Александра Лисина - Меч императора [litres]

Отказать им в такой просьбе я не мог, поэтому поездка вышла познавательной и довольно продолжительной. Вернулись мы в крепость уже ближе к вечеру. Гости начали выказывать первые признаки усталости и, поблагодарив за экскурсию, потихоньку потянулись к своим экипажам, где их терпеливо ожидала изнывающая от духоты охрана. Там же, у ворот, неспешно прогуливались оставшиеся не у дел маги. Полагаю, за время нашего отсутствия эти люди успели внимательно осмотреть магическую защиту крепости снаружи и изнутри, воочию оценили все ее достоинства и недостатки. Заодно убедились в компетенции наших магов. Быть может, нашли какие-то недочеты, которые впоследствии тоже будут отражены в рапорте. Но это уже не так страшно, как, собственно, аудит и бумажно-финансовое бремя, которое легло на плечи нашего коменданта. Честное слово, если бы мне пришлось сидеть большую часть дня, по буковкам разбирая бумаги и сверяя приход-расход, я бы точно чокнулся. Но даже не зная доподлинно, насколько серьезно перетрясли сегодня отчетность графа, я все равно впечатлился размахом императорской проверки, предъявляемыми к нам требованиями и заодно убедился, что должность военного коменданта дается не за красивые глаза.

Наконец из донжона вырвался взмыленный Эрт и, знаком показав, что вскоре надо будет ждать гостей на улице, снова испарился.

Ну, слава богу. Кажется, господин инспектор скоро отчалит.

Я перевел дух и только тут обратил внимание, что один из магов отделился от остальных и приблизился к загородке, за которой грозно рычал Черныш.

Так. Непорядок. Загородку мы сооружали наспех, щеколда там была совсем хлипкой, а калитка открывалась наружу. Так что если неосторожный гость случайно разозлит пса, а тот, забывшись, прыгнет, получится очень нескладно.

Оставив свой наблюдательный пост, я быстро спустился со стены и, успокоив собаку мысленным импульсом, подошел к загону. Маг стоял ко мне спиной, поэтому лица его я не видел, но красно-сине-белая аура отчего-то показалась знакомой. К обилию белых нитей я с некоторых пор вообще относился с предубеждением, но поскольку этот человек большую часть дня провел за пределами крепостных стен, поводов насторожиться не было.

А сейчас я с подозрением смотрел на чужую спину в темно-синем камзоле. Пытался понять, что за артефакт прячется у чужака в нагрудном кармане. Со стремительно растущим недоверием смотрел на его внушительную фигуру. Чувствовал в ней какую-то неправильность. В какой-то момент понял, что уже видел раньше эту характерную ауру. Более того, осознал, что мне действительно знаком этот человек, – как он стоял, заложив руки за спину… как держал спину, плечи…

Почувствовав, как ворохнулась на груди печать, я ощутил исходящую от этого мага смутную угрозу и замер, не дойдя до него каких-то пары шагов.

– Здравствуй, Мар, – не оборачиваясь, спокойно произнес он до боли знакомым голосом. – Я смотрю, пребывание вдали от столицы пошло тебе на пользу.

Я вздрогнул всем телом и, наверное, все-таки отшатнулся бы, если бы меня не поразил самый настоящий паралич. В горле мгновенно образовался комок, а на лбу выступила испарина. Это было невероятно, неправильно, невозможно, но его голос, интонации… Да нет! Не может такого быть!

Словно услышав мои мысли, гость медленно повернулся, приподнимая широкополую шляпу. А я хрипло выдохнул, покрылся холодным потом уже весь и окончательно обратился в камень, потому что сомневаться и отрицать очевидное дальше не было смысла: именно сейчас, здесь, стоя на расстоянии вытянутой руки, на меня в упор смотрел император.

Пожалуй, именно в этот момент я сполна познал смысл фразы «как громом пораженный». Охвативший меня шок оказался настолько глубоким и всеобъемлющим, что на какое-то время я физически утратил способность шевелиться. Я стоял, неотрывно глядя ему в глаза, пораженно рассматривал его суровое лицо и совершено искренне не понимал, пытался, но все еще не мог поверить… и, к собственному ужасу, не имел сил даже на то, чтобы как следует вдохнуть.

За два с половиной года Карриан тоже изменился. Его и без того широкие скулы еще больше заострились. Вокруг глаз проступили морщинки. Линия подбородка стала резче, словно подчеркивая и без того непростой характер его величества. Спрятанные под шляпой волосы чуть ли не впервые на моей памяти выглядели небрежно. А вот фигура у императора стала еще более внушительной. Судя по всему, все это время он упорно занимался в спортзале. Наверняка прибавил в мастерстве. Безусловно, стал сильнее физически. В магическом же плане… не знаю. Не уверен. Аура императора казалась размытой, поэтому мне никак не удавалось зафиксировать на ней взгляд.

Ах, вот в чем дело… Под камзолом, умело скрываясь под коконом из стабилизирующих нитей, я заметил еще один артефакт, который, по-видимому, и пытался ввести меня в заблуждение. Пока его величество находился достаточно далеко, ему это даже удавалось. Но вот так, вблизи, я все же различал покрывающую фигуру императора тончайшую белую сеточку. Личина… Искусно сделанная, филигранно выточенная и легчайшей вуалью наброшенная на самого опасного в империи мага, она превращала его в тень самого себя. Полностью скрывала черные нити в ауре. И, скорее всего, делала императора неузнаваемым не только для обычных людей, но и для магов.

Интересно, знает ли об этом господин инспектор? И знает ли милорд эль Нур, кто именно решил посетить Карраг под маской простого мага?

Правда, больше всего поразила меня совсем другая мысль.

Карриан стоял напротив и выглядел абсолютно, немыслимо, просто нечеловечески спокойным. И смотрел на меня без всякого удивления. Это означало, он знал , что найдет меня именно здесь. Знал, что я жив. Причем выяснил он это не сегодня и даже не вчера. Но почему-то именно в этот день, спустя два с половиной года после нашей, так сказать, ссоры, он явился сюда, чтобы лично об этом сообщить.

Почувствовав еще один предупреждающий сигнал от печати, я ощутил легкий холодок между лопаток.

Учитывая то, как мы расстались, это была не самая хорошая новость. Тогда, помнится, он пытался меня убить. Мы оба были злы и разочарованы друг в друге. В некотором роде это было даже своего рода помешательство, в котором у его величества имелась веская причина от меня избавиться. Но после трех лет безупречной службы, после всего, что нам довелось пережить вместе, после чудом не удавшегося покушения он все равно не захотел меня выслушать. Не поверил. Не удосужился. И ударил наотмашь, решив избавиться, как только заподозрил, что со мной что-то не так.

А может, дело в перстне, а, ваше величество?

Неужто вас так покоробило мое признание, что вы два этих года обдумывали планы мести? Вы ведь для этого сюда пожаловали? Закончить начатое? Поэтому у вас сейчас лицо стало настоящей маской? Поэтому вы так в себе уверены и так жестко смотрите мне в глаза?