Альвдис Рутиэн - Между [litres]

Друст, счастливый, как новобрачный на свадьбе, был готов играть на своей арфе дни и ночи напролет. Да и не слишком отличались друг от друга дни и ночи в этой серой мути.

Сейчас он снова был и в маленькой хижине Колла, и впервые видел Тинтагел, и брел к Каэр Лундейну, платя песнями за кров и хлеб, он сейчас пел так, как не старался и перед Гвидионом…

А они слушали. Слушали с той жадностью, с какой растрескавшаяся от жары земля впитывает капли дождя.

Не каждый день сын короля поет для простых воинов. И от того, что сейчас это происходило именно каждый день , оно не переставало быть подарком судьбы.

А Друст, казалось, забыл про «саксонскую бухту», про подготовку к лету… он сейчас странствовал по собственной юности, возвращаясь в нее по извилистым тропинкам песен.

Слезы на глазах. Смешно: мне не пристало плакать. Я не плакал ребенком.

Но сейчас… Это прошлое, забытое и вдруг вернувшееся… у меня тогда был целый мир. Было будущее, было настоящее – оно потом станет славой, а тогда просто было сегодняшним днем.

Были подвиги… потом мне объяснят, что это великие деяния, а тогда это были будни.

Было. Было и больше нет.

Сосланный в глушь – вот что у меня осталось. Дядя отвернулся от меня… и это он еще милостив. Любой другой казнил бы… он же всё знает, иначе не отправил бы меня сюда.

На что я променял свою судьбу? На объятья Эссилт?!

За зиму у Друста возникло много идей. Он приказал воинам строить плоты, на которые торжественно усадили «саксов» – соломенные чучела. По ним били стрелами без наконечников, у всех стрелы теперь хорошо различались – и совсем нетрудно было выяснить, кто стрелял метко, а кто плохо. Для таких Друст придумал особое наказание: заставил их выводить плоты с «саксами» из-за мыса, а потом собирать по воде стрелы промазавших.

На следующий день купаться отправлялись новые неудачники. Очень скоро плохих стрелков стали дразнить «саксами».

Дружина, озверев от зимнего безделья, тренировалась радостно и весело. Даже самые суровые требования командира – это лучше, чем сидение в четырех стенах. Они боролись, фехтовали, метали камни – кто дальше; но главным занятием их оставалась стрельба. Друст не уставал повторять:

– Если саксы приплывут, – и при этом «если» его лицо становилось суровым, – то мы сможем справиться с ними, только пока они в море.

Динас появился ниоткуда.

Просто солнечным весенним днем оказалось, что сенешаль Марха стоит на берегу.

Друст помчался к нему – обрадованный и изумленный одновременно.

– Что делает сенешаль Корнуолла в нашей глуши?

Динас улыбнулся:

– А пришел узнать, как вы тут. Не заскучали ли? Насколько пропахли рыбой?

Он сразу же заметил два новых утеса над бухтой.

– Ну, насчет рыбы – это нюхай, – усмехнулся Друст. – А скучать нам некогда, у нас каждый день веселье.

Командир обернулся к воинам:

– «Саксы», марш в воду! Плывете от самого мыса!

Потом Друст жестом любезного хозяина указал сенешалю на правый утес:

– Прошу. Оттуда прекрасный вид на нашу бухту.

Они выпустили по сильно обтрепанным соломенным саксам положенное число стрел – на этот раз метко как никогда. Похоже, присутствие королевского посланца действовало благотворно.

Отпустив воинов упражняться кто как хочет, Друст показал Динасу запасы боевых стрел, сводил на второй утес и там завел разговор – донельзя непривычный и столь же необходимый.

– Тебя послал король, так?

– Что из того?

– Мне… мне нужна его помощь, Динас.

– Какая? В чем?

– У меня долги. Пусть король или разрешит мне съездить в Тинтагел, или…

– Или заплатит за тебя? Кому? За что?

– Динас, ты видел наши стрелы. Ответь на простой вопрос: откуда у нас железо? Ты видишь: мои воины не очень-то пропахли рыбой. Ответь, сенешаль: кто нас кормит? Или ты полагаешь, что тех мешков зерна нам хватило на весь год?

Динас одобрительно кивнул и спросил:

– Сколько ты должен?

– Три марки серебра. Но… я просил бы выплатить это солониной, зерном, мукой… вином, наконец. Что рыбакам делать с монетами?

– Хорошо. Корнуолл заплатит.

Друст медленно выдохнул.

Динас понимающе кивнул:

– Гора с плеч?

– Да… я брал у них под слово наследника и не знал, как смогу расплатиться.

Вечером того же дня Динас разговаривал с Мархом.

– Очень вырос. Возмужал, посерьезнел. Отличный командир. Берег укрепил – залюбуешься. С тамошними жителями отлично ладит, и вот, кстати, просил тебя заплатить его долги.

– Какие долги?

– Марх, ты прекрасно знаешь: заставе нужна еда, железо… ну и прочее, по мелочам. Он ручался словом наследника.

– И сколько?

– Ты будешь очень удивлен.

– Ну?

– Три марки.

– Сколько?! Эту мелочь он мог бы заплатить и сам…

– Ему нечем платить, Марх. На нашем щеголе нет ни одного серебряного украшения. Ирландскую брошь (помнишь это чудо?) я видел на одном из воинов. Поприсматривайся я к ним подольше, я бы нашел и браслеты Друста, и кольца, и прочее серебро. Он одаривает дружину – пока есть чем.

– И правильно делает. Но почему он должен рыбакам так мало?

– Отдавал мясом с осенней охоты.

Марх прикусил губу, восхищенно покачал головой:

– Молодец. Растет мальчишка. Это вам не великанов бить… Это ведь настоящий наследник, а, Динас?

– Да, Марх. Щедрый с воинами, заботливый с простолюдинами. И когда спадет заклятье…

– Да. Но не будем мечтать. У нас год впереди. И сделаем вот что: отвези ему всё, что он просил – на пять марок. Ему еще жить там.

– Хорошо, но…

– Подожди, дослушай. Поройся в его вещах. Собери всё его серебро. Отвези.

– А ты не хочешь?..

– Нет. Мне не жаль подарить ему хоть ту самую брошь, которую Эссилт привезла для меня. Но, Динас, подарок короля трудно передарить другому. А я хочу, чтобы он продолжал одаривать дружину. Потому что спустя год я их всех отзову с этого берега. И я хочу, чтобы у Друста были люди, преданные ему до последнего вздоха. А серебро с руки командира, ты знаешь, очень полезно для этого.

На следующий день Динас снова появился на южном берегу. Друста он не беспокоил – воины сейчас заняты, а найти кузнеца сенешалю Корнуолла не составляло труда. Пройтись по рыбацким деревням – тем более.

Солнце еще не скрылось за холмами, а все долги Друста были уплачены. Динас направился к дружинному дому, ведя за собой роскошного белого жеребца, – Марх всё-таки прислал подарок племяннику.

При виде этого коня Друст просиял.

– Я рассказал ему о ваших «саксах», – улыбнулся Динас. – Он говорит, что ты всё замечательно придумал.

– Да брось, – отмахнулся тот, – зимой делать нечего, вот и придумал.

Динас нахмурился. «Для всех нас было бы лучше, если б ты думал не только от нечего делать!» Вслух он, разумеется, ничего не сказал.