Сири Петтерсен - Скверна [litres]

Свартэльд развернулся и направился к дому. Колкагги последовали за ним. Женщина взяла Римера за руку.

– Мы хотели сжечь мертвых, чтобы они не проснулись, но никто не решается пойти туда и вынести их.

– Проснулись? – Ример посмотрел на нее сверху вниз. У светловолосой женщины были темные круги под глазами. Он подумал, что у него самого наверняка такие же. Она не ответила, только оглянулась на горстку имлингов. Ример стиснул челюсти.

– Мертвые мертвы, можешь так им и сказать! Никто не вернется из Шлокны, ни слепой, ни имлинг.

Он вынул меч и пошел к домам вслед за остальными. Свартэльд жестами отдавал распоряжения. Кто-то обошел дом с задней стороны, кто-то отошел к соседним постройкам. Ример отыскал вход в погреб. Погреб наверняка не слишком глубокий, ведь сейчас они находятся на равнине, которая лежит на каменном основании. У реки.

Он склонился вперед. Изнутри не было слышно ни звука. Ример отодвинул в сторону пару камней. Раздался какой-то звук. Царапанье. Потом все снова стихло.

– Клянусь своим хвостом, что это собака, – прошептал один из Колкагг. Ример шикнул на него. Они нервничают, и их нельзя корить за это. Ример уже сражался со слепыми, а эти мужчины даже никогда их не видели.

Ример забежал за угол и увидел Свартэльда у входной двери в дом. Он открыл ее, и они вошли. Мертвые лежали на полу и на единственной кровати в помещении. Пятеро. Семья. Ример перешагивал через них. Тела имели землистый цвет. У некоторых на груди и животе виднелись открытые раны. Разорванная в клочья одежда присохла к ним. Ржавые следы на полу показывали, куда одна из жертв попыталась спрятаться. Ример вдохнул морозный воздух – сейчас он был необходим ему, чтобы выжить.

Всякая смерть бессмысленна. Не только эта.

– Ример…

Свартэльд указывал на один из трупов. Тельце было таким маленьким, что Ример не заметил его, когда они вошли в дом. Мальчик. Не старше двух зим. Он сидел у стены, склонив голову к ушату. Мертвые глаза под челкой цвета меди смотрели в пустоту. Его одежда была в крови от удара в грудь. Не слишком сильный удар, не открытая рана, как у остальных. Колотая рана. Кинжал. Неужели трупорожденные иногда пользуются кинжалами? Ример такого не видел. Что-то не так. Да здесь все не так.

Ример опустился на корточки перед мальчиком и закрыл ему глаза. Ресницы коснулись его ладони. В груди Римера крепла уверенность, твердая как сталь. Холодный панцирь, за которым он скрывался, дал трещины. Он встал.

– Это не они.

– Да, едва ли, – ответил Свартэльд.

Ример распахнул дверь и вышел на улицу. Он слышал крики Свартэльда у себя за спиной, но не остановился. Жители деревни подошли ближе. Они чувствовали себя в безопасности, потому что находились под защитой одетых в черное мужчин. Ример кинулся к ним с мечом в руке. Разгоряченные, как многоголовая змея, они отпрянули назад и хором заохали.

– Мальчик, – закричал он. – Кто убил мальчика?

Все молчали и стояли неподвижно, как мертвые. Только по пару изо рта можно было определить, что они дышат.

– ОТВЕЧАЙТЕ! – Ример крепче ухватил рукоятку меча.

– Он был одним из них! – прокричал кто-то в толпе.

– Они меняют младенцев на своих детей, – сказал другой голос. – Мальчик был единственным в доме, кого они не убили. И у него рыжие волосы. Мы знаем, что это значит.

Ример поднял меч. Поток обнял его и растопил холод. Больше не было льда, за которым он мог укрыться. Не было расстояния между ним и всем остальным. Только злоба.

– Скажите мне, кто убил мальчика, или умрите!

Внезапно Свартэльд оказался рядом с ним.

– Ты Ворононосец, мальчик! – Ример уставился на его черное лицо. Ворононосец. Что это значит? Какой ворон? Больше не было ворона, которого надо носить. И ради кого его носить? Ради вот этих имлингов, убивающих собственных детей?

Свартэльд схватил его за руку.

– Успокойся!

Ример услышал собственный смех. Жуткая искаженная пародия на то, каким должен быть настоящий смех. Он вырвался из хватки Свартэльда и закричал молчаливым марионеткам:

– Зачем нам бояться их, если убиваем мы ? Что?! Самое греховное убийство здесь вы совершили сами. Даже трупорожденный не смог убить младенца. А вот вы смогли!

Голос его ослаб и понизился вместе с опустившимся мечом.

– Вы смогли…

Он повернулся к ним спиной и прошел сквозь строй одетых в черное к дому. Он откатил камни от двери в погреб и отодвинул засов. Колкагги рассредоточились у него за спиной, готовые встретить то, что может из него появиться. Ример раскрыл двери. Петли заскрипели, и он уставился в темноту. В пустоту.

Кто-то выкрикнул приказ принести фонарь, но Ример уже начал спускаться вниз по лестнице. Что-то рычало. Что-то большое. Ример чувствовал его приближение. Ощутил силу удара еще до того, как он был нанесен. Ему хватило времени, чтобы присесть. Ример описал круг мечом вокруг себя и встретил сопротивление. Рык. Ему в лицо брызнула слюна. Что-то тяжелое рухнуло перед ним. Что-то размером во все помещение. Он услышал приближение Колкагг с мечами и фонарями. Они пробежали с обеих сторон мимо него. По погребу разлился свет. По грубым каменным стенам. По разбитым бутылкам и банкам с вареньем. Закуток был разнесен в щепки. Корнеплоды рассыпались по всему полу вокруг мертвого бурого медведя.

– Медведь… – раздалось сзади. – Чтоб тебе в Блиндболе заблудиться! Подумать только, медведь!

– Посреди зимы? – прозвучал голос Свартэльда. Остальные начали обходить вокруг убитого зверя и отыскали следы крови на его когтях. Один Колкагга вытащил что-то из туши зверя и поднял вверх. Сломанная стрела.

Ример закрыл глаза. Обезумевший от боли изголодавшийся медведь. Кто-то убил младенца из-за медведя. Не слепой. Не трупорожденный. Всего лишь страх.

Комната сжалась. Ему надо на улицу. Тело казалось одеревеневшим. Ример убрал меч в ножны и стал подниматься вверх по лестнице. Он вышел наружу и втянул в легкие воздух.

– Это медведь, – сказал он, но голос его дрогнул. Деревенские подошли ближе. Их глаза были широко раскрыты. Они разевали рты. Их было около пятидесяти.

– Он мертв, тот слепой? – спросила женщина, с которой они разговаривали вначале.

– Это медведь! – заорал он. – Медведь! Смертельно раненный голодный зверь!

Эхо его слов улетало к берегу реки, как будто бежало от страшной правды. Вниз по течению к морю. Прочь, чтобы никто никогда этой правды больше не услышал.

Какая-то женщина заплакала. Она попыталась скрыть это, зажав рот рукой. Ример скользил взглядом по их лицам. Он ловил взгляды всех, кто был вооружен ножами. Вот. Вот он. Убийство написано в его глазах. Мужчина вздрогнул, но остался стоять на месте. Ример подошел к нему.

– Это сделал ты.