Брендон Сандерсон - Устремленная в небо

– Раньше я приправляла крысятину перцем, но он закончился.

Девушки переглянулись.

– То, что адмирал так поступила с тобой, настоящий позор для ССН, – сказала ФМ. – Но это естественное усиление тоталитарного стремления к абсолютной власти над теми, кто ей сопротивляется. Типичный пример ханжества этой системы. Неповиновение они непокорностью не считают, если речь идет о реальном неподчинении.

Я бросила взгляд на Киммалин, та пожала плечами:

– Она очень серьезно к этому относится.

– Мы поддерживаем правительство, которое слишком много на себя взяло под лозунгом общественной безопасности, – продолжала ФМ. – Люди должны выразить протест и восстать против верхушки общества, которая держит их в рабстве!

– Верхушка общества – это такие, как ты? – спросила я.

ФМ посмотрела на свой суп, потом вздохнула:

– Я бы ходила на собрания Спорщиков, а мои родители снисходительно гладили бы меня по головке, а всем остальным говорили, что это у меня период контркультуры. А потом они записали меня в летную школу… ну, и я начала летать.

Я кивнула. Это мне было хотя бы понятно.

– Я прикинула, что если стану знаменитым пилотом, то смогу выступать в защиту простых людей, понимаешь? Здесь я скорее смогу что-то изменить, чем внизу, в глубоких пещерах, чинно восседая в бальном платье рядом с сестрами. Ведь правда же? Как ты думаешь?

– Конечно, – согласилась я. – Звучит очень разумно. Да, Жучик?

– Я ей это постоянно твержу, – сказала мне Киммалин, – но, похоже, к тебе она скорее прислушается.

– Но почему? – удивилась я. – ФМ, ты разве не говорила, что у таких, как я, нет естественных эмоций?

– Да, но ты – продукт своего окружения и ничего не можешь с этим поделать, – сказала ФМ. – Не твоя вина, что ты – кровожадный комок агрессии и разрушения.

– Кто – я? – оживилась я. – Это так ты меня воспринимаешь?

ФМ кивнула.

Потрясающе!

Дверь маленькой комнаты внезапно отворилась, и я инстинктивно взвесила на руке свою миску, прикидывая, что из все еще теплого супа может получиться неплохой отвлекающий маневр, если им залепить в лицо.

В комнату проскользнула Бита. Свет из коридора обрисовал ее худощавую фигуру. Тьма! Я даже не подумала про нее. Жучик с ФМ привели меня сюда, пока Бита была на ужине. Согласовали они с ней это небольшое нарушение или нет?

Бита поймала мой взгляд – и поспешно закрыла дверь.

– Я принесла десерт, – сообщила она, приподняв небольшой пакетик, завернутый в салфетку. – Зараза меня застукал, когда я его забирала. Думаю, он нарочно туда ходит, чтобы посверкать на нас глазами, прежде чем отправиться ужинать с более важными людьми.

– И что ты ему сказала? – поинтересовалась Киммалин.

– Что хочу перекусить ночью. Надеюсь, он ничего не заподозрил. В коридоре вроде все чисто – ни полиции, никого. Думаю, никто ничего не заметил.

Бита развернула салфетку. Внутри лежало шоколадное пирожное, чуть приплюснутое при транспортировке.

Она раздала каждому по кусочку, потом плюхнулась на свою кровать и засунула последний кусок в рот. Я задумчиво смотрела на нее. Это была та самая девушка, которая последние несколько недель практически не разговаривала со мной. И теперь она принесла мне пирожное? Я, конечно, вздохнула с облегчением, поняв, что Бита не собирается меня выдавать, но не понимала, что заставило ее передумать.

Я устроилась поудобнее на одеялах и попробовала пирожное.

Оно было намного, намного лучше крысятины. Я невольно застонала от удовольствия, и Киммалин улыбнулась. Она сидела на краю кровати Биты, так и не застеленной с утра. Ее собственная койка наверху с безукоризненными углами и наволочкой с оборочками была аккуратно заправлена. Койка ФМ стояла у противоположной стены; на полке у изголовья громоздилась стопка книг.

– Ну, – сказала я, облизывая пальцы, – и чем вы тут занимаетесь по ночам?

– Спим? – предположила Бита.

– Двенадцать часов?

– Ну, есть физподготовка, – сказала ФМ. – Мы обычно плещемся в бассейне, а вот Бита предпочитает тренажеры с утяжелителями. Еще стрельба из личного оружия или дополнительные занятия на центрифуге…

– Я все еще не заблевала ее, – сказала Бита, – и это, на мой взгляд, никуда не годится.

– Бита научила нас играть в волл-бол, – сказала Киммалин. – Забавно наблюдать, когда она играет с парнями. Они всегда воспринимают это как некое бодрящее испытание.

– Она хочет сказать, что приятно наблюдать за тем, как Нед проигрывает, – пояснила ФМ. – Он каждый раз так конфузится… – Она оборвала фразу – наверное, вспомнила, что никогда больше не увидит, как он играет.

У меня сжалось сердце. Плавание. Стрельбы. Спорт. Я знала, чего меня лишают, но услышать об этом вот так…

– Сегодня мы не должны этим заниматься, – сказала Киммалин. – Мы же болеем. Это будет здорово, Юла! Мы сможем болтать весь вечер!

– О чем? – спросила я.

– О самых обычных вещах. – ФМ пожала плечами.

И что же у нас «самое обычное»?

– Типа… о парнях?

– Звезды, нет! – возмутилась Бита и достала что-то из-под подушки. Это был блокнот, заполненный рисунками кораблей, выполняющих различные маневры. – О летной стратегии!

– Бита все пытается назвать новые фигуры пилотажа в свою честь, – уточнила ФМ. – Но мы думаем, что маневр Биты на самом деле должен включать в себя несколько петель. Как тот, что на пятнадцатой странице.

– Ненавижу петли, – сказала Бита. – Лучше назвать это маневром Жучик. Так цветистее.

– Не говори глупостей, – сказала Киммалин. – Я врежусь сама в себя, если попытаюсь заложить столько петель.

– В маневр Жучик будут входить комплименты. Их надо отпустить врагу, прежде чем сбить его, – усмехнулась ФМ. – О! Какие красивые искры вы рассыпаете перед смертью! Вы должны гордиться собой! Отлично сработано!

Девушки начали показывать мне придуманные ими маневры, и я наконец-то расслабилась. Все названия были чудовищны, но разговор оказался занятным, увлекательным и… ну, просто очень приятным. Я тоже нарисовала в блокноте один до неприличия сложный маневр – нечто среднее между петлей Альстрома и двойным боковым виражом.

– Главная хрень в том, – сказала ФМ, – что она его возьмет и выполнит.

– Ага, – согласилась Киммалин. – А может, назовем маневром Жучик взлет? Это единственное, с чем я неизменно справляюсь.

– Ты вовсе не настолько плоха, – возразила Бита.

– Я – худший пилот звена.

– И его лучший стрелок.

– Это ничего не будет значить, если я погибну, прежде чем успею выстрелить в ответ.

Блокнот Биты все еще был у меня в руках, я перевернула страницу и проворчала:

– Жучик – классный снайпер, ты, Бита, великолепно гоняешься за крелльскими кораблями, а ФМ здорово уходит от выстрелов.