Нэйт Кеньон - Буря света [litres]

– Ты обеспокоен. Внутри тебя идет великая борьба, и ты ищешь ответы. Но здесь их не найти.

Какой-то дикий инстинкт самозащиты охватил Тираэля. Известно ли монаху о чаше? Что он увидел в лесу? Неужели это была тень Микулова там, среди деревьев?

– Не следует судить столь поспешно, – ответил он. – Ты ничего не знаешь о том, с чем я сталкиваюсь.

– Я не сужу, – покачал головой монах. – И не претендую на то, чтобы понять, каково это – пройти путь от ангела к смертному или взвалить на себя бремя верного выбора, от которого зависит будущее Санктуария и Небес. Но какой бы выбор ты ни сделал, он должен быть только твоим, если хочешь отыскать истину. Это мне показали боги.

– Твои боги, – уточнил Тираэль. – Не мои.

Микулов просто кивнул.

– Возможно, мы лишь называем их по-разному, – сказал он. – Но суть одна. Я верю, что твое сердце чисто, а намерения благородны – иначе меня бы здесь не было. Но в игру вступили опасные силы, угрожающие всем нам, и они будут использовать любые средства, чтобы сорвать наши планы. Некоторые нам удастся распознать. Другие же… – он пожал плечами. – Мы можем ничего не заметить, пока не станет слишком поздно.

Тираэль до боли сжал кулаки – внутри него закипала ярость. Монах не должен был шпионить за ним сегодня, и его опасения были беспочвенны. Чалад’ар просто показала своему хранителю то, что уже происходило, и это помогло ему понять, как действовать дальше. Такова была ее цель – закалить сердце Тираэля, чтобы он как лидер смог сделать трудный выбор.

«Можно пожертвовать теми, кто нам дорог, чтобы спасти миллионы». Так уж устроен мир, и он ничего не сможет сделать, чтобы изменить это.

– Утром мы отправляемся в Вестмарш, – сказал Тираэль. – Я не верю, что разрушитель способен залечить раны так быстро, но все равно это лишь вопрос времени. К тому же Империй может отправить других. Оставайся на карауле, пока я не пришлю кого-нибудь, чтобы сменить тебя.

Не дожидаясь ответа монаха, он проскользнул мимо него и, обойдя мастерскую, отправился к дому Нара. Все шло так, как планировалось. Джинвир первой открыла в себе силы нефалемов, и остальные тоже смогут. Сегодня вечером он вручит меч Сикарай Джейкобу, а на рассвете они покинут Брамвелл и направятся в Вестмарш, прежде чем враги снова нападут.

Сейчас важнее всего разыскать затерянную крепость нефалемов и подготовиться к вторжению в Серебряный город. И в первую очередь, Империй и Ангирский совет не должны узнать об их приближении.

Микулов проводил архангела взглядом. На сердце у него было тяжело, мысли путались. Он видел, как Тираэль вошел в лес, словно находясь в трансе, неся в руках предмет невиданной красоты и силы, но монах не знал о его предназначении. Судя по внешнему виду, предмет был родом с Небес, а не из Санктуария. И все же монах чувствовал исходившую от него страшную опасность. Внутри архангела бушевала борьба между двумя мирами и Микулов знал, что это может привести к погибели их всех.

– Услышьте меня, – тихо обратился он к богам. – Помогите мне отыскать путь к свету и миру.

Микулов закрыл глаза. Он чувствовал, как воздух ласкает его лицо, слышал шелест сосновых ветвей в лесу, чувствовал вкус соли на языке. А затем все стихло. Он почувствовал, как боги пытаются установить с ним связь, но что-то удерживало их – какой-то барьер, который заглушал звук, превращал свет во тьму, огонь в лед и приносил вечный сон.

Монах открыл глаза, пытаясь отыскать источник помех. Его разум отправился в полет, дрейфуя сквозь видения. С неба исчезла луна, деревья растворились в черной пустоте, которая поглотила мир и оставила его плавать в одиночестве без единого якоря, когда душа Микулова отделилась от тела.

Он парил над самим собой, чувствуя, как ветер уносит его все выше и выше над владениями командира Нара, и слыша плач, исходящий от фигур, собравшихся, словно статуи, вокруг распростертого на земле тела – его собственного безжизненного тела. Он видел призраков, которые в конце концов унесли его в ночи на бесшумных черных крыльях, – словно чума, посланная ангелами, спустились они в этот мир, неся с собой смерть.

Сикарай стоял навытяжку. Его осанка ничем не выдавала агонии, которая должна была поглотить ангела. Рука разрушителя беспомощно висела вдоль тела, а крыло было частично рассечено от плеча. Гордость и закалка не позволили бы свирепому воину выказать боль, но Балзаэль мог точно сказать, что раны его затянутся не сразу.

Балзаэль уже выслушал рассказ Сикарай о сражении. Каким-то образом отряду Тираэля удалось отыскать место, принадлежавшее древним нефалемам, которое тысячелетиями было скрыто от Небес и Преисподней. Что еще хуже, разведчики доложили Сикарай, что отряд ищет еще более секретную крепость нефалемов с пока еще неясной целью.

Как небольшая группа оборванцев смогла противостоять армии демонов и ангельскому разрушителю, не просто не сдаваясь, но еще и нанося такие ранения? И какова была их конечная цель – явиться за черным камнем души?

Ангелы не могли и подумать, что смертным такое под силу. Лейтенант взглянул на крыло Сикарай. «Женщина-варвар сделала это обычным топором». Ни одно человеческое оружие не способно пройти сквозь энергию, заключенную в крыльях ангела. Даже простое прикосновение должно было сжечь женщину дотла.

Это поразило Балзаэля, и он задумался над тем, чтобы это могло значить. Один-единственный воин-нефалем сумел изгнать Единое Зло из Хрустальной Арки, там, где воины света потерпели неудачу. Впрочем, Балзаэль считал это просто чудом, явленным человеком, который превзошел любого из своей расы и стал чем-то большим – этого не могла дать лишь смешанная кровь, которая текла по его жилам. При определенных обстоятельствах люди способны быть опасны – как загнанные в угол животные, не более того.

Но теперь лейтенанту следует пересмотреть свое мнение. Собрав свою команду из новых хорадримов, Тираэль оказался умнее, чем думал помощник Империя. Мятежник сделал то же, что и столетия назад. К этим людям стоит отнестись куда более решительно и все продумать.

– Ты подвел меня, – сказал Балзаэль. – И потерял свое оружие. Сикарай никогда не бросает свой меч. Хранитель не потерпит подобной небрежности.

– Мне жаль, милорд, – ответил Сикарай. Его голос был по-прежнему глубоким и сильным, без единого намека на боль, которую испытывал ангел. – Я не позволю подобному повториться.

– Разумеется, нет. – Балзаэль старался сдержать вырывающийся наружу гнев. В этот раз разрушитель был захвачен врасплох – вот единственное объяснение произошедшему. Балзаэль подумал о том, чтобы выпустить основные силы воинов света прямо сейчас, но он не мог единолично отдать такой приказ, а Совет еще не был готов дать свое согласие, несмотря на все заслуги лейтенанта. Империй никогда не позволит армии спуститься в Санктуарий, пока не будет принято окончательное решение о судьбе этого мира.