Бриджид Кеммерер - Сердце яростное и разбитое [litres]

Дастан отпускает Тайко. Мальчишка падает на колени, хватая ртом воздух.

Командор берет меня за запястья и связывает их полоской кожи.

Стоя на коленях в пыли, Тайко смотрит на меня. Я не в силах встретиться с ним взглядом.

– Возвращайся к Уорвику, – говорю я ему.

– Нет, – отвечает Дастан. – Брэндин, схвати мальчишку. Свяжи его.

Я напрягаюсь всем телом, сопротивляясь путам.

– Дастан, ты поклялся.

– Я сказал, что он не пострадает. Шагай, – Дастан толкает меня ладонью между лопаток.

Позади меня кричит Тайко. Я не вижу, что происходит за спиной Дастана, но мне и не нужно видеть. Я знаю, что мальчик боится солдат.

Я резко поворачиваюсь и толкаю плечом Дастана в грудь. В ответ он хватает меня за броню и удерживает на месте.

Я открываю рот, чтобы проклясть его, умолять, воззвать к совести. Не знаю, что именно я хотел ему сказать, но мне не дают возможности узнать наверняка.

Увесистый кулак ударяет меня в челюсть.

Я падаю, так и не сумев что-либо предпринять.

Пятна крови Сорры окрасили мое платье. У меня нет другой одежды, и я не собираюсь ничего просить у ужасного человека, который взял меня в плен, поэтому я заставляю себя терпеть.

Разводы и брызги высохли уродливыми коричневыми пятнами на кремовой ткани. Воротник залит слезами. Кровь и слезы – вполне подходящее напоминание о том, что я потеряла.

И о том, что потерял Пэрриш.

Он пощадил ту девочку в лесу, и я отплатила ему тем, что повела его возлюбленную на верную смерть.

Может быть, я ошибалась. Безусловно, матушка и Нолла Верин правы в том, что видят мир суровым и беспощадным. Наверное, мое желание мира между Эмберфоллом и Силь Шеллоу – не что иное, как самая настоящая слабость.

Возможно, мое желание стать наследницей тоже было слабостью. Мы должны были напасть на Эмберфолл, как настаивала Кланна Сун – советник матушки, и тогда ничего не случилось бы ни с Соррой, ни со звероловом и его дочерью.

«Погибли бы многие другие».

Эта мысль мне не нравится, и я отмахиваюсь от нее.

Стража принца заперла меня в богато убранной комнате, окна которой выходят во двор замка. Маловероятно, что я когда-нибудь смогу уснуть, поэтому я провожу ночь, глядя на брусчатку внизу.

На рассвете первые лучи солнца касаются моего лица и высушивают слезы на щеках.

Я наблюдаю за горизонтом, пытаясь дождаться хоть какого-то намека на то, что мои люди идут меня выручать. Я уверена, что матушка не поверит моему письму после того, как вызывающе вел себя принц по отношению к ней и моей сестре. Я уверена, что Нолла Верин будет требовать моего возращения домой или попросит вести переговоры вместо меня.

Я уверена.

Я веду наблюдение часами, пока солнце не оказывается высоко в небе. Одинокий всадник появляется на границе лесов, скача верхом размеренным галопом. Впервые за ночь в моей груди появляется надежда.

Но затем я вижу красный и золотой цвета Эмберфолла.

Я опускаюсь обратно на холодный мраморный пол.

Я такая глупая. Не могу поверить, что доверилась ему.

«Я считаю, что вы доверяете своей матери. К сожалению, я – нет».

В моей груди печаль уступает место горящей ярости. Он прав: я доверяю своей матушке. Я верю, что она сожжет этот замок дотла, когда придет меня вызволять. Я верю, что она сделает все возможное, чтобы Рэн никогда не взошел на престол. Я верю, что она сломает каждую косточку в его теле, вырвет все волосы на его голове и выжжет каждый миллиметр…

Дверь в мою комнату распахивается, и я почти задыхаюсь от гнева.

Принц Рэн стоит на пороге, одетый в дорогую кожу с золотым шитьем. Он выглядит величественно, идеально и бездушно.

Я сижу на полу в грязных одеждах, дрожа от ярости и нетерпения. Я хочу броситься на принца.

Вместо этого я встаю, имитируя королевское поведение Рэна.

– Вы пожалеете о своих действиях. Моя матушка удвоит силы, которые планировала направить на вашу проклятую страну.

– Силы, на которые у нее, судя по всему, нет средств?

Я стискиваю зубы.

– Я понимаю, почему вы злитесь, – говорит он.

– Вы ничего не понимаете.

– Я очень многое понимаю, – принц прищуривается. – Я понимаю, что вы приехали сюда посреди ночи с весьма непонятными мотивами. Я понимаю, что ваша матушка шантажировала моего отца в течение долгих лет и пыталась то же самое сделать со мной. Я знаю, что ни вашу матушку, ни вашу сестру нисколько не беспокоит мой народ, их интересуют лишь морские пути, которые помогут им обогатиться, – Рэн подступает ко мне ближе на шаг, и его глаза темнеют от гнева. – Я знаю, что тысячи моих людей погибли из-за этого. Вот что я понимаю.

– Мне тоже многое известно, – я не отвожу взгляд. – Я знаю, что вы лгали своим людям.

– Не лгал.

– Вы и сейчас лжете, – выплевываю я. – Я знаю, что вы ищете наследника, потому что боитесь его магии. Я знаю, что вы пленили меня, потому что боитесь моей матери. Ваши действия демонстрируют ваши страхи, принц Рэн.

– Напротив. Мои действия демонстрируют мою силу.

– Убийство невинных людей никогда не должно быть доказательством силы!

Брови Рэна взлетают вверх.

– А разве не этим занимаются ваши люди?

– Вы убили мою стражницу после того, как я пришла обсудить способы достижения мира.

– Мои люди не поднимали оружия, пока этого не сделала ваша стражница, – говорит он. – Я сказал, что вам не навредят, и сдержал слово. С ней бы тоже все было хорошо, если бы она не напала первой.

– Вы кормите своих людей ложью, – мой голос практически срывается, и я делаю вдох, чтобы взять себя в руки. – Я не стану верить ни единому вашему слову.

Принц достает сложенный кусок пергамента из-за пояса.

– А вы готовы поверить тому, что написала ваша матушка?

У меня перехватывает дыхание. Всадник вернулся с ответом от моей матери.

Я быстро подаюсь вперед и выхватываю письмо из руки принца, готовая к тому, что он мне его не отдаст, но Рэн ничего не предпринимает. Его стража толпится позади него на пороге. Я видела, что они сделали с Соррой, и я не глупа, несмотря на все то, что натворила вчера. Я делаю шаг назад и торопливо разворачиваю письмо.

Слова написаны пером моей матери, но я настолько шокирована ими, что мне требуется целая минута, чтобы прочитать послание целиком.

Оно написано на общепринятом в Эмберфолле языке:

«Я принимаю предложение моей дочери. Даю вам один месяц на переговоры».

Ниже этого на сишшальском матушка добавляет:

«Не разочаруй меня, Лия Мара».

Мой взгляд замирает на этих словах дольше, чем нужно, чтобы их прочитать.

«Не разочаруй меня».

Я уже разочаровала ее, когда уехала из лагеря с Соррой и Пэрришем. Никакого союза не будет. Я его пленница. Ничего больше.