Лесса Каури - Золушки в опасности [СИ litres]

– Матушка, уберите посторонних, – тихо попросила Вита, глазами указав на толпу за дверью.

Лисана повернулась ко входу:

– Чего столпились? Работы нет? Ну-ка, все по местам!

Коридор опустел в мгновение ока.

– Без двери нехорошо, – заметил Дробуш.

Целительница вздохнула.

– Я ее развеяла. Придется новую заказывать… Итак, Вителья, я хочу знать, что с моей пациенткой!

– Я уничтожила демоницу, – пожала плечами волшебница. – Ванесса больше не угрожает Тае. Но не спрашивайте меня – как. Я не имею права отвечать.

– Значит, твой предыдущий визит сюда имел определенную цель? – продолжала спрашивать Лисана.

– Да, – Вита виновато кивнула. – Я хотела помочь Алю, но тогда еще не знала, каким образом. Для этого мне нужны были сведения о демонах.

Матушка Лисана нахмурилась.

– Значит ли это, что ты сможешь помочь остальным нашим пациентам?

– Возможно, – неожиданно ответил Вырвиглот, не давая Вителье и рта раскрыть. – Нужно подумать над этим!

– Это было бы замечательно, – качнула головой целительница, однако настаивать не стала. – Когда Тая проснется, я отведу ее в купальню. Альперт, тебе лучше побыть с ней и никуда не уходить.

– Я не хочу, чтобы она оставалась здесь! – буркнул Попус, не сводя взгляда с лица девушки.

– Матушка Лисана права, – мягко сказала Вителья, – Таю надо отмыть и переодеть. Я попрошу матушку Ируну найти подходящие вещи и вернусь в больницу. Просто будь с ней.

Маг молча кивнул. В его некрасивом лице светилась такая нежность к сестре, что Вителье захотелось обнять его.

– Пойду, принесу полотенце, хотя бы кровь с лица стереть у бедняжки, – сообщила целительница и вышла.

Альперт поднял голову.

– Вита, думаешь, демоница больше не вернется?

– Нет, Аль. Она мертва.

– А другие демоны могут представлять для Таи опасность?

– Если бы я знала, – вздохнула Вита и прошлась по комнате. – Думаю, если Тая будет постоянно носить защитные амулеты, хуже не будет. Я уже знаю, у кого закажу их – у магистра Фофина, почетного артефактора Королевской магической ложи. Лучше него никто не сделает!

– Это точно, – проворчал Дробуш.

Взгляд Виты упал на лежащую на столе тетрадь. На этих тонких страницах мучилась, погибая, душа той Таи, в которую должна была вырасти маленькая девочка, только что спросившая брата: «Где мама? Папа? Где я, Аля? Что это за место?» Девочка, которая в собственном сознании так и не стала взрослой.

Волшебница покосилась на Альперта, но маг смотрел на сестру и не замечал ничего вокруг. Несколько легких движений пальцами – и тетрадь исчезла.

«Лети, – услышала Вителья голос Кипиша в сознании, – лети прочь, несбывшаяся душа!»

Возможно, в голосе бога ей только послышалась грусть?

Редьярд покинул пир в самом разгаре, когда выпито было много, речи стали вовсе не официальными, но гости еще не настолько осоловели, чтобы падать со стульев. Не привлекая лишнего внимания, вышел через потайную дверь залы в коридор, идущий внутри замковой стены, взмахнул заранее припасенным свитком, выпуская стаю магических огней. Перед глазами еще стояли лица Аркея и его жены – светлые, гордые, будто озаренные внутренним светом, но в висок сверлила пустая дорога в ночи. Дорога, которую перечеркивал край Ласурской чащи, как перечеркнул он однажды жизнь самого Рэда.

В его покоях все было готово: несколько запечатанных письменных указаний на столе, дорожный кофр на кровати, рядом – комплект простой одежды. В такую мог бы облачиться странствующий купец.

Когда Редьярд вошел, из кресла у окна поднялся рю Вилль, склонился в почтительном поклоне.

– Что ты здесь делаешь, старый лис? – удивился Рэд, закрывая за собой дверь.

Рю Вилль выразительно посмотрел на кофр и пожал плечами.

– Могу задать вам тот же вопрос, Ваше Величество!

– Я больше не Величество, – буркнул Редьярд, принимаясь переодеваться.

– Но я все еще начальник Тайной канцелярии, – Троян тронул пальцем радужник в ухе, – и поэтому ведаю обо всем, что происходит во дворце. Я пришел попрощаться. Надеюсь, ты не разгневаешься, старый друг?

– Я к этому близок, – Редьярд застегивал штаны, заправлял в сапоги, – ты прекрасно знаешь, что я хотел бы уйти, не прощаясь.

– И не надо, – улыбнулся рю Вилль, – ведь больше никто не подозревает об этом.

– А Дрюня?

– Шут заперт мастером Пипом в кладовке, и в настоящий момент сладко спит на матрасе дежурного поваренка, периодически икая от количества выпитой ласуровки.

– Он напился? – удивился Рэд.

– В зюзю, – кивнул начальник Тайной канцелярии, не улыбаясь. – Его скорбь велика… Моя тоже.

– Прекрати, – поморщился Редьярд, – все решено. Лучшие годы своей жизни я отдал Ласурии и этой мышеловке, называемой дворцом. Теперь у меня есть достойная замена, а я свободен делать все, что пожелаю. А я желаю свалить отсюда куда подальше!

– Чаща не так далеко, как кажется, – хмыкнул рю Вилль.

Редьярд метнул в него яростный взгляд.

– Тебе что-то известно? ОНА все еще там?

Троян неожиданно направился к двери. Лишь у порога обернулся.

– Прости, Рэд, я не стану подсказывать судьбе ее пути. Делай, что решил!

С минуту бывший король Ласурии и действующий начальник Тайной канцелярии мерили друг друга взглядами, затем шагнули друг другу навстречу и обнялись.

– Если того потребует долг перед Родиной, я тебя найду, где бы ты ни был, – пригрозил рю Вилль и отступил на шаг назад. – До свидания! Удачи!

Он резко развернулся и вышел.

Какое-то время Редьярд смотрел на закрытую дверь, затем встряхнулся, словно медведь, вылезший из воды, окинул взглядом покои, которые уже не считал своими, подхватил кофр и вышел, вновь используя потайную дверь.

Стрема лежал у дверей конюшни. Увидев хозяина, вскочил, виляя хвостом и приплясывая – чуял долгую дорогу, быстрый бег, ветер свободы на кончике носа. Потрепав его по загривку, Редьярд вошел в конюшню, оседлал любимого жеребца и вывел во двор. Сел в седло, шагом подъехал к воротам, повелительно взмахнул рукой. Створки нехотя распахнулись – мышеловка не желала выпускать жертву.

Редьярд вздохнул облегченно лишь тогда, когда замок остался далеко позади. Ехал шагом, обезлюдевшими улицами – народ праздновал коронацию на ярко освещенных центральных проспектах и площадях. Запрокидывал голову и смотрел, как перемигиваются звезды между крышами домов, как колышется сохнущее на веревках белье. Вдыхал запахи города, запахи, бывшие ему родными столько лет. И в сердце разжималась невидимая пружина, которая столько лет заставляла его биться ровно. Сдерживая. Убивая. Индари свидетель – он не вернется во дворец! Какой бы стороной шлюха-жизнь не повернулась к нему…