Дорофея Ларичева - Дочь ледяного Юга [litres]

Орест заказал коктейли. А Танри, воспользовавшись тем, что девчонки весело смеялись над очередным анекдотом Илива, выскользнула из кафе.

Вечер синими шелковыми складками наползал на город, подсвеченный гирляндами фонарей. Неподстриженные кроны деревьев, взлохмаченные теплым ветром, словно ручные драконы, расправляли ветви-крылья над белыми, будто сахарными домиками. Крупный апельсин луны показался из-за дальних крыш. Аромат кофе и цветущей акации дополнял картину вечера.

Безошибочно угадав, куда свернул дирижабельщик с незнакомцами, Танри оказалась на узкой улочке, освещенной редкими фонарями. Рофирт стоял перед долговязыми парнями и что-то им негромко доказывал. Осторожно ступая, прячась в тени домов, девушка подобралась поближе и, присев за увитым диким виноградом забором, вся превратилась в слух.

– …если ты не заберешь свою долю, – говорили незнакомцы Рофирту.

– Ничего мне не нужно, – резко отвечал он. – Я уже все получил. Машар сгниет заживо в шахте. С меня этого достаточно.

– Тивазо не любит, когда люди пренебрегают заслуженным заработком, – возразили долговязые.

– Хорошо, я заберу деньги, – послушно закивал Бингар. Упоминание неизвестного Тивазо его испугало. – Завтра же!

– В четыре вечера. Там же.

– Заберу, – повторил рыжий.

Странно, Танри не удивилась. Она почувствовала вину Рофирта в тот день, едва не ставший трагическим. Но что делать? Поговорить? Бингар мог разоткровенничаться, а мог и превратиться во врага. Нет, она поступит иначе.

Дождавшись, пока рыжий скроется за поворотом, а его собеседники растворятся в сгустившемся мраке, она поспешила обратно.

Никто, кроме коротышки Эрнесто, не заметил ее отсутствия. Бингар был чересчур взволнован, чтобы обратить на это внимание.

– Может, нам пора их выпроваживать? – коснулся ее плеча коротышка. Танри кивнула. День закончился, принеся много неприятных открытий.

Вот как, кажется, знаешь человека столько времени, а он ни с того ни с сего выкинет такое… И ты понимаешь, что доверяла незнакомцу, не только делясь с ним мелкими радостями, но и посвящая в сокровенные тайны. И на душе становится сиротливо, словно тебя, как нашкодившего котенка, отшлепали и выкинули под проливной дождь.

Танри сама не понимала, почему ей так обидно. Она не была влюблена в Бингара. Просто он, как и Арвисо, стал для нее братом. А предательство брата не менее противно.

«Почему он это сделал? Что не поделил с Машаром?» – всю дорогу эти мысли не оставляли ее. Отсев от Рофирта к Эрнесто, она молча смотрела в темноту окна, пока водитель по громкой связи не объявил: «Академия».

Уставшая компания разбрелась по общежитиям. У самого крыльца Бингар нагнал Танри.

– Что с тобой сегодня? Ты обиделась, что не я тебя пригласил? – спросил он, пытаясь ее обнять. В темноте его бледное лицо напоминало маску из тонкого картона.

– Пусти. Я устала, – она увернулась и захлопнула дверь перед его носом. Не хватало, чтобы он еще в нее влюбился!

Что заставило его так поступить? Ему даже не были нужны деньги. Только порядком насолить Виктору.

Конечно, вмешиваться в чужую жизнь, копаться в не принадлежащих тебе тайнах нехорошо. Но Танри не могла делать вид, что ничего не случилось, и спокойно общаться с Рофиртом, не разобравшись в причинах его поведения. Что, если он навлечет беду на нее и Арвисо?

Девушка заперла дверь своей комнаты, отодвинула кровать, присела на корточки в углу и тихонько постучала по полу. Ее услышали. Местные духи-хранители, принявшие вид зеленовато-коричневых ящерок, собрались вокруг.

– Почему Бингар ненавидит Машара? – спрашивала она у них.

Ящерки меняли цвет на салатово-желтый и песочный, шуршали хвостами, но ответить были не в состоянии. Их напугало случившееся. Но в студенческом городке ежедневно происходило множество куда более интересных событий. Ящерки просто не успевали за всем уследить.

– Тогда узнайте про Рофирта. Пожалуйста, – попросила Танри.

И духи-хранители, слившись окраской с полом, куда-то подевались.

Девушка не раз задумывалась: откуда у нее такое странное умение? Но находила лишь одно объяснение. Ее обнаружили во время грозы. Что, если в нее ударила молния? Мама Вирия рассказывала, как в ее знакомую в молодости тоже попала молния. Знакомая выжила, но с того дня стала притягивать к себе различные металлические предметы…

Не дождавшись новостей, Танри легла спать, чтобы в пять утра быть разбуженной острыми коготками. Ящерица взбиралась по ее руке.

– Узнала? – заволновалась девушка.

Ящерка, от которой веяло тревогой, продолжала путь. Вскарабкавшись на плечо, пробежала по подушке, а уже с нее перебралась на лоб Танри, где и улеглась.

Когда это началось, Рофирту Бингару исполнилось всего девять лет. Тогда в течение года его семья из большого особняка, в котором устраивали восхитительные музыкальные вечера и часто гостили поэты и актеры, переехала в маленький домик на окраине Лиссарана, а потом и в крошечную квартирку в рабочих кварталах. Маленького Рофирта это не обрадовало. Мальчик тосковал по просторному, полному тайн саду, по старым друзьям, по школе, где учителя за глаза звали его «сын господина Бингара».

Но разве Рофирту кто-то что-нибудь объяснял? Мать постоянно убеждала сына – э то ненадолго. Старший брат оставил учебу и уехал работать в Киравал, на корабельный завод. Отец почти не бывал дома.

Рофирту не нравилась новая школа, хоть он быстро сошелся с местными мальчишками. Он бы и жил дальше с детской верой в родительские обещания, пока однажды, гуляя с матерью по парку, не встретил Джованни, приятеля из старой школы. Мальчики только начали во что-то играть, как заботливая мамаша Джованни, презрительно скользнув взглядом по Рофирту и его матери, решительно взяла сына за руку и потащила прочь. А когда тот попытался вырвать свою пухлую ладошку из ее ухоженной руки, она громко произнесла:

– Никогда не общайся с неудачниками!

Мать Рофирта, дернувшись, как от удара, бросила вслед гордячке:

– Заносчивая курица!

И повела сына в противоположенном направлении.

В тот же день Рофирт узнал, что предприятие отца обанкротилось и за бесценок куплено главным конкурентом, Одиром Машаром, тогда крупным обувным промышленником. Вырученной от продажи суммы на погашение долгов не хватало. Отцу грозила тюрьма… В день прихода сыскарей отец повесился.

Странно, мать не плакала. Наоборот, ругалась на отца.

– Трус! – презрительно шептала она над его могилой в день похорон. – Только трус мог так поступить! Развалил дело, сбежал, бросил семью в нищете! Ты доволен? Скрылся от проблем! Чтобы твое тело грызли черви, а ты и на том свете это чувствовал!