Марк Лахлан - Оборотень. Новая жизнь [litres]

– Ты пришел убить меня, – сказал оборотень.

– Да, – подтвердил Харбард.

– Хорошо, да будет так. – Кроу встал на колени и подставил шею под удар сабли.

– Но сначала я должен убить остальных, их обоих, – сказал профессор, – поскольку, когда ты умрешь, глаз волка падет на ближайшего к тебе из живущих. И это не могут быть эта женщина или этот мужчина.

Кроу только сейчас понял, что он говорит о Фоллере, который до сих пор находился в зале.

– А как же я, дядюшка? Или ты убьешь и меня?

Здесь присутствовала еще одна женщина, и Кроу узнал в ней Элеонору.

– Но я уже и так убил тебя, Элеонора, – ответил Харбард.

– Нет, – сказала она. – Я умираю, как мог умирать и ты, но у тебя сейчас есть выбор, и ты можешь оставить меня в живых.

Харбард покачал головой. Так вот почему ему так трудно было найти волка! Он не довел обряд до конца.

– Выбора нет, – сказал Харбард. – Другие принесли жертву, и им было дано.

– Дано, но не получено, дядюшка. Я умираю из-за вашего страстного желания все знать. Вы поглотили бы весь мир своим сознанием, если бы могли.

– Но все это не ради меня самого, дорогая моя, я… – Харбард, казалось, был сломлен и начал сдаваться.

Кроу подергал его за руку.

– Давай же, ты должен меня убить, я не могу сделать это сам. Убей меня. И покончим с этим.

Склон холма за лишенной крыши башней как будто вздрогнул.

– Все готово, – заявил Харбард. – Волк готов принять меня в свой сон.

Сидя на полу зала, Макс огляделся по сторонам. Герти по-прежнему сидела неподвижно, уставившись на каплю крови у себя на ладони. Ужасный волк вгрызался в тело фон Кнобельсдорфа. Зверь был слишком велик для этого помещения, и ему приходилось изгибаться над трупом, который он пожирал.

Со стороны лестницы послышался грохот, и в комнату вошла группа эсэсовцев во главе с Хауссманом, раскрасневшимся и потным. Очевидно, в замок прибыла подмога, – у них был с собой противотанковый фаустпатрон.

Макс поднялся на ноги. В руке у него было что-то зажато. Ах да, камень. Где-то рядом раздался оглушительный хлопок, и Макса отбросило обратно на пол. Заряд выпущенного эсэсовцами фаустпатрона угодил прямо в волка, и куски его плоти разлетелись по всей комнате. На миг показалось, что зверь поражен, и команда СС принялась перезаряжать оружие.

Но тут головы на звере вновь завопили:

– Фоллер! Фоллер! Фоллер!

На самом деле волк лишь слегка растерялся. Обведя глазами комнату, он остановил взгляд на Максе и подхватил его с пола своими руками. Макс еще крепче сжал камень в кулаке.

– Стой! Не трожь меня! – крикнул он.

Волк замер, не выпуская его из рук.

Хауссман дал знак человеку с фаустпатроном не стрелять.

– Опусти меня!

Находясь в каком-то футе от жуткой звериной морды, Макс дрожал от страха. Доктор уже не думал о том, выживет он или погибнет, но, когда он поглядел в эту зловонную пасть, в нем сработал первобытный инстинкт самосохранения.

Волк поставил Макса на пол.

– Зверь слушается вас, – изумленно пролепетал кто-то из эсэсовцев. – Он подчиняется вашим приказам.

Невидимый Максу Кроу стоял в башне-призраке лицом к лицу с Харбардом.

– Прежде чем ты убьешь кого-то из них, ты убьешь меня, – сказал оборотень.

– Нет, – покачал головой Харбард.

Послышался шелест трепещущих перьев, и Харбард вдруг оказался возле Элеоноры. Он замахнулся саблей-полумесяцем, но, посмотрев на девушку, на миг заколебался. Кроу увидел в этом свой шанс. Он прыгнул вперед и сбил старика с ног; тот растянулся на полу.

Харбард заскользил к краю башни, и в какой-то момент ему показалось, что он сейчас свалится на землю. Но тут вновь послышался шелест крыльев и Харбард внезапно оказался у Элеоноры за спиной. Однако Кроу теперь ожидал этого и был уже на пути к этому месту, когда там снова возник Харбард. На этот раз оборотень остановил старика, схватив за плащ и сорвав его с плеч. Кроу повалил Харбарда и, оказавшись сверху, стал бить его кулаками в лицо, чтобы заставить профессора воспользоваться своей саблей.

– Убей меня! – молил Кроу. – Убей и освободи!

Харбард пытался вырваться, но Кроу был сильнее. Старик мог освободиться, лишь ударив противника саблей. Он резко ударил Кроу рукояткой в висок, и тот отлетел в сторону. В следующий миг Харбард был уже на ногах и бросился к Элеоноре с саблей-полумесяцем наперевес.

В шахте под Ковентри Дэвид Ариндон погрузился в бак, в котором тонули Харбард и его племянница. В руке у старика был зажат обломок сабли-полумесяца, и Ариндон изо всех сил пытался его вырвать.

– Смотри на меня! – процедил он сквозь свои почти отсутствующие губы. – Смотри на меня! И отдай то, что по праву принадлежит мне.

Балби пересилил боль. «Она сейчас ужасно некстати», – решил он про себя. Отчаянно хромая, инспектор поднялся на платформу и добрался до края бака с водой. Времени не оставалось. «Тут уж не до изящных манер», – подумал Балби. Он схватил Элеонору за волосы и вытащил ее на помост. От этого мучительного усилия в глазах у инспектора потемнело. Он едва не отключился, но все же, сделав над собой усилие, просунул пальцы под аркан на шее девушки и снял его. Элеонора вдруг закашлялась и что-то бессвязно залепетала. Она была жива! Балби обнял ее.

В баке с водой Харбард обхватил руками Ариндона и попытался утопить его, утаскивая на дно. Ариндон начал терять сознание.

В это время в башне-призраке появились уже два Эндамона Кроу. Или, по крайней мере, Эндамон Кроу и еще один человек, чрезвычайно похожий на него. Тот второй был почти идентичен первому, но гораздо более мускулист, дик и неухожен; его тело было покрыто шрамами, а на щеках виднелась грубая татуировка, которая должна была изображать пасть волка.

Тот Кроу, что был без отметин, протянул руку к своему двойнику и коснулся его. Двойник обернулся и взял его за руку. Холм позади башни, казалось, пришел в движение. Харбард улыбнулся и занес над ними саблю-полумесяц.

– То, что было сделано, будет переделано, – произнес он. – Вы оба умрете под взглядом волка.

Макс по-прежнему оставался лицом к лицу с волком. Откуда-то изнутри звериной шеи высунулась голова цыганки, Байлы Броно Алженикато, его первой жертвы. Половина ее лица была обожжена огнем, разведенным в лагерном рву. Из-за этого казалось, что ее правый глаз, смотревший прямо на него, торчит из черепа.

– Волк слушается вас. Прикажите, чтобы он убирался, – сказал Хауссман.

Макс повернулся влево и посмотрел на Герти. Она была растеряна и, судя по всему, лишилась рассудка от ужасов этого замка. Макс попытался представить себе их будущее и не смог. У него перед глазами возникла безрадостная картина: он уныло бредет по бесконечному черному берегу, усеянному миллионами трупов.