Андрей Белянин - Бесогон на взводе! [litres]

– Ох, паря, не знаю, с чего ты за ту девицу рыжую так-то вписался? Любовь, она-то, конечно, штука от тонкая, однако же и науке химической вполне от, говорят, подверженная. Как от полюбишь, так от и разлюбишь, делов-то? Ежели из-за неё от одни для тебя проблемы, и не тока от тебе-то, а то и всем нам с того дела сплошные сложности-то, так от оно того стоило? Я те от сам скажу – не стоило!

– Отче…

– Смирился бы ты от лучше, Федька, – вздохнул отец Пафнутий, прекрасно зная мой ответ и все возможные аргументы. – Ведь от ежели вопрос-то стоит ребром: или от война, или твоя от девка…

– Её зовут Марта.

– …так от это ж и не вопрос вовсе!

– Я её не отдам.

– Да от кто тебя спросит-то, паря?

Тут он прав, можно сколько угодно раздувать щёки, поглаживая рукоять револьвера, но по факту против Системы я даже не винтик, а пылинка. Пришёл из ниоткуда и уйду в никуда, а там даже не почешутся. Как там в старой песне? «Я в мир войду и сгину, был и не был…»

Вопрос сейчас в ином: каким образом и кто намерен разыграть карту дамы червей? То есть Марты. Всё, что говорил неизвестно какой-то там Хан устами более-менее известной всем Якутянки, это пока лишь весьма невнятное пожелание. Не требование, не условие, не приказ!

Да и вряд ли, если подумать, судьба (или хотя бы судьбоносная возможность) крупного локального конфликта зависит от жизни одной девушки-ангела? Зачем она им? Что существенно изменится в работе Системы, в правилах изгнания бесов, если у той стороны будет заложница? Кого-то из бесогонов это остановит? Кто-то напишет заявление по собственному? Дезмо прекратит провоцировать чертей?

Декарт мне в печень, да прямо наоборот! Получается, что вся затея с передачей Марты имеет целью воздействовать всего на одного человека. Ну или, правильнее, одного человека с собакой.

– Поговорим от в руководстве кой с кем, – хлопнул меня по плечу святой отец. – Не боись от, Федька. Ещё непонятно, что Дашка от моя скажет.

– В каком смысле? Она обычный курсант МЧС.

– А под кем от Система-то ходит? Не под российским ли Министерством чрезвычайных от ситуаций-то, ась?!

Честно говоря, сама мысль о том, что для разрешения назревшей проблемы нужно привлекать седую внучку отца Пафнутия, в мою замороченную голову не забредала даже в нетрезвом бреду, наркотическом угаре или просто с неизвестно какой, но крепко бьющей по мозгам хрени. Но не знаю, возможно, в этом и есть рациональное звено. Да нет, глупости…

Поэтому разговор плавно перешёл на моё недавнее задание. Я рассказал о заслуженном артисте театра, который, оказывается, тоже способен видеть бесов. Батюшка посмеялся, отметив по ходу, что творческие люди, как правило, в нечистую силу не верят, даже сталкиваясь с ней нос к носу.

То есть несмотря на то что человек вполне себе видит беса, понимает умом, кто тут перед ним стоит себе на копытцах с наглым пятачком и рожками, но привычно списывает всё это на алкоголь или чрезмерно богатую фантазию. Все знают, что бесы есть, но никто не хочет, чтобы они были. Однако подобное отрицание реальности не всегда равноценно спасению от неё же.

Когда мы выходили из баньки, чистые, разморённые, отдохнувшие, уже стемнело. Сыпал снег, звёзд не было видно, хотя луна сияла ярко. Анчутка затеялся с финским ужином: лепёшки на меду, картофельная запеканка с селёдкой, хлеб грубого помола, сливочное масло, копчёная рыба, чай.

Положено, наверное, было бы ещё и водки поставить хотя бы половину ведра, но я в последнее время крайне редко употребляю, а отец Пафнутий в одиночку квасить не любитель, ему компания нужна – выпить, поговорить, посидеть со всей задушевностью. Ну раз не я, то с безрогим красавчиком ему не в тему, а уж с ушлым доберманом тем более.

Пёс, он ведь и тяпнуть может, когда не в настроении. Поэтому ужинали в мужской компании с сухим законом. А когда мы с собакой вышли на вечернюю прогулку по двору, снег кончился, над головой сияли знакомые созвездия и именно Гесс первым учуял опасность и, грозно рыча, встал на мою защиту.

Да, да, это были черти. Те самые, в рогатых касках и воинской форме пехоты Третьего рейха.

– Эй, псс? – обратился ко мне высокий офицер, приложив палец к губам. – Ты же есть молодой партизанен Фиедька? Не стреляйт, мы есть хотеть переговоры!

– Мало ли кто что хочет, – тихо ответил я, искренне ругая себя за то, что оставил наган дома.

– Тео, не бойся, я их всех кусь!

– О, доберман, – вновь умилился офицер. – Чудесный немецкий псина! Не надо гав-гав, мы не будем вас немножечко вешать, мы только поговорить. Ферштейн?

– Яволь, – кивнул я, указывая ему на крыльцо. – Гутен морген, херр официр. Битте!

– Шпрехен зи дойч? – обрадовались фашисты.

– Энтшульдиген, найн. – Мне не хотелось признаваться, что всего этого я нахватался по верхам у Анчутки. – Вы в России, так что уж давайте по-русски. Зачем пришли?

Немецкий офицер в погонах обер-лейтенанта осторожно присел на наше крыльцо, пока сопровождавшие его двое мордоворотов арийского типа оставались стоять у забора. Мой пёс помалкивал, но не спускал строгих глаз ни с кого. Бдительность у доберманов в крови.

На шее фашистов висели новенькие шмайсеры, но, честно говоря, непохоже было, чтоб кто-то собирался устроить тут провокации со стрельбой. Хотели бы убить, так десять раз уже пустили бы пулю из-за угла. Я оказался прав: у чертей было к нам более важное дело.

– Мы есть хотеть говорить про фрау Якутянка.

– Она была тут на днях.

– О, я, я! Но теперь у неё есть крупный проблем из-за вас, партизанен Фиедька.

Мы с Гессом недоуменно пожали плечами в синхронном ритме, типа а нам-то что?

– Она есть просить твой защиты, – трагичным голосом закончил офицер.

Я говорю «закончил», потому что в этот момент дверь дома распахнулась, и на порог шагнул зевающий отец Пафнутий в тулупчике на плечах.

– Вы чё от, загуляли, чё ли, паря? Чё сидите-то, а?

Мы вздрогнули, оглянулись – рогатые фашисты исчезли, словно снежинки у добермана на языке. Как они ухитряются, ума не приложу. Но когда я встал, сунув руки в карманы, то пальцы наткнулись на сложенный лист бумаги. Что там было, мне удалось прочесть несколько позже, когда все уже укладывались спать.

Я просто задержался на минуточку в тёплом домашнем туалете. Текст был довольно развёрнутый, набранный на печатной машинке русскими буквами и без единой ошибки. Могу повторить его дословно:

«Тео, мальчик мой, если это письмо у тебя, значит, ребята всё-таки смогли вырваться из пекла. Постарайся не задерживать их, они и так слишком сильно рискуют. Не то чтоб я слишком заботилась о простых чертях, однако же сейчас они моя последняя надежда. Итак, я в опале. Это если коротко.

Если чуть более развёрнуто, то в опале из-за тебя. Прекрасно понимаю, что ты сможешь с этим жить и не испортишь себе сон, а мне, похоже, осталось недолго. Кое-кого не устроил финал той маленькой заварушки, куда я тебя пригласила. Нет, меня он не устроил тоже, но наши верхи совсем не умеют проигрывать. Не научились за тысячелетия, увы…