Владимир Привалов - Почетный пленник [litres]

Следующим раундом переговоров стал Кайхур. Оставлять его кому-либо на попечение я не хотел. Да и привязался к нему. Постоянный объект наблюдения, – его смешные неуклюжие движения, потягивания, зевания – все это занимало меня и отвлекало от дурных мыслей. Отличный подарок, как оказалось, сделал мне Буддал! Чутье не подвело купца – угодил так угодил!

Влик категорично заявил, что никаких животных в стенах госпиталя он не потерпит. Улыбчивый угодливый пухлый колобок куда-то исчез, став неуступчивым имперским чиновником высокого ранга. Не положено, и все тут. Прекрасно помня античную формулу «Что позволено Юпитеру, то не позволено всем прочим товарищам», я заупрямился. А что? Мне десять лет, я сын единоличного правителя страны, который несогласным головы режет запросто – могу я в таком возрасте и статусе упереться? Могу. Вот я и уперся. Мои люди, поддерживая сына своего вождя, как-то опасно завозились и начали переговариваться на своем непонятном языке, недобро посматривая на работников госпиталя.

Кайхура я таким образом отвоевал. И теперь я, Остах и Кайхур занимали маленькую глухую комнату в конце госпитального коридора. Дверь рядом вела из коридора во внутренний двор с садом, фонтанами и каменными скамьями. Из этого двора можно попасть во все галереи и анфилады госпиталя. А также в гостиницу при госпитале. Формально она к госпиталю не относилась, но по факту располагалась не только на одной земле с госпиталем, но и находилась в одном архитектурном ансамбле. Законный дополнительный способ изъятия денег у больных и их семей, как я с ходу понял по своему прошлому опыту.

Денежный вопрос меня живо интересовал, и я завел разговор об этом с Остахом. Проживание моей немаленькой, как оказалось, свиты в гостинице влетало нам в копеечку, как я понял. И это было еще одной причиной острого недовольства дядьки.

– Остах, – спросил я, – а сколько вообще денег выделил нам отец на пребывание?

– Когда Гимтар отвалил мне такую прорву денег, я думал, что вполне достаточно. Помню, как мне с твоим дедом, пусть будет легок его путь, приходилось изворачиваться, чтобы не клянчить деньги у Векса. Хотя и ему, и тебе полагается от Империи небольшой пансион. Но когда Эндир учился здесь, денег постоянно не хватало. Поначалу… По нам виселица плакала за некоторые делишки. Если б поймали – и титул наследника не помог бы, – хохотнул Остах. И тут же посерьезнел. – Тебе этой участи никто не хочет, вот Рокон и расщедрился. Правда, глядя на плату в этом клоповнике при госпитале, я начинаю сомневаться, протянем ли мы год на эти деньги. Даже вместе с имперским пансионом…

– Ты что, вместе с Эндиром грабежом занимался? – спросил я заинтересованно.

– И не только, – хмыкнул дядька. – Но знать тебе об этом незачем. Если срочно понадобится, я знаю, как достать денег. Мы с Гимтаром обговорили.

– Что обговорили, это замечательно. Запасной вариант еще никому жить не мешал, – продолжил я. Остах только скривился, выслушивая подобное от своего десятилетнего воспитанника. Но смолчал. – Вы как высчитывали сумму годового содержания? Брали цены в среднем…

– Ради Отца Глубин, парень, ты можешь говорить попроще? Ты сам себя слышишь? Только-только научился задницу себе вытирать… – не выдержав, взмолился Остах. – Годовое содержание… Я ж головой поеду, тебя слушая…

«Десять лет! – одернул я себя. – Десять чертовых лет!»

– Привыкай, – улыбнулся я. – Это же я только с тобой такой – настоящий.

Остах тяжело вздохнул и принялся объяснять мне, что к чему.

– На время обучения наследника берет под свое покровительство Империя. А точнее, наместник провинции. Плата за обучение, крыша над головой наследника и его свиты, еда – все за счет Империи. Из этого мы и исходили. Госпиталь в наши планы не входил. Эта проклятая гостиница сосет из нас деньги, как здоровенный комар размером с кролика.

Кайхур услышал свое имя и поднял уши торчком. Я погладил его, и он опустил голову обратно мне на грудь. Повозился слегка и опять задремал, счастливец.

– Надо было не отдавать деньги купцу, – Остах не удержался, чтобы не напомнить мне о моей – как он считал – ошибке.

– Ты доверяешь Буддалу? – устало спросил я, не желая продолжать уже законченный для меня разговор.

– Доверяю. Он ведет торговлю в наших горах, и ему незачем обманывать. Тем более в таких пустяках. Тем более нас.

«Тем более в таких пустяках, – мысленно согласился я с Остахом. – При всем своем жизненном опыте ты, Остах, в вопросах ведения бизнеса как был контрабандистом, так им и остался».

После того как Остах выбил из Буддала отличную цену на копорский чай, я досушил его в дикой спешке, и мы передали мешок с молодым чаем купцу. Чай был хорошо просушен и с каждым днем теперь становился только лучше. Если его правильно хранить, конечно. Впрочем, об условиях хранения купца известили особо. Он покивал и поблагодарил, обязуясь хранить чай так, чтобы вкус не изменился.

Я держал в руках деньги. Свои деньги, полученные за первый товар, который я смог реализовать в новой жизни. Посмотрел на Остаха. Он со смешанными чувствами глядел на меня, поблескивая глазами.

– Дядька Остах, а это много?

– Для кого как, – пожал плечами Остах. – Для него, – и он мотнул головой в сторону Барата, расседлывающего лошадей, – очень много. Живых денег горец в своей жизни мало видит. Столько он наемником за месяц заработает. Если жив останется. Для бывшего контрабандиста Остаха – это неплохой куш, который, впрочем, особого риска не стоит. Для бывшего танаса дана Эндира, пусть и тайного, – это мелочь, которую, впрочем, можно прибрать к рукам. Если за это тебе не сунут в печень кинжал, конечно.

– Понимаю, – кивнул я, – для десятилетнего мальчика целое состояние, а для наследника дана – вроде как и не очень.

– Верно говоришь, – кивнул Остах. – Хотя и для малолетнего наследника – немаленькие деньги.

«Немаленькие деньги…» – да я собирался вскоре зарабатывать в десятки, сотни раз больше. Планов у меня было много.

Потом, поздно вечером, я лежал в своем новом первоклассном тарантасе, который мы вынужденно арендовали на Перекрестке. Это Голос Империи настоял, чем-то ему моя скромная арба не понравилась.

«Чтобы честь наследника не умалять, необходимо сменить арбу», – объяснил нам покидающий нас Алиас Фугг. Спорить с ним в таких мелочах не стали – аренда выходила не такой уж дорогой. А арбу оставили на Перекрестке – кто-нибудь из наших по дороге назад заберет, всего и делов.

На постоялом дворе я не смог заставить себя ночевать – запах горелого жира и прелого сена на полу, следы давленых клопов на стенах в спальне… Я предпочел разместиться в своем первоклассном средстве передвижения. Зря, что ли, за аренду деньги платим!