брат приехал из Киравала, нашел работу в порту, всячески помогал осиротевшей семье. Мать выучилась шить, стала портнихой. Каково ей, никогда не ведавшей работы, презиравшей раньше традиционное «бабье рукоделие», было принимать заказы от людей, стоявших на три-четыре ступени ниже по социальной лестнице, чем она недавно?! Внешне сдержанная, непоколебимая, она не смирилась со своей участью и всячески убеждала сыновей:

– Вы обязаны выбраться из нищеты, чтобы никакая шавка не смогла тявкнуть в вашу сторону! Вы должны добиться успеха, вернуть доброе имя семье, опозоренной вашим отцом!

Она настояла, чтобы брат продолжил учебу. Убеждала и младшего не останавливаться после школы.

Рофирт слушал мать, но не был согласен с ней полностью. Его отец не был неудачником! Мальчик пытался разобраться, что же произошло с ним, но мать молчала, а добрые люди подсказывали: «Что здесь думать?

Машар давно соперничал с Бингаром-старшим». «Значит, это он виноват в смерти отца», – пришел к нехитрому выводу Рофирт.

Когда сын Одира Машара, Виктор, поступил в Академию вместе с ним, Бингар возликовал. Отпрыск убийцы рядом! Рофирт принялся следить за ним, втерся в доверие к Фреду Бредансу, другу Виктора.

Коварный план мести сложился сам собой. Машар-младший – игрок. Сев за стол, он не в состоянии остановиться, пока не проиграет все, вплоть до запонок на манжетах. Что, если заставить Машара проиграть и денежки отца?…

С этим планом Рофирт и обратился к местным шулерам. Те обдумали идею. Но, похоже, у них были свои счеты с семейкой Машаров, глава которой сейчас переквалифицировался в банкира. И не только с ней.

– Если ты действительно желаешь уничтожить щенка и опозорить его семью, нужно поступить чуть-чуть иначе, – заботливо объяснили ему. – Лучший способ: в оплату проигрыша заставить его совершить самое страшное преступление – убить гатура! Тем более, чужак в вашей Академии имеется. Как бы Машар ни прятался, сыскари за такое отыщут его даже в лесах Ге рии!

– А если он сознается, кто его на это надоумил? – испугался Бингар.

– Пригрозим, что прибьем самого, его семейку и друзей. Он будет молчать, – ответили ему.

Так и случилось. Проигравшемуся Виктору сообщили, каким образом можно погасить громадный долг. При этом намекнули, что в этом деле замешан один из его друзей. На кого Машар мог подумать, как не на Фреда Бреданса? Особенно, когда тот отказался помочь ему в убийстве гатура.

И вот, Виктор Машар уже неделю должен трудиться в шахтах. Вряд ли он переживет эти пятнадцать лет. А Рофирт чуть ли не прыгает от счастья!

Ящерка, стараясь не царапаться, сползла со лба Танри, скользнула по свесившемуся вниз одеялу и исчезла под кроватью. А девушка с трудом встала и направилась в туалет. Ее мутило. С кем она общалась?! До чего может опуститься человек!

Вернувшись в комнату, она закуталась во все теплые вещи, какие только у нее были, накрылась с головой одеялом. Ее трясло от холода и омерзенья.

Не воплоти Рофирт того, что задумал, Машар никогда не стал бы преступником! И был ли виновен отец Виктора? Доказательств у Рофирта не было. Эта хладнокровно спланированная месть чуть не погубила Фреда с командором… Самое страшное – у Бингара мысли не промелькнуло, что он мог оказаться неправ. И запоздалого раскаянья не наблюдалось. Как он легко согласился убить Ванибару!

Почему она так в нем ошиблась? Может, рыжий действительно ей нравился? Совсем чуть-чуть, а она не рассмотрела его как следует, не поняла?

Начало выходной недели Танри встретила в постели. Лилина и Давира заглянули было к ней позвать на море, но, увидев бледное, осунувшееся лицо приятельницы, аж отшатнулись.

– Что с тобой, Танира?

– Мороженого вчера переела, – не нашла ничего лучше ответить Танри.

– А-а-а, тогда выздоравливай скорей…

И они убежали, оставив ее лежать в душной комнате. Найдя в себе силы, девушка оделась, умылась и легла на уже убранную кровать листать картинки в учебнике. Но отдохнуть ей долго не дали. Вскоре послышались треск ломающихся веток и негромкое ворчание в адрес местных садовников, вздумавших посадить дуб так далеко от балконов женского общежития.

Танри невольно улыбнулась. Она поняла, кого сейчас следует ждать в гости. И точно, вначале в гуще ветвей появилась кофейного цвета взлохмаченная шевелюра. И вот уже через балконные перила перелезла маленькая фигурка Эрнесто. Зайдя в комнату Танри, он, не говоря ни слова, снял зеленый, потертый рюкзак и высыпал на стол кучу апельсинов.

– С чего такая щедрость? – поразилась девушка, усаживаясь на кровати.

– Мы с тобой вчера сколько мороженого в кафе перепробовали? Все четырнадцать сортов. Значит, я ответственен за твое нездоровье.

– Спасибо, – Танри уже улыбалась. На душе полегчало. Пока на свете есть такие люди, как Эрнесто, жить стоит.

– Что-нибудь еще надо? – участливо спросил коротышка. – Соку там, книжек, пластинок?

– Ничего. Спасибо, Эрнесто. Меня и апельсины вылечат. Мама письмо прислала: завтра приедет, заберет меня в Шанбаре. Ругаться за косы будет…

Танри в притворном ужасе подергала за кончики волос и набросила на голову одело, но тут же сняла его.

– Тебе так лучше, уж поверь мне, – коротышка отсалютовал ей и полез обратно через балконные перила.

Утром следующего дня в аэропорту Лиссарана совершил посадку дирижабль со Спиры. В числе ста сорока пяти пассажиров выделялись двое. Первым на землю ступил пожилой толстячок в парусиновых штанах, светлой летней куртке-ветровке и в клетчатой рубашке, туго сидевшей на животе. Вторым оказался невысокий светловолосый мужчина на вид моложе сорока, в бесформенной кепке, солнечных очках, застиранной рубашке и помявшихся штанах. Видавший лучшие времена коричневый чемодан дополнял общую картину.

Пройдя таможенный барьер, они оба остановились у здания аэропорта, оглядываясь по сторонам.

– Рано еще, – толстяк зажал в широкой руке полупустую пачку сигарет, но закурить не решался. – По городу погулять, что ли?

– Мы только на полчаса раньше прилетели, – одернул его светловолосый. – Сейчас приедут.

Старый сощурился, цепким взглядом обшаривая местность.

– Как бы не узнали, – вздохнул он. – Я говорил, надо усы сбрить.

– Обойдутся. Никто меня здесь не узнает. Достаточно того, что я летел по чужим документам и с накладной бородой, – он потер подбородок, покрытый пятнышками аллергии на клей. – И так твоими бакенбардами пожертвовали.

– Отрастут до возвращения.

– Сыночек!

Итеро (а это был он) вздрогнул и обернулся. Женщина в длинном платье вышла из ярко-синей, блестящей на солнце машины и поспешила к ним.