Наталья Осояну - Белый фрегат [litres]

Конечно, о том, чтобы Фейра сам поднялся на борт корабля, речь не шла. По решению Духа Закона он находился под присмотром Рейнена – и Айлантри, – но это подразумевало, что ему надлежит оставаться на росмерской земле. А палуба «Невесты ветра», как и любого другого фрегата из чужих краев, не была ее частью.

Вопреки ожиданиям молодого ворона, Пламенный Князь махнул рукой и сказал, что ему все равно, а для новых экспериментов так даже лучше. Айлантри нахмурился, разглядывая Фейру сквозь очки. Феникс определенно не боялся суда и того, что могло за ним последовать, но выглядел задумчивым и каким-то… отрешенным.

«Что с ним такое?»

Когда на причале появился Рейнен, выгнал блюстителей и уставился на Фейру блестящими от нетерпеливого ожидания глазами, Айлантри понял, в чем дело: феникс погас. Находясь рядом с ним, молодой ворон больше не ощущал всем нутром гул огромного костра, способного испепелить что угодно, не видел в его разноцветных глазах огненные отблески. О да, он погас. Но все-таки в нем не было страха. Скорее, наоборот: он излучал спокойную уверенность – уверенность горы, уверенность бескрайнего морского простора – в том, что…

В чем?

«Он смирился, – с внезапным ужасом подумал Айлантри. – Он готов принять вердикт, он вовсе не уверен, что свидетеля привезут вовремя или что я сумею как-то ему помочь. О Заступница! И что же мне теперь делать?..»

Тяжелая сумка опять начала сползать с его плеча.

…Строго говоря, он кое-что уже сделал. Поиски в архивах оказались небесплодными, хотя принесли не совсем те плоды, на которые Айлантри рассчитывал, решив доказать, что в башне Лейста Крейна действительно был запас звездного огня, способный превратить всю постройку в груду обугленных камней. Накануне, читая и перечитывая запись в регистрационном журнале, он почувствовал озноб. За скупыми строчками, приоткрывающими завесу одной тайны, лежала другая – куда более существенная. Воображение подбрасывало разгадки одна другой причудливее и опаснее, и Айлантри невольно взмолился Заступнице: «О Пресветлая, пусть завтра свидетель прибудет вовремя!»

Но теперь, глядя на слишком спокойное лицо Фейры, он понял: не стоит на такое рассчитывать.

– Ну что ж, приступим, – сказал Рейнен с таким радостным видом, словно позабыл, что должно было случиться в полдень. Словно это его совершенно не касалось.

Фейра посмотрел на Айлантри и изогнул бровь.

Опустив сумку на доски причала, молодой ворон с неприятной ему самому неуклюжестью засучил рукав и сунул руку в стеклянную банку. Серая ремора не стала увиливать, а сама ткнулась ему в ладонь носом, заставив на миг испугаться – вдруг пристанет, что тогда? Молодой ворон выругал себя за малодушие. Ничего особенного с ним не случится, потому что эта рыба теперь настроена только на Фейру. Только ему она позволит управлять тремя фрегатами вместо одного.

В душе всколыхнулась тоска, о которой он как будто бы давно позабыл.

Ухватив ремору за хвост, Айлантри выполнил все по инструкции Виры и даже сумел, как она и просила, расположить уродливую морщинистую нашлепку на теле реморы точно вдоль хребта Фейры с выступающими позвонками. Феникс тихонько охнул, пошатнулся – и утренняя прохлада на миг сменилась чем-то вроде полуденного тепла.

– ~Зеленоглазая~,– негромко сказал он, стоя с закрытыми глазами, совершенно неподвижно. – И ~Душа бунтарки~. Ты нарочно выбрал фрегаты с такими поэтичными именами?

Рейнен рассмеялся, довольный.

– Первое испытание пройдено! – объявил он, не утруждая себя ответом. – Теперь очередь за вторым. Дай им приказ отойти от причала, и пусть покажутся где-нибудь неподалеку, так, чтобы мы их увидели.

– Это будет небыстро, – ровным голосом сказал Фейра.

– Полдень еще нескоро, – парировал Рейнен, и снова на его лице не дрогнул ни один мускул. – Действуй. Мы подождем.

Феникс отошел к краю причала, прошелся вдоль него, а потом сел неподалеку от морды своего фрегата, свесив ноги. Под волосами было видно, что по телу реморы пробегают судороги. Интересно, как она дышит? Раз уж Вира теперь видит в нем не просто кукушку в очках, надо будет расспросить ее, как именно изменили этих рыб. Может, ему даже позволят сунуть нос в рабочие заметки…

Тут Айлантри попалась на глаза сумка, лежащая на причале, и он вздрогнул, проснулся. Нет… не время для исследований. Если только не считать таковыми копание в прошлом, которым он занимался весь вчерашний день.

– Ты что-то узнал? – тихо спросил Рейнен.

Айлантри посмотрел на старейшину, гадая, что ему можно рассказать…

– Нет, молчи, – продолжил Верховный Ворон. – Это твоя битва, ты должен справиться сам. Никто не поможет тебе в этом деле, Айлантри. Мне жаль, но рано или поздно каждому приходится выйти одному против врага.

– Враг там будет не один, – мягко напомнил Птенчик-в-очках.

Рейнен покачал головой:

– Твой враг, мой мальчик, не Бален, не Крейн и уж точно не Дух Закона. Имя твоему врагу, как бы пафосно это ни звучало, – несправедливость.

Вместо ответа Айлантри с горечью рассмеялся.

– Да-да. Зря ты смеешься. Вот скажи мне: виновен феникс или нет?

В вопросе явно крылся подвох, но Айлантри не смог понять, в чем именно он заключается, поэтому ответил откровенно:

– Это нельзя исключить. Он забыл все, что тогда случилось, и сам допускает, что мог стать причиной смерти Лейста Крейна, пусть даже по неосторожности. Фениксов огонь – опасная штука…

– Ах, Айлантри. Давай попробуем еще раз. Виноват ли феникс в случившемся или нет? Не спеши отвечать, подумай.

Птенчик-в-очках покосился на старейшину. Рейнен стоял от него слева, и утреннее солнце освещало уродливый шрам на его правой щеке. У Фейры на правой щеке тоже был шрам, но совсем другой – узкая белая полоса на загорелой коже, вот и всё. Отметина не уродовала феникса, в отличие от той, которую носил Рейнен. Временами правая и левая стороны лица старейшины выглядели так, словно принадлежали разным магусам. Айлантри вдруг пришло в голову, что Рейнен принял его в качестве своего секретаря, хотя любой другой ворон отказался бы взять в помощники неполноценного магуса, над которым втайне насмехается весь клан. Но старейшина его взял и ни разу не обидел за все недолгое время службы. Может, потому, что и сам был несовершенным магусом, пусть даже никто не отваживался об этом говорить ни ему в лицо, ни за спиной?

Но мысли, постыдные мысли никуда не девались…

– Это напоминание, – сказал Рейнен, глядя вдаль. Он каким-то образом догадался, о чем думает Айлантри. – Однажды я совершил страшную ошибку, из-за которой погибло множество людей и магусов. Последствия этой ошибки неизгладимы, и я решил, что неправильно было бы избавиться от следов, которые она оставила на моем теле. – Он приложил ладонь к щеке, как делал время от времени, словно пряча шрам. – Моя вина от этого меньше не стала, разумеется.