Себастьян Кастелл - Чёрная Тень [litres]

– Не буду я ее ц… – я остановился как раз вовремя.

– Что он говорит? – спросила Сенейра, запуская пальцы в волосы.

– Ничего. Он просто идиот. Попробуй расслабиться.

– Не могу, – сказала она, раскачиваясь взад-вперед. – Пожалуйста, если ты хоть что-то можешь сделать… Чары, трюки… мне нужно, чтобы это прекратилось!

Я оглянулся на Рейчиса. Я знал, что он говорит всерьез, потому что в кои-то веки он не угрожал мне местью за оскорбления. Я с неохотой перевел Сенейре его слова.

– Это… это какая-то… нет, ты не стал бы шутить на эту тему. Ты не такой, – она снова согнулась пополам, когда приступ усилился. – О боги земли и воздуха…

Внезапно она протянула обе руки, обхватила мое лицо, притянула меня к себе, и наши губы соприкоснулись, но так резко и быстро, что никакой чувственности в нашем поцелуе не было. Но в нем было столько боли, словно он родился из чистого отчаяния.

Я окунулся в этот поцелуй целиком, изо всех сил пытаясь дать ей хоть какую-то ниточку утешения в болезни, которая ее терзала. Я ощущал напряжение в лице Сенейры, чувствовал, как она стискивает зубы. Странный это был поцелуй – всего второй настоящий поцелуй в моей жизни.

Медленно, очень медленно напряжение слегка ослабело, дрожь прекратилась. Я попытался отстраниться, спросить, не утихает ли боль, не умолкают ли голоса. Но Сенейра не отпускала, ее руки все еще держали меня, а мои руки обвивали ее талию.

Я услышал, как ушел Рейчис, оставив нас наедине. Сенейра посмотрела на меня, и я увидел, что пятна вокруг ее глаза перестали шевелиться, морщинки на лбу разгладились. И у нее на лице я прочел кое-что еще, и я знал, что в моем лице она тоже заметила перемены. Мы снова поцеловались, но на этот раз совсем по другой причине.

То, что началось в отчаянии и муке, превратилось в нечто совсем иное, и следующие несколько часов мы просто сидели на полу в коридоре, иногда целовались, иногда говорили о людях, которых она потеряла, и о том, что они для нее значили. Иногда мы просто обнимали друг друга, связанные странными черными линиями вокруг наших глаз, болью и страданием и отчаянной потребностью чем-то их вытеснить.

Вместе.

На следующее утро мы с Фериус спорили в моей комнате, как лучше разобраться с Дексаном, а Сенейра пыталась поддерживать хрупкий мир между нами. Получалось не очень.

– Малыш, мы не можем просто ворваться к нему, размахивая кулаками. Надо все продумать. Подожди, пока мы…

– Времени нет! – крикнул я – и зря, потому что как раз в это время я наполнял мешочки порошками для моего заклинания, а тут нельзя допускать небрежность. – Дексан сказал, что сегодня вечером уезжает из города, поэтому надо поймать его, пока он не сообразил, что мы его вычислили, и не смылся.

– Как ты его вообще найдешь? – спросила Сенейра.

– Да, малыш, – подхватила Фериус. – Городок достаточно большой, чтобы…

Я поднял правую руку. Я все еще чувствовал, как чары, которые он вживил мне под кожу, тянут меня к Дексану.

– Он хотел, чтобы я стал его партнером, помните? Эти чары приведут нас прямо к нему.

– И что потом? – спросила Фериус, жестом указав на мои мешочки. – Ты собираешься победить его магией? Келлен, он занимается этим куда дольше тебя.

– Да, но у меня для него будет сюрприз, – я повернулся к Сенейре. – У тебя есть какие-нибудь перчатки на мою руку? Может, у твоего отца или…

Она кивнула и вышла из комнаты.

– Малыш, что происходит? – спросила Фериус.

Вместо ответа я пошел за бархатным мешочком, в котором Рейчис хранил свои ворованные сокровища.

– Эй! – крикнул белкокот, глазам не веря, что я копаюсь в его вещах.

– Мне нужно только это, – сказал я и вытащил флакончик истощающей травы, который он украл у Рози. – Я не дам Дексану сотворить ни одного заклинания.

Как только стемнело, мы с Фериус и Рейчисом последовали за чарами, вживленными в мою ладонь. Они привели нас на петляющую дорогу, которая вела через город в район, где на улице не было почти никаких фонарей или других источников света. Там, в здании, снаружи казавшемся заброшенным, мы и нашли Дексана, готовившегося уехать из города.

– Ты солгал мне, – бросил я.

– Да? И о чем же, парень?

– Обо всем.

Без всякого предупреждения я врезал ему по физиономии. Обычно я не люблю этим заниматься, поскольку это вредно для рук, а мне они вроде как нужны для творения заклинаний, но я здорово разозлился, а кроме того, я принял меры предосторожности.

Дексан потер лицо.

– Парень, ты что? Хочешь со мной подраться, как какой-то неотесанный мужлан?

– С кем поведешься. Долгое пребывание в Семи Песках дает о себе знать. Кстати, и эта штука у тебя на лице тоже скоро даст о себе знать.

Он поднес руку к щеке, потом перевел взгляд на перчатки у меня на руках.

– Проклятье, парень, врезать другому меткому магу перчаткой, обмазанной истощающей травой? Это жестоко.

Я снял перчатки и опустил руки в мешочки у себя на поясе.

– Ты исправишь то, что сделал с Сенейрой и остальными, Дексан.

– Я бы с удовольствием, парень, но моим клиентам это не понравится.

– И кто же они такие? – поинтересовалась Фериус.

Дексан покачал головой:

– Извини, но не могу тебе сказать.

– Думаю, можешь, – сказал я, держа в каждой руке по щепотке порошка, – в противном случае ты познаешь то, что испытал Ревиан перед тем, как взорваться в облаке пламени.

Дексан поднял руки.

– Ладно, парень, твоя взяла, – и тут он расплылся в улыбке. – А нет, не взяла, – он сделал маленький жест двумя пальцами обеих рук и произнес заклинание из трех слогов, в котором я узнал более мощную форму моих собственных чар. В следующее мгновение мы с Фериус и Рейчисом отлетели к задней стене комнаты и рухнули на пол.

– Не расстраивайся, парень, – сказал Дексан. – Ты придумал неплохой план в общем и целом. Истощающая трава на перчатке, которой ты мне врезал, – гениальный штрих, – он поднял руку и вытер лицо. С него стерлись не только зеленоватые пятна истощающей травы, но и почти прозрачная восковая пленка.

– Ты намазал лицо месдетом, чтобы защититься от травы… но как ты узнал, что…

Он пожал плечами.

– Скажем так, и я способен на гениальные штрихи.

Я поднялся на ноги, а Рейчис запрыгнул мне на плечо.

Вдруг он начал принюхиваться.

– Что-то не так, Келлен. Этот голокожий тут не один.

Дексан улыбнулся.

– Чуешь его, да? Хитрый зверь. Удобно, наверное, когда попадаешь в передрягу. Конечно, и у меня есть друг.

Он коснулся браслета из оникса у себя на запястье, и вдруг из густой тени на другом конце комнаты показалось чешуйчатое создание с мощными длинными челюстями и заковыляло к нам. Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы сообразить, кто это, потому что я их видел только на картинках. Конечно, по картинкам в книжках было не понять, насколько они огромные.