Helga Wojik - Аббарр. Пепел и крылья

Рев рога не стихал. Казалось, он всегда был, гулом разрывая сознание. Эша сложила свои «богатства» в сумку и направилась к выходу. Тут ее взгляд упал на толстую подставку из холодовика. Так называли камень, который в любую погоду был словно выточен изо льда. В Аббарре на такие ставили кружки с напитками, чтобы сохранить свежесть даже в жару. Эша с благодарностью к хозяину дома, природе и счастливому случаю приложила подставку ко лбу. По телу разлилась волна облегчения. Ежик боли втянул иголки. Хотя слабость и не прошла, но элвинг почувствовала себя гораздо лучше и шагнула за порог.

По мостовой текла река аббаррцев. Взволнованные бисты и аллати спешили к площади торгового кварта. На лицах читалась тревога. Мужчины хмурили брови, женщины прижимали детей к груди, не зная, следовать ли за супругами или остаться дома. Все взгляды были обращены вверх, к Центральной Башне. Именно с нее, над великими часами Аббарра, пел Рог Скорби, словно говоря, что беда не выбирает лучшее время.

Эша сделала несколько шагов. Живой бурлящий поток подхватил ее и понес вперед. Кто-то врезался в больное плечо. Холодовик выпал из руки, и мир вокруг поплыл. Чтобы не упасть под ноги толпы, элвинг с трудом добралась до края дороги и оперлась о стену дома. Камень был теплый, нагретый беспощадным солнцем. Но тут она хотя бы не боялась упасть.

Белые пятнышки в глазах вновь начали активно заклеивать мир молочной пеленой. Казалось, этот рев никогда не закончится. Но неожиданно Рог смолк. Бурление людей, топот ног и копыт по камням, крики то тут, то там – все это показалось благостной тишиной, что прохладной водой омыла сознание, и Эша вымученно улыбнулась.

– Ужасно выглядишь, подруга, – услышала элвинг знакомый голос. – Что стряслось? Ты какая-то бледная, словно в какао молока перелили.

Эша повернулась на голос. Слишком резко: ноги подкосились, и она бы обязательно рухнула на мостовую, но сильные руки молниеносно подхватили ее за талию. Девушка практически уперлась носом в сверкающий медальон в виде головы тигролка. Эша замерла, всматриваясь в изумрудные глаза серебристого зверя, что часто красовался на оружии и одеждах нордных, северных, наемников-бистов. Но этот, с клыками как у вайнуру, снежного тигра с предгорья Северных земель, был ей хорошо знаком. Сердце застучало быстрее. Подняв голову, элвинг увидела блестящие оранжево-зеленоватые глаза.

– Что ты тут делаешь, Грав? – Эша попыталась улыбнуться, ведь она действительно была рада увидеть старого приятеля. – Не знала, что ты все еще на Мэйтару.

Бист улыбнулся в ответ, сверкнув белоснежными клыками, которые и принесли ему прозвище – Клыкарь.

– Тебя спасаю, принцесса. Слышал, тебе здорово досталось.

– Как только ты успеваешь собрать все сплетни пустыни, Грав?

– Я просто держу руку на пульсе. – Бист сжал когтистую лапу у самого носа элвинг и шутя щелкнул Эшу по носу.

Прикосновение отозвалось новой волной боли. Увидев, как сморщилась элвинг, бист засуетился:

– Прости, Ашри, не думал, что все так плохо. Хочешь, я тебя на руках понесу?

– Даже не мечтай! В последний раз ты меня чуть не утопил в болотах Тар-Витару.

– Но не утопил же! – хмыкнул бист.

– Но твои ноги заплетались так, что это скорее удача, что я осталась жива.

– Мои, может, и заплетались, а вот твои тебя совсем не держали!

Боль снова пронзила висок, и Эша ухватилась за Грава.

– Держу, держу, – сочувственно промурчал Грав, если клыкастые горные вайнуру вообще способны мурчать.

Опираясь на друга, Эша дошла до площади, где обеспокоенные горожане ожидали заявления управляющего сектором. Трибуна была пуста. До нее от того места, где остановились Эша и Клыкарь, было не меньше пары сотен шагов. И все это пространство было заполнено жителями и гостями торгового сектора. Эша посмотрела вверх. Из всех окон торчали головы, а на крышах и столбах, словно птицы, стайками устроились ребятишки. Бистов было большинство, что неудивительно. Аллати в Аббарре было немало, но традиционно они в основном селились вокруг башен Син и Силы. Элвингов же совсем не было видно. Но толпа была столь напугана и взволнована, что совершенно не обращала внимания на длинные уши Эши.

Грав встал за спиной элвинг, чтобы уберечь подругу от падения и натиска толпы. Он похлопал себя по стеганому жилету, проверил пару карманов, расстегнул сумку на поясе и, наконец, нашел, что искал – небольшой мешочек бордового цвета с синими завязками. Осторожно раскрыл и, взяв руку Эши, вытряхнул ей на ладошку ярко-зеленый сморщенный шарик.

– Что это? – недоверчиво спросила Эша.

– Плод ампутампу – верное средство от головы. Это чудо с острова Мантупатанья, на востоке Архипелага.

– От головы, говоришь? – Эша покрутила шарик и понюхала – тот еле уловимо пах воском. – Голова мне еще нужна.

– Я хоть раз тебя обманывал? Ешь! Станет лучше!

– Видимо, это мое проклятие: друзья со страстью к народной медицине и бритым вискам.

Эша выразительно посмотрела на выбритую клиньями голову биста. Похоже, за последний год у него добавилось новых шрамов. А если сравнивать с прошлой встречей, год назад, то бист, казалось, еще больше прибавил в плечах, возмужал и…

– Да, ушастая, я неотразим, – оскалился Грав, перехватив ее взгляд. – Жуй лекарство, пока не влюбилась.

– И скромен до ужаса, – хмыкнула Эша.

Вздохнув, она положила шарик в рот и, разжевав, проглотила. Клыкарь уже протягивал ей флягу. Сделав глоток, Эша выпучила глаза и начала хватать ртом воздух.

Бист недоуменно подхватил флягу, нюхнул, отпил, крякнул и спрятал в карман.

– Прости, перепутал. – И протянул элвинг другую, уже с водой, которую девушка вмиг осушила наполовину.

– Может, ты мне и вместо ампутампу, перепутав, скормил крысиные какашки? – заворчала Эша.

– Может, – заржал бист.

Эша еще что-то хотела сказать, но неожиданно толпа смолкла, и элвинг развернулась, устремив взгляд на трибуну.

Хранитель торгового сектора, крепкий седой бист с расписанными золотом рогами и украшенной драгоценными застежками бородой, приветствуя собравшихся, поднял руку и приложил ее к сердцу в знак служения городу. Поверх белых с алым узором одежд висела массивная цепь с золотой пластиной, похожей на неправильный ромб, – один из шести лепестков власти, символов сектора, которые вместе образуют цветок Аббарра.

– Рог Скорби пропел свою Песнь, – возвестил Хранитель, и голос его раскатился по толпе с не меньшей силой, чем гул до этого. – Как один из шести, я выбран быть его голосом. Как тот, кто служит городу, я доношу волю Великого до вас.