Александра Лисина - Меч императора [litres]

Как я прожил эту неделю, можно описать всего одной фразой: как в тумане. Некстати заволновавшаяся печать, словно отрываясь за тихие деньки, тревожила меня ежеминутно. Несильно, но так, что я ни на миг не забывал, что виделся с императором. И так, чтобы я вспомнил все, что со мной произошло на Тальраме. Все, что я видел, чувствовал и знал во дворце. Наши поединки. Совместные завтраки. Долгие часы утомительных аудиенций. Напряженные совещания после каждого покушения. И особенно разговоры, те самые бесценные часы абсолютного доверия, которое пусть и недолго, но тем не менее было.

Два дня, которые мы успели провести в Ойте перед отъездом, пролетели быстрее, чем один миг. Я прожил их, пребывая в каком-то дурмане. Параллельно переругивался с печатью. Обдумывал ближайшее будущее и заодно разбирал свои вещи, которых за два с половиной года накопилось на удивление много.

Часть из них я сдал на хранение Надиру, тем самым озадачив его донельзя. Что-то подбросил кузнецу. Мелочь раздарил друзьям-товарищам. Вечером накануне отъезда придирчиво оглядел выделенную графом комнату, в которой так долго жил, и остался вполне доволен: кровать, тумбочка и полка над ней оказались полностью обезличены. Так что после моего отъезда никто не сможет сказать, что именно я не так давно занимал это место.

– Ты собираешься, будто в последний раз, – подколол меня Эрт, зайдя поутру и заметив, как тщательно я застелил койку. – Эй, Аш! Ты что, оглох?

Я лишь приветливо кивнул другу, закинул на спину перевязь и, подхватив небольшую сумку, вышел во двор. Сверкающий лысой макушкой Атис, по привычке прицепившись со своими шуточками, озадаченно замер, когда я вместо ответа хлопнул его по плечу и прошел мимо. Вышедший из донжона граф окинул меня внимательным взглядом. Естественно, заметил, что взял я с собой подозрительно мало вещей, однако ничего не сказал. И лишь когда мы, сопровождаемые настороженным взглядом Надира, выехали за ворота, когда, добравшись до первого холма, я ненадолго остановился и бросил на сияющий замок пристальный взор, командир напряженно бросил:

– Аш, с тобой все в порядке?

Я, не оборачиваясь, кивнул.

– Ты в последнее время сам не свой. И мне очень не нравится твое настроение.

– Все в порядке, милорд, – бесстрастно сказал я, отворачиваясь и поднимая на графа спокойный взгляд. – Я в норме. Но есть вероятность, что обратно вы поедете один.

Его сиятельство нахмурился:

– В каком смысле? У тебя неприятности?

– Я бы так не сказал.

– Тогда в чем дело? Почему у тебя такое лицо, словно ты со всеми нами уже попрощался?

Я все так же спокойно отвернулся.

Да. Попрощался. Даже оставил сувениры на память тем, кому смог. А Надиру еще и короткое письмо, чтобы он не думал, что я так просто взял и всех бросил. Кто бы что ни говорил, а Ойт стал для меня настоящим домом. Поэтому сегодня я хотел запомнить его именно таким – чисто вымытым, украшенным разноцветными лентами и флагами. Немного фантастическим, ярким, подсвеченным с востока теплыми солнечными лучами. Таким, чтобы при воспоминании о нем перед глазами вставала именно эта картина, потому что ничего другого об этом месте я помнить не хотел.

– Та-а-ак, – еще больше нахмурился его сиятельство, решительно развернув коня. – И как я должен это понимать? Аш, в чем дело? Мне показалось, или это связано с тем рино… как его там… аль Каром?

– Не исключено, что вы правы. Как я уже сказал, существует серьезная вероятность, что я навсегда покину Карраг.

– Из-за него?

– С ним.

Его сиятельство на мгновение замер. А потом его лицо чуточку разгладилось.

– Он что, предложил тебе работу?

– Не совсем, но думаю, что приму его предложение.

– Так ты поэтому до сих пор не подписал бумаги?

Я только улыбнулся и, дернув за повод, кивнул, указывая на пустую дорогу:

– Поедемте, милорд. До Трайна пусть неблизкий, а у нас в запасе всего четыре с небольшим дня.

Больше его сиятельство не вытянул из меня ни слова. Чтобы поспеть к сроку, ехать нам пришлось быстро, потому что индивидуальный портал граф уже успел вернуть губернатору. Думается мне, господин инспектор воспользовался именно им, когда согласился принять участие в торжествах по поводу свадьбы племянницы господина эль Нура. В противном случае им пришлось бы явиться на мероприятие в прямом смысле слова «с корабля на бал», а этого, как мне кажется, гостям не хотелось.

В эти четыре дня, которые ушли на дорогу, я больше всего не любил дожидаться рассвета. Поскольку ехали мы вдвоем, без охраны, а драхты в эти места хоть и нечасто, но все же захаживали, предлог не ночевать на одной стоянке вместе с графом у меня все-таки имелся. Другое дело, что его сиятельство белоручкой не был и настаивал, что вторую ночь будет дежурить сам. Я не стал спорить, но как только временный лагерь был обустроен, ушел в лес и до рассвета не возвращался.

Граф, разумеется, рассвирепел. Всю оставшуюся дорогу пытался меня расспрашивать. Потом начал угрожать. Но под конец все-таки понял, что это бесполезно, поэтому в Трайн мы въезжали молча, а в уже знакомую гостиницу заселялись и вовсе порознь. Причем его сиятельство, всерьез осерчав, тут же поднялся к себе. А я проследил, чтобы устроили лошадей, заказал ему ужин в номер, велел приготовить к завтрашнему вечеру свой парадный мундир – единственную дорогую тряпку, которую увез из крепости. После чего вышел из гостиницы и до следующего вечера там не появлялся, потому что в свое удовольствие бродил по шумному городу, заглядывал в многочисленные лавчонки, лакомился вкусностями и в общем-то наслаждался жизнью, прекрасно понимая, что делать это мне осталось недолго.

О том, что задумал в отношении меня император, я не знал и даже не собирался гадать – я достаточно успел его изучить, чтобы сделать правильный вывод. Избавится он от меня здесь, или же прикажет вернуться в Орн, это уже не имело значения. Я свой долг перед империей выполнил. Сделал все, что мог и хотел. В чем-то даже успел помочь господину эль Сару. Ну а то, что не успел, доделаю в следующей жизни. Если, конечно, богине Рам будет угодно ею меня одарить. Если же нет, тоже ничего страшного – возвращения на ледяные равнины я ждал слишком давно, чтобы сожалеть по этому поводу.

Да, я действительно ждал этого. В каком-то смысле даже хотел. Но не торопил события, стремясь взять от оставшегося мне времени все, что возможно. Честно говоря, если бы не печать, которая из принципа пыталась испортить мне настроение, я бы смело назвал этот день самым удачным в моей новой жизни. И был искренне рад, что он мне выпал. Один-единственный, бесконечно долгий, теплый, почти что летний день и такая же долгая, уютная и во всех отношениях замечательная ночь.