Альвдис Рутиэн - Между [litres]

«Никто. Я так боялась за тебя. А он ведь помог нам однажды… Но – откуда ты знаешь, что я была у него?»

«От Врана. Эссилт, довольно об этом, всё позади. Я жив, меч создан, а тебе – поклон от Королевы сидхи».

«От кого?!»

«От моей матери. Она мне сказала, что благодарна тебе за то, что ты научила меня быть добрым».

«Спасибо».

«Ты меня еще долго не увидишь – теперь я Страж Котла, это на годы. А вот я смогу видеть тебя. И, обещай, что если с тобой что-то…»

«Сархад, что может случиться в мире людей? Тут тишина».

«Что ж, ты заслужила отдых, маленькая…»

– Почему ты не сказал ей про приглашение Гвенвледир? – поинтересовался Вран.

– Подслушивал?

– Просто слышал. Замок гудел от ваших мыслей.

– Не сказал… Понимаешь, мне в родном городе нечего делать. Я там чужой. А ей… я представил, что расскажу ей об этом белоствольном узорочье – и она будет мечтать о нем. Знаешь, она, хоть и человек, могла бы стать там – своей. Она была бы счастлива там. Это единственное место среди всех миров, где бы ей не грозила никакая беда… светлая греза, покой, красота… Впрочем, я замечтался. Ее земля – Корнуолл, она не оставит его. Пока не оставит. И сейчас рассказать ей о городе Белых Сосен – это жестокость, на которую я не способен. Я снова буду молчать и ждать.

– Пока ее не отринет мир людей?

– Да. Это неизбежно: люди – смертны, а она вряд ли умрет когда-либо.

– И ты вернешься в город Белых Сосен с ней?

– Возможно, мне придется отправиться туда с ней и Мархом. Но, мой Король, стоит ли говорить о столь дальних временах? Давай вернемся в настоящее. Итак, ради чего я рисковал жизнью, добывая ветвь? Объясни, наконец, чего ты хочешь от Стража?

В твоем прошлом было немало недобрых дел, Вороненок, только это уже не важно. Ненависть ты одолел в самом себе, а твое прославленное коварство – о да, это мощное оружие.

И, как всякое оружие, оно несет добро или зло, смотря по тому, в чьих руках оно и против кого направлено.

Теперь твое коварство послужит Котлу Мудрости.

Ты спрашиваешь, как обман может служить благу? Просто. На удивление просто. И при этом обман останется обманом, а благо – благом.

Скоро сюда придут многие. Очень многие. И большинству из них не должно быть входа в эту башню.

Напугай их, Сархад. Напугай чем угодно и как угодно. Ты был горазд на недобрые выдумки – так вспомни юность. Превзойди самого себя.

Пусть к Карбонеку пройдут только те, чье сердце бесстрашно.

Но это еще не всё, Сархад. Одни умчатся в страхе, с другими тебе придется вступить в бой. Запомни, мой Вороненок: ты вправе отказаться от боя лишь с теми, в ком ты будешь твердо уверен, что они должны быть допущены к Котлу Керидвен. К их Граалю. И – если я тебе велю прекратить схватку.

Остальных – ты задержишь силой.

Но помни: как бы ни был яростен ваш бой, ни одного противника ты не вправе поразить насмерть.

Страж Грааля не убивает людей.

Все мы видели священную Чашу. И все теперь хотят найти дорогу к ней. Но если они – хотят, то я ее ищу.

Нет земного пути в замок Карбонек. И через Страну Волшебства не придти туда. Я это вижу так же ясно, как человек – тропу под ногами. Всё-таки я сын Владыки Дорог.

Но если ни в одном из миров этого пути нет, то где он пролегает? Во времени? – в прошлом, в грядущем?

…не то.

Или этот путь скрыт в ком-то? Есть тот, кто способен добраться до Замка Великого Ворона… и тогда дорога туда откроется для всех? Так?

Похоже.

Тогда кто это?

Путь еще не проложен – и значит, он еще не вступал на путь поисков. Он – ребенок, несведущее дитя. Но он не человек, я это чувствую. Это упрощает дело: несведущих детей среди нас не много.

Осталась лишь мелочь: найти его и убедить сделать первый шаг.

Как тебе нравятся такие шахматы, Сархад? Не понимаешь, что в них особенного?

А ты попробуй сдвинуть хоть одну.

Вот именно.

Но скоро ты увидишь, как они будут двигаться сами.

Смотри: белых фигур всего две – Король и Воин. Я и ты. Черных – сколько угодно. Когда к нашему замку будут подъезжать те, кого к Котлу подпускать никак нельзя, – ты увидишь их число.

А вот если подъедет достойный – то белой фигурой станет он.

– Твои шахматы спят, – сказал Сархад. – Я вижу всадника в окно, но ни одна из фигур не движется.

– Хм, странно. Так быть не должно. Как он очутился здесь, если не ищет Котел?

– Я пойду встречу?

– Ступай.

Сархад вылетел из окна и приземлился позади гостя. Тот ехал на тощей лошадке, его одежда была сшита из немыслимых лоскутов.

– Ты кто? Что ты ищешь здесь?

Странный всадник обернулся. Он оказался совсем еще молодым юношей.

– Я Передур, сын Эвраука. И я ищу того, кто обучит меня искусству воина.

«Впусти», – услышал Сархад безмолвный приказ Врана.

Я не хочу быть ребенком.

Но я пробыл им – сколько? Годы? Века?

Лес, мать и несколько слуг – иной жизни я не знал. Я бегал наперегонки с оленихами, считая их безрогими козами. Я носил шкуры и глядел на домотканое платье матери, как на роскошную одежду. Я ел хлеб из желудей и мог, догнав зайца, напиться его теплой крови.

Я не спрашивал, почему мы живем так. Я не знал иной жизни.

Пока однажды ни увидел их .

Они ехали на странных безрогих оленях. Они были высоки ростом и на удивление белокожи; совсем не такие, как низкие, смуглые слуги моей матери. Их одежда частью была из ткани, мягкой, как заячий мех, и тонкой, как молодая листва, а частью – твердой как лед и такой же блестящей. В руках они держали странные предметы, более всего похожие на ножи с рукоятью длиной в рост человека.

Я глядел на них и не мог оторваться.

– Вот этот молодой дикарь и есть сын Эвраука? – спросил один из них.

Я ответил, что не знаю никакого Эвраука, что я сын своей матери.

– Дело еще хуже, чем я думал, – сказал этот чудесный красавец. – Веди нас к ней. Бегом!

И я побежал, а их безрогие олени сначала отстали, но потом догнали меня.

– Еще быстрее можешь? – на скаку крикнул мне незнакомец.

Мы с ним помчались наперегонки, и у самого дома матери я обогнал его странного оленя.

– Посмотри, мама, какие чудесные существа к нам приехали! – закричал я.

Но моя мать совсем не обрадовалась им.

Они стали кричать и спорить, упоминая каких-то Эвраука, Бели и Ллира, союз и вражду Солнца и Моря… Я не мог понять, почему эти воины (так они назвали себя) не нравятся матери.

Потом они уехали, а я – я тайком от матери пошел по их следу. Я нашел себе безрогого оленя и узнал, что он называется конем, нашел одежду из ткани, чтобы хоть немного походить на тех воинов…