Джей Кристофф - Темный рассвет [litres]

– Тогда палевый мак! Или…

– ПУСТО! ОНИ ВСЕ ПУСТЫЕ!

– Это невозможно! – сплюнула Мия и принялась рыскать по полкам, засунув руки по локти в склянки. – Паукогубица поддерживала идеальный порядок, такого просто не может быть, чтобы она…

– О БОГИНЯ, МИЯ …

Трик держал банку с белотравами. Последний ингредиент, который мог спасти Эшлин жизнь. В отличие от остальных, эта банка не пустовала. В ней сидело темное, жирное, волосатое существо, смотревшее на него черными глазами. Злорадный, мстительный прощальный подарок от шахида истин.

Паук.

– Нет… – выдохнула Мия.

Прежде чем сбежать, Паукогубица подсыпала яд в золотое вино в кладовой. И одной Богине известно, во что еще. Последний укус, последняя расставленная паутина в надежде отравить Ворону ее любимым напитком. Яд действовал достаточно медленно, чтобы они успели добежать до зала и обнаружить ее последний привет – исчезнувшие противоядия.

«Злобная сука!»

– М-мия…

– Эшлин?

Мия подбежала к своей девушке и приобняла, устраивая ее голову у себя на руке. Эш схватила ее за свободную ладонь, в ее глазах блестели слезы, кожа стала скользкой от крови.

– Б-больно.

– Нет, нет, нет …

Трик попятился к стенке, наблюдая за ними с ужасом. Он видел мучение на лице Мии, когда та осматривала полки. С полными слез глазами, с длинной черной прядкой, прилипшей к уголку дрожащих губ. В ее голове быстро крутились шестеренки, пока она вспоминала все, что знала о ядоварении. До своего предательства она была лучшей ученицей Паукогубицы. Одной из величайших отравительниц Церкви. Наверняка она могла сделать хоть что-то …

– Не могу… – выдохнула она, глядя в глаза Эш.

Мия всхлипнула и еще раз окинула взглядом зал в поисках малейшего намека на надежду.

– Тут н-ничего нет.

Эш сморщилась от боли и в то же время улыбнулась. Ее зубы покраснели от крови.

– Сука все же д-добралась до меня…

– Нет! Не говори так.

Скривившись, Эш подняла залитую кровью руку к щеке своей девушки.

– Я… убила бы сами н-небеса ради тебя…

– Нет, даже, блядь, не смей прощаться со мной!

Эшлин зажмурилась и, застонав, свернулась еще сильнее. Мия прижала ее к груди, словно тонула, и только Эш могла ее спасти. Слезы смазали сурьму вокруг ее глаз и стекали черными струйками по щекам. Ее лицо исказилось в гримасе агонии и ужаса, руки крепче обнимали возлюбленную и отказывались отпускать.

– Нет, – повторила Мия срывающимся голосом. – Нет, нет, НЕТ !

Последнее «нет» переросло в страдальческий вопль. Тени по углам закорчились. Трик наблюдал, как в комнате темнеет, как склянки на полках начинают подрагивать. Меркурио, запыхавшийся и с красным лицом, наконец добежал до Зала Истин, за ним последовали Мечница и Сидоний. Они в ужасе смотрели, как Мия обнимает Эшли и кричит, кричит, будто целому миру пришел конец.

– Меркурио, помоги мне!

Старик обвел взглядом комнату. Увидел пустые пузырьки. Паука в банке.

– Черная Мать, – прошептал он.

– Кто-нибудь, помогите !

Грудь Мии отчаянно вздымалась, тело сотрясалось от горя. Она обняла Эш еще крепче, на ее лице читалась беспомощная ярость, зубы оскалились, пальцы согнулись, как когти. Но все ее могущество, все дары не могли одолеть этого врага. Мия изо всех сил цеплялась за Эшлин и раскачивалась взад-вперед, накрыв девушку своим телом.

– Вечно, помнишь? – с мольбой спросила она. – Вечно!

– П… п-прости.

– Нет, не покидай меня. Пожалуйста, пожалуйста , я не справлюсь без тебя!

– Поцелуй м-меня, – выдавила Эш.

Всхлип.

– Нет.

Вздох.

– Пожалуйста.

Лицо Мии сморщилось, плечи задрожали, сквозь стиснутые зубы вырывались протяжные рыдания. Эшлин вновь прижала трясущуюся руку к щеке Мии, пачкая ее кровью.

– Пожалуйста .

В конце концов, что еще могла Мия сделать?

Расстаться с ней, не попрощавшись?

И потому, закрыв глаза и приоткрыв губы, с болью, горем и бесконечной ночью над ними, Мия Корвере поцеловала свою возлюбленную. С кровью во рту. Со слезами в глазах. Нарушенное обещание. Прощальная ласка. Тени клубились, тьма корчилась, все банки, урны и пузырьки на полках разлетелись вдребезги, когда их губы соприкоснулись в последний раз.

Удар сердца, длиною в годы. Пустая вечность.

Обещание жизни вместе. А ныне одиночество.

Вечно.

«Всего лишь?»

На веки вечные.

Йоннен все еще чувствовал вкус крови.

Прошла уже целая перемена с тех пор, как они вынырнули из бассейна в часовне Красной Церкви под некрополем Годсгрейва, истекая алым. Там их ждали пятьдесят люминатов, которые быстро провели его, отца, женщину по имени Паукогубица и колдунью Мариэль по оживленным улицам города. Вторая половина центурия осталась на случай, если союзники Мии кинутся в погоню.

Йоннен не знал, хорошо это или плохо. Но за ним никто не пришел.

Когда они прибыли в апартаменты в первом Ребре, Паукогубица увела колдунью в неведомом направлении. Отец отправился принять ванну. Йоннена окружили рабы, тщательно его вымыли, подстригли и одели в белую тогу с фиолетовой оторочкой. И наконец, с куда большими почестями, чем заслуживал их постыдный побег из горы, отец отвел его к матери.

По крайней мере, к женщине, которая называла себя его матерью.

Увидев его, Ливиана Скаева расплакалась и так крепко обняла его, что чуть не сломала мальчику ребра. Она поблагодарила Всевидящего, благословила имя его отца и притянула мужа одной рукой, по-прежнему обнимая сына второй.

– О, Люций, – всхлипывала она. – Мой дорогой Люций.

И хоть он промолчал, в голове мальчика звонко звучали слова:

«Меня зовут Йоннен».

Они вместе уселись за восхитительный ужин. Только втроем, хотя такого не случалось уже целую вечность. Стол был уставлен лучшими яствами, которых Йоннен не ел уже многие недели. Никакой отвратной тушенки, холодной каши или вяленой говядины. Никакой жалкой халупы или заброшенных развалин. Никаких пошлых историй или сигариллового дыма. Вместо этого перед ним стояли блюда, от которых текли слюнки и хотелось облизать пальцы – идеально приготовленное жаркое и медовые пряности, тающие во рту. Безупречные фарфоровые тарелки, серебряные приборы и звонкие бокалы из двеймерского хрусталя. Мама даже разрешила ему выпить немного вина.

Однако Йоннен все равно чувствовал только вкус крови.

«Бедный Мясник».

«Бедная Эклипс».

Он скучал по огромному грубоватому лиизианцу и по их тренировкам на деревянных мечах. По тенистой волчице, их играм и бесстрашию, которое она дарила ему. Но Йоннен принял решение. Остался верным отцу. Верным Итрее. Верным династии и трону, на который однажды взойдет.