Себастьян Кастелл - Творец Заклинаний [litres]

«О, пожалуйста, – умолял я предков. – Пожалуйста, не шутите так со мной». Так же как я делал уже тысячу раз, я сконцентрировался и направил свою волю в татуировку.

Ничего не случилось, и я увидел, что сигиллы на самом деле не движутся. Разочарование было так велико, что глаза наполнились глупыми детскими слезами. Как ни старался я сдержаться, из горла вырвались рыдания.

– Спокойнее, малыш, – сказала Фериус.

– Ты не понимаешь! Никогда не понимала! Это все, что у меня…

– Я не о том. Успокойся и расслабься.

Я вдруг понял, что она имела в виду. Увидев движение татуировки, я пришел в восторг. Но нельзя заставить магию работать, когда ты так возбужден – или расстроен и плачешь как ребенок. Магия требует спокойствия. Контроля. Управления.

Я закрыл глаза, чтобы не смотреть на татуировку, и вновь сосредоточился, пробуждая силу внутри себя, заставляя серебристые сигиллы ожить, призывая магию. Я не спешил, не думал, сколько времени это займет. Не думал о том, что Фериус все еще держит меня на руках, о том, что у меня больше нет друзей, о том, кем я стану, если провалю испытания. Я отринул все это. Перестал спрашивать, есть ли у меня магия джен-теп. Я вообще перестал задаваться вопросами.

– Эй, малыш, гляди-ка.

– Знаю, – отозвался я, не открывая глаз. Мне не нужно было смотреть на сигиллы. Я уже знал, что они светятся.

– Это какая магия? – спросила Фериус.

Я открыл глаза. А потом втянул в легкие дивный чистый воздух и произнес одно восхитительное слово:

– Дыхание!

Фериус смотрела на меня, слегка улыбаясь. Но по крайней мере она не изрекла очередную идиотскую шутку. Наконец я отважился взглянуть на серебряные сигиллы магии дыхания. Чудесные крохотные символы, сияющие, как звезды на небосводе моей кожи. Каждый знак символизировал одну из форм магии дыхания, которую я теперь мог творить.

Я зажег татуировку.

Протянув руку к одному из фонарей, я направил на него свою волю. Возник мягкий свет, медленно разгоняя темноту вокруг нас. Он был очень тусклым, едва заметным, но он был. На самом деле.

Я не ше-теп.

Я не ущербный.

У меня есть магия.

Когда свет фонаря начал согревать мою кожу, я поймал взгляд Фериус. Она смотрела мне в лицо.

– Оу, малыш, это…

Да уж, я понимал, что выгляжу не лучшим образом. Меня избили так, что лицо онемело и глаза едва открывались. Но могла она хотя бы прикинуться, что рада за меня? Нет, у Фериус на это не хватит такта. Провались она со своей философией аргоси и насмешками над джен-теп. И все-таки было в ней какое-то благородство…

– Понимаю, выглядит неважно, – сказал я. – Знаешь что? Пусть я приобрел магию, но все равно – научи меня драться.

Фериус открыла рот – и закрыла. Она поудобнее устроила меня на руках. На ее лице появилось напряженное выражение, словно я внезапно стал тяжелее.

– Нет, малыш. Сперва я научу тебя убегать.

– Может, объяснишь наконец, что не так? – спросил я в очередной раз.

Мы дошли до мраморной лестницы из семи ступеней, ведущей ко входу в мой дом. И, хотя я испытывал восторг при мысли, что открыл в себе магию дыхания, я не мог забыть о скандале, ожидающем меня за дверьми дома. Я сбежал, выпустил на волю тварь, которую так боятся и ненавидят джен-теп, я избил своих товарищей…

И когда я успел стать таким ужасным сыном?

– Я могу стоять на ногах.

– Сделай три глубоких вдоха, малыш, – сказала Фериус и поставила меня на землю.

– И чем это поможет?

– Твой голос будет звучать не так тонко и плаксиво, когда ты заговоришь с родителями.

Как будто есть какая-то разница!.. Почему я просто не побежал к одному из городских стражников, когда увидел, как Теннат, Панакси и Нифения мучают зверя? Он бы положил этому конец, а я бы не выпустил монстра и не разрушил свою жизнь. Желудок скрутился в тугой комок. Там, в Оазисе, я думал, что поступаю правильно, но теперь мне придется объяснить это родителям, и так, чтобы рассказ не выглядел полнейшим безумием… А может, я и впрямь сошел с ума? Маги не нападают на других магов, чтобы спасти тварь, которая питается младенцами джен-теп. Но если бы я не спас его, если бы не дрался против своих друзей, ожила бы татуировка магии дыхания? И учтут ли родители мои заслуги перед семьей, прежде чем осуждать меня за преступление?

– Стой прямо, малыш, – сказала Фериус. В доме послышались шаги. Кто-то приближался к двери. – Если не можешь быть стойким, тогда выгляди стойким.

Я расправил плечи и немедленно почувствовал себя идиотом. Сложность общения с Фериус в том, что она не понимает, какие вещи имеют значение, а какие нет. Положим, умение сотворить заклинание щита – это важно. А способность стоять прямо – не очень. Кому какое дело, буду ли я выглядеть стойким? Я уже навлек позор на отца, когда ослабла моя магия. А теперь еще и скомпрометировал его, устроив некхеку побег. Даже если Нифения и Панакси расскажут родителям придуманную нами байку, Теннат все равно доложит отцу все как есть. И Ра-мет потребует, чтобы меня привлекли к ответственности. Моему отцу придется унижаться перед Советом. Он воспользуется своим статусом лорд-мага, чтобы смягчить наказание и, спасая меня, испортит себе репутацию, а значит – уменьшатся его шансы получить корону Верховного мага клана. Против этого всего много ли значит единственная оживленная татуировка?

Я глянул на Фериус, думая, как бы половчее объяснить, что она со своей философией испортила мне жизнь. Фериус же неотрывно смотрела на дверь дома.

– Ты уверен, Келлен? – спросила она.

Один из тех редких случаев, когда Фериус соизволила назвать меня по имени.

– О чем ты?

Фериус повернулась и чуть присела, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. Она была лишь на пару дюймов выше меня, и я злился, когда она так делала.

– Моя лошадь спрятана в миле отсюда. Она сможет везти нас двоих несколько миль, а там, дальше по дороге, есть место, где я достану вторую. Скажи только слово, малыш, и мы свалим отсюда.

– Ты шутишь? Я только что зажег свою первую татуировку! Я стану магом джен-теп, как мой отец! Почему я вообще должен…

Дверь открылась. Изнутри дома ударил свет, прорезав ночную темень. Фериус оттащила меня на несколько футов.

– Оставайся в тени, – сказала она.

Духи предков! Видно, я и впрямь выгляжу жутко.

Мне придется худо. Наказанием может стать домашний арест и публичная порка. Порка – это не так уж плохо, если матери позволят сразу же после нее исцелить мои раны. А вот арест… Если я буду сидеть взаперти, как пройду магические испытания? А ведь у меня впервые появился шанс преуспеть в них…

На пороге появилась мать. Свет, льющийся из дома, охватывал ее сияющим ореолом. На лице матери отражалось беспокойство, но все равно она была прекрасна – как одна из богинь наших предков.