Бриджид Кеммерер - Сердце яростное и разбитое [litres]

– Я никогда не заставлю тебя сделать, подобного.

– Не стоит давать обещаний, которые вы не сможете сдержать, Ваше Высочество.

Я испепеляю его взглядом.

– Я же сказал, чтобы ты прекратил меня так называть.

– Верните меня обратно в подземелья, если мое присутствие вас тревожит.

– Не испытывай мое терпение.

– Неужели вы уже на грани? – Айзек слегка прищуривается. – Правда?

Я сжимаю зубы и снова отвожу взгляд в сторону. Он всего лишь дразнит меня, и мне это известно.

– Думается, в работе стражника есть то, что делает ее не такой сложной, – продолжает Айзек. – Знание того, что ваши действия были определены кем-то другим. Отсутствие чувства ответственности за то, что вам приказано сделать.

Он говорит этот так, будто я не ощущаю тяжести всех своих поступков.

– Ты ничего не знаешь о том времени, когда я был стражником.

– Мне кажется, все очевидно, если учесть тот факт, что вы бежали от своего права на престол и выбрали занятие, свойственное в Эмберфолле одному из низших слоев общества. Кстати, уборные вы не думали чистить?

– Ты хочешь подраться, Айзек?

Он выпрямляется из своего сидячего положения у стены, скручивая цепь в руках. Каждое звено лязгает, проскальзывая между когтями.

– Мне кажется, есть вопрос получше: не хотите ли подраться вы?

Если честно, то хочу. Мое сердце требовало выплеска энергии с тех самых пор, как Карис Люран приказала выколоть Пэрришу глаз. Мои мышцы напряженно ноют от необходимости хоть кого-то одолеть.

В наш последний совместный сезон колдунья Лилит втайне мучила Рэна каждую ночь. Он просыпался каждое утро и посылал за мной, чтобы я сразился с ним на тренировочной арене. Это было тяжелее, чем любая тренировка из всех тех, что были в королевской страже.

До этого момента я никогда полностью не понимал потребности Рэна в этих поединках.

Как бы мне хотелось перестать думать о Рэне.

Я тру глаза, но чувствую движение перед собой и тут же отрываю руки от лица. Айзек подошел на расстояние вытянутой руки. Каждое его движение медленное и расчетливое. Свет пламени мерцает на цепи и на крыльях скрейвера, отражается в его черных, как ночь, глазах.

Айзек замахивается на меня когтями, и это происходит молниеносно, но я к этому готов, поэтому падаю назад, переворачивая кресло. В руке у меня оказывается кинжал, но до меча мне не дотянуться.

– Я не хочу с тобой драться, – говорю я.

– Вы хотите подраться хоть с кем-нибудь.

– Чего ты хочешь, Айзек? Ты хочешь убить меня? Или хочешь, чтобы я тебя избавил от страданий?

Он смеется.

– Думаете, что сможете меня убить?

Не дожидаясь ответа, Айзек снова атакует меня. Его когти впиваются в мое плечо, но до того, как я успеваю нанести ему удар кинжалом, скрейвер отскакивает назад.

Тем не менее, он недостаточно быстр для того, чтобы не дать мне ухватиться за цепь. Она натягивается до предела, и я крепко ее удерживаю.

Несмотря на свой рост, Айзек намного легче человека, поэтому я без труда подтягиваю его к себе, хотя он и упирается ногами в каменный пол.

Как только скрейвер оказывается достаточно близко, я замахиваюсь кинжалом, а Айзек – когтями. Мы оба проигрываем, или, может быть, мы оба выигрываем. Скрейвер зацепил мою руку, которой я держал цепь. Я ранил его в плечо. Мы отскакиваем друг от друга, истекая кровью.

Айзек не дает мне времени на то, чтобы перевести дыхание. Он снова нападает, пытаясь расцарапать мне лицо и шею. Я отмахиваюсь от его когтей кинжалом, и весь удар на себя принимают мои предплечья. Должно быть, Айзек задевает что- то важное, потому что оружие выскальзывает из моей руки и с бряцаньем падает на пол.

Моя магия тут же отвечает практически без всякой мысли, исцеляя раны так быстро, что я практически сразу могу идти в атаку, используя кулаки и грубую силу.

Мы сталкиваемся с еще одним креслом, с комодом, со сложенными у камина дровами, срываем со стены гобелен.

Айзек выворачивается из моей хватки и впивается зубами мне в предплечье.

Я ударяю Айзека кулаком, и это нарушает его равновесие настолько, что он спрыгивает. Кожа вокруг его рта открашена моей кровью.

Я быстро перекатываюсь и тянусь к мечу, лежащему под креслом, но Айзек оказывается на мне до того, как я успеваю вытащить клинок из ножен. Руки скрейвера тянутся к моей шее, и я готовлюсь к тому, что он меня снова поцарапает, но вместо этого Айзек надавливает цепью мне на горло, прижимая к каменному полу. Он давит так сильно, что я даже не могу сглотнуть. Айзек становится коленом на мою руку с мечом.

Я борюсь с его хваткой свободной рукой, но теперь преимущество за скрейвером.

Я смотрю на него снизу вверх горящими от ярости глазами.

– Чего ты хочешь, Айзек? – с трудом выдавливаю я из себя.

Скрейвер наклоняется ближе, пока его лицо не оказывается в нескольких сантиметрах от моего. Его клыки по-прежнему обнажены и все так же испачканы моей кровью. Дыхание Айзека подобно зимнему ветру.

– Нет-нет. Чего хотите вы?

Я пытаюсь снова ударить его кулаком, но он отмахивается от моей руки, после чего прижимает когти к моему горлу прямо над цепью. Я хватаю его за запястье, но Айзек сильнее сжимает пальцы. Я чувствую каждый кончик когтя на своей коже и замираю. Айзек не раздирает мне кожу до крови, но, если я посмею хоть немного дернуться, этого не избежать.

«Чего хотите вы?»

Эти слова сразу убивают во мне все желание драться. Моя грудь тяжело вздымается под весом скрейвера, и мое горло горит от переполняющих меня эмоций.

Есть так много того, чего я не хочу.

Я не хочу, чтобы Лия Мара страдала из-за того, что я сделал.

Я не хочу, чтобы те несколько человек, которые связаны со мной клятвой, пострадали за свою преданность.

Я не хочу, чтобы проливалась кровь.

Я не хочу, чтобы моя страна развалилась.

Я смотрю на Айзека, и перед глазами у меня все плывет.

– Я не хочу воевать с Рэном.

Когтистая хватка исчезает с моей шеи, и скрейвер отступает. Я скидываю с себя цепь и, приняв сидячее положение, потираю шею.

Магия в крови тут же спешит исцелить все полученные раны, и это происходит уже практически неосознанно.

Я чувствую себя сломленным, но волшебным искоркам и вспышкам не под силу исцелить душевные раны.

Айзек опускается передо мной, балансируя на пятках.

– Ваш брат воюет со своим народом. Мы видели это в путешествии.

Я вспоминаю, как решительно Рэн хотел вернуть Лунную гавань.

– Я знаю.

– Даже если бы вы до сих пор были его стражником, народ все равно противился бы его власти. Вы об этом думали?

– Думал.

Я вспоминаю обо всем том, что пришлось делать Дастану после моего исчезновения, и представляю себя на его месте. Мне не хочется думать, что я обратил бы свой меч против людей Эмберфолла, но если взять во внимание клятву, которую я однажды давал, то я уверен, что мне пришлось бы действовать так же.