Helga Wojik - Аббарр. Пепел и крылья

– Не похоже на тебя, доверять Мирг чужим, – прищурилась Ашри, бросая пристальный взгляд на Грава.

– Я же не знал, что встречу тебя, а то бы явился при полном параде, – пожал плечами бист и добавил: – Надо поспать, пока есть такая возможность.

Клыкарь встал, ставя точку в разговоре про меч и печати.

– Пойду поищу, где камни мягче, – ухмыльнулся он. – Если эта буря затянется, то придется пустить твою птичку на перину.

– Удачи, – фыркнула Ашри и, проводив взглядом биста, пока он не скрылся в глубине храма, вернулась к рассматриванию рисунков.

Перспектива застрять здесь без воды и еды ее совсем не радовала. Масло тоже не будет гореть вечно. Чудо, что оно вообще оказалось в светильниках! Поэтому к списку можно будет добавить холод и темноту. Попытаться добраться по улице не вариант. Местные не зря называли песчаные бури «орхмантиру» – «тысяча жал». И укусы песка Ашри уже ощутила на собственной шкуре.

У Аббарра не было врагов, он не вел войну, не испытывал проблем с золотом, не зависел от рубиновых шахт. Единственным монстром, что плевал на власть Черного Цветка и его могущество, – была песчаная буря. Она заставляла город замереть. Против нее были бессильны высокие белые стены, острые клинки и даже Зеленое Пламя. Гнев Мэй нельзя было утолить золотом. Он ставил на колени и напоминал о том, кто истинный властелин земли Мэйтару.

Бури часто приходили после полудня, задерживались до вечера и оставляли после себя песчаный туман. Изредка Мэй накрывала колючим покрывалом город на пару дней. Но всегда Аббарр был наготове. Орхмантиру была частью его жизни. Аббаррцы знали о надвигающемся бедствии заранее, запасались едой и водой, отправлялись всей семьей к друзьям или родным. Специальные убежища на несколько дней превращались в пестрые балаганы, где жители и гости города общались, играли в шархи, распивали лимру, подбадривали друг друга, пока бушевала буря. Можно было и в бордели отправиться, хоть это и выходило недешево, но места расходились быстро.

В этот же раз орхмантиру пришла внезапно. И, впервые на памяти Ашри, пришла ночью. Подобно Великой Волне, что раз в сотню лет обрушивается на Архипелаг, свора песчаных орхов доставала до небес. Как могли не увидеть ее, не подать сигнал? Буря идет стеной и видна задолго до того, как накроет город. Или этот рой родился в самом Аббарре? Ашри не покидало противное чувство закономерности всего происходящего. Обрывок из грота, что вернул ее обратно в Аббарр и привел в приют, где пускал корни Пожиратель. Сотня шкатулок, нацеленная на сотню домов. Хранители Бездны и похожие на их символы маленькие ключики от проклятых музыкальных ящиков. Музыка, выпускающая тьму иномирья. Куфы, затаившиеся в старых тоннелях под городом. А стоило уничтожить приют, как поднялась буря, и песок накрыл Аббарр, мешая найти того, кто за всем этим стоит.

Почему-то вспомнился дохлый грызун, и элвинг ощутила укол совести за отнятую жизнь. Удивила та опустошающая легкость, с которой она, не задумываясь, метнула нож. Эша мысленно потянулась к Сваргу, поблагодарила за пищу и за то, что он рядом. Отсутствие Грава словно обнажило спину, и где-то из темноты донеслись щелчки. Эша вздрогнула, приоткрывшийся панцирь захлопнулся, и Ашри потерла виски, прогоняя тягостные воспоминания и мысли.

Усевшись поближе к огню, она достала приютский журнал, провела рукой по потертой коже и, вздохнув, открыла. Список имен переходил со страницы на страницу, меняя почерк и цвет чернил.

«Гаруна Маан, аллати, Порт»

Ашри остановилась и прикоснулась к знакомому имени. Больше четверти века назад. Вот и все, что осталось. Ашри достала потускневший медальон шаати и положила на страничку рядом с ее именем.

Клыкаря не было достаточно долго – видимо, и вправду нашел камни помягче. Бродить тут особо было негде, бо́льшая часть храма была по ту сторону стены, а все двери из центрального зала, где они находились, были или заперты, или завалены, или очень скоро заканчивались тупиками и обвалами. Но вот бист вынырнул из сумрака, словно из стены вышел, и направился к освещенному горящим маслом центру. В некоторых чашах огонь уже погас, во многих начинал тлеть, но света все еще было достаточно, чтобы не прибегать к силе Пламени. Ужасно хотелось пить. Чтобы хоть как-то отвлечься, Ашри наблюдала за Гравом.

Грав подошел и встал напротив Сварга, оглядел пушистого кайрина. Зверь, судя по всему, спал: глаза закрыты, уши прижаты, спина мерно вздымается от дыхания, мягкая серебристая шерсть вперемешку с перьями мерцает в отблесках огня. Перспектива прикорнуть на его боку выглядела заманчиво. И, конечно же, бист рискнул. Но прежде чем Клыкарь успел пристроиться рядом, лохматый пушистый хвост взметнулся вверх и острым жалом ударил в камень в опасной близости от Грава. Клыкарь схватился за топор. Кайрин развернул крылья, поднял перья на загривке и зашипел, открыв клювопасть. По механическому крылу побежали голубоватые искры.

– Прекратите, – холодно бросила Ашри и развернулась к колонне, словно вспомнив о заинтересовавшем ее рисунке.

Грав проворчал что-то малоприятное про кошек и подошел к Ашри.

– Надеюсь, тут говорится, где найти воду и пару одеял?

– Сколько мы уже здесь?

– Ночь прошла, но песок все метет, – вздохнул Клыкарь и пододвинулся ближе. – Ну, так что говорит древняя мудрость?

– Если честно, я не знаю, что тут говорится, но, когда смотрю на них, чувствую, как незначительно все в сравнении с вечностью.

Ашри привалилась к колонне спиной. Клыкарь сел напротив, облокотившись на камень.

«Надо же, этот меч он не полирует до блеска, как прошлый», – мелькнуло в уставшем сознании элвинг.

– Мальчишкой я часто лазал по развалинам и заброшенным зданиям города, где родился, – прервал тишину Клыкарь.

Ашри показалось, что голос его звучит тише обычного и более хрипло.

– А потом, путешествуя, часто находил ночлег среди руин. И время от времени слышал россказни выживших из ума бродяг и бездомных. Они говорили, что подобные храмы есть по всему миру. Но я находил лишь несколько. И в них не было так спокойно и тихо. Те храмы были полны загадок, в их тоннелях водились разные твари… Может, и в этом есть спуск. Пару раз через них мы спускались в тоннели… Бесконечные паутины ходов… Где-то это несколько сотен шагов и обвал… А где-то дни блужданий во мраке…

Тьма накрыла сознание Ашри, и она провалилась в сон. Когда она вновь открыла глаза, то бист все так же сидел напротив и внимательно смотрел на нее. На мгновение она увидела в этом взгляде нечто, от чего защемило сердце. Сожаление, печаль, грусть? Но моргнув, она уже видела, как Грав улыбается, обнажая клыки:

– Теперь я точно знаю, что мои речи вгоняют в сон.