Лесса Каури - Золушки в опасности [СИ litres]

Не получив ответа, Тая вскочила и бросилась к волшебнице, выставив вперед скрюченные, как птичьи лапы, пальцы. Однако она не сделала и двух шагов, как оказалась в руках Вырвиглота. Удерживая извивающуюся, словно змея, девушку, Дробуш стоял совершенно неподвижно и даже, кажется, не напрягался.

– Пусти меня! Пусти меня, каменное отродье! Я тебе глаза выцарапаю… – вопила демоница.

– Они каменные, не выцарапаешь, – спокойно ответил Дробуш.

Завершив последнее плетение, Вителья повернулась к Тае.

– Предлагаю сделку, демоница. Ты называешь мне свое имя и освобождаешь девушку…

– Ты меня не убьешь! – захохотала та. – Даже Ласурский архимагистр не может этого сделать, не навредив девке, а уж тебе куда, неумехе?

Дробуш тихонько тряхнул ее, заставляя замолчать.

– Повторюсь, – пожала плечами Вителья, – или ты называешь мне свое имя и освобождаешь Таю, или умираешь. Выбирай!

– Да ты шутишь? – изумилась демоница. – Ты – сильная колдунья, но опыта у тебя маловато. Было бы больше – ты бы спасла свою подругу, а не убила бы ее!

Вита закусила губу. Вот оно! Началось.

– Как ее звали? – продолжала спрашивать демоница. – А-а-а, Тариша! Тариша Виден, проклятая душа! Ты знаешь, куда попадают проклятые души после смерти, ан Денец? Ты знаешь, куда помогла ей попасть?

– Я знаю, что спрашиваю тебя в третий раз, желаешь ли ты умереть или нет?

Вителья ощутила, как гудит в кончиках пальцев Сила. Знала – прикоснись она сейчас к человеческой плоти, и та растает, как масло. Прикоснись она сейчас к чему угодно – оно растает, как масло! Все, кроме…

Волшебница вытащила из-под воротника куртки Кашшееву иглу и подняла так, чтобы демоница могла ее видеть. И снова, на мгновенье, сквозь тонкие черты лица Таи проступила уродливая, ужасающая морда, искаженная… страхом.

Тая вдруг закричала. Из ее глаз, носа и ушей потекла кровь, пачкая белоснежную ночную сорочку.

Альперт вскочил, но не сделал ни шага. Смертельно бледный маг стоял у стола так, словно это был последний рубеж, отделяющий его от безумия.

В дверную створку снаружи заколотили. Была бы в больнице матушка Лисана, Вита попыталась бы ей объяснить то, что можно было объяснить. Но санитаров она ни о чем не предупредила – для них было достаточно, что брат навещает сестру.

Вителья махнула рукой, запечатывая дверь собственным плетением и двинулась к демонице.

Тая перевела мутные от боли глаза на Альперта и умоляюще протянула к нему руки.

– Брат, – плача, простонала она, – спаси, спаси меня! Она убивает меня, рвет изнутри! Умоляю! Не позволяй ей… Ведь она здесь из-за тебя!

Попус, закрыв лицо руками, раскачивался внутри невидимого круга, очерченного Вительей. Волшебница знала, как тяжело ему сейчас, но надеялась, что критический настроенный разум стажера не поддастся на провокацию.

Дробуш перехватил вырывающуюся девушку поудобнее и переглянулся с Вительей. Она едва заметно кивнула, и он, держа руку Таи в своей, протянул ее вперед, ладонью вверх.

Запрокинув голову, демоница завизжала с такой силой, что по оконному стеклу побежали трещины.

Странно, но Вителья слышала два голоса – отчаянный визг и тихий, покорный плач. И этот плач стал для нее примерно тем же, чем был рабский ошейник – границей между свободой и несвободой, которую жизненно важно было перейти.

– Меня зовут Ванесса, – вдруг четко сказала девушка.

Вита обнаружила, что Тая смотрит на нее совершенно спокойно. Кровавые дорожки на ее лице и разводы на одежде в сочетании с этим взглядом выглядели жутко.

– Ванесса, – медленно повторила Вита, прислушиваясь к себе. Сила ответила новым витком, загудевшей в сознании мощью, – демоница не солгала.

– Я отпущу Таю, – девушка приоткрыла в усмешке испачканные кровью зубы, – если ты пообещаешь, что не тронешь меня! Видишь, я назвала имя!

– Откуда я знаю, что ты не врешь? – спросила Вителья. Что-то в истории Альперта не давало ей покоя, что-то не состыковывалось. А сейчас, наконец, представилась возможность расставить все по своим местам. – Докажи мне!

– Чего ты хочешь, колдунья? – оскалилась демоница.

– Почему ты сказала, что Альперт виноват в случившемся с Таей?

Демоница засмеялась.

– Потому что именно он вызвал меня в тот вечер. Достал отцовскую книгу по демонологии и, балуясь, прочитал заклинание вслух. Он знал, что у него нет Силы, все ему так говорили. Но она проснулась именно в тот день и час. Видела бы ты, как парнишка удивился, когда я пришла на зов!

– Значит, никакого выброса энергии из-за его дара не было, а пожар в его доме и гибель родителей – не его рук дело?

– Это сделала я. Мне было скучно, я развлекалась.

Вителья услышала за спиной полный гнева вопль и обернулась. Альперт с безумным лицом бросался на невидимую стену щита, который удерживал его у стола. Затем снова повернулась к демонице и уточнила:

– Но почему ты не убила Таю, не завладев им самим? Он же тогда был слишком слаб, чтобы сопротивляться?

– Рано или поздно я добралась бы и до него. Но зачем он был мне нужен – слабый, неуверенный в себе подросток? В будущем из него получился бы прекрасный маг, которым гораздо интереснее было бы управлять! А как было забавно мучать его, используя сестру! О, нет, я специально оставила обоих в живых. Мы, демоны, не любим игры, которые быстро заканчиваются!

– Я клянусь тебе, – прохрипел Альперт, – слышишь, отродье, я клянусь, что найду вас всех и уничтожу! Именем Индари клянусь!

– Ты? Слабак…

Издевательская улыбка увяла на губах демоницы. Она с ужасом смотрела на иглу, которую Вителья всадила в центр ладони Таи.

– Ты… давала слово! – прошептала демоница.

– Я никакого слова не давала, – отрезала волшебница, наблюдая, как чернеют капли крови, брызнувшие из ранки. Как от иглы начинаются разбегаться черные прожилки, захватывая ладонь, кисть, руку…

Разрывающий душу вопль умирающего демона потряс больницу Святой Евгесии до основания. Тая обмякла на руках у Дробуша, напоминая измазанную в крови тряпичную куклу.

– Дробуш, положи ее, быстро! – приказала Вита. – Нужно остановить внутреннее кровотечение!

Вырвиглот бережно опустил девушку на пол. Вита протянула к ней руки и начала диагностику.

Альперт Попус без сил упал на стул и закрыл лицо руками.

Пробираясь сквозь толпу, Бруни думала о том, сколькими чудесами обязана своему мужу. И о том, как сильно любит его, надежного, немногословного, родного… А потом она увидела себя и остановилась от неожиданности, ведь одно дело смотреться в зеркало, а совсем другое – наблюдать за ожившим отражением.

Принцесса Брунгильда лениво поправила локон, выбившийся из прически, и вновь застыла изваянием рядом с Аркеем. У нее, у настоящей Бруни, никогда не было таких уверенных, полных силы движений, такой царственной осанки! Но сейчас, разглядывая Ники в своем обличье, она подумала, что именно так должна вести себя королева.