Михаил Ланцов - Генерал империи [СИ]

Тишина. Небо в горизонт. Благодать.

Легкое, едва заметное движение за спиной – на месте второго номера. Ду-ду-ду… застрочил пулемет. Семеныч от этого аж вздрогнул и дернул ручку, что изрядно качнуло самолет.

— Семеныч! Твою мать! — рявкнул Петрович. И вновь дал короткую очередь из своего крупнокалиберного пулемета.

— Петрович, что там?

— Тройка. Справа. Сзади. Атакуют от солнца.

И словно в подтверждении его слов ударил кормовой пулемет ведомого. Тяжелые истребители шли экономным ходом, что и позволило немцам попытаться их атаковать. Шли бы полным – не догнали бы. Уже пробовали и не раз. Хорошая обтекаемая форма фюзеляжа, кабины и гондол двигателей, вкупе с тонкой, но фанерной обшивкой и отличной энерговооруженностью, решали. Истребитель выходил хоть и тяжелый, но очень шустрый. Маневренность страдала, конечно. Но он и не работал от нее, предпочитая бить на проходе и проводить штурмовку. А легкобронированная коробка кабины защищала от пуль основных калибров и шрапнельных шаров зениток.

Тр-р-р. Тр-р-р. Протарахтел пулемет на одном из немецких истребителей. Тр-р-р. Раздалась короткая очередь. Несколько пуль свистнуло рядом с кабиной. Одна даже пробила фанерную обшивку крыла. Впрочем, без последствий. Тяжелый истребитель таких повреждений мог выдержать очень много.

Семен Семеныч оглянулся.

Германские этажерки были уже совсем рядом. Пару раз цокнули пули о броневую коробку его кабины. И вот они уже ушли в пологом пикировании ниже парного звена, набирая энергию для атаки снизу – с самого беззащитного ракурса. Но просто от земли тяжелые истребители атаковать сложно – быстро, рывком подняться этажерки не могли. Мощности двигателей им для этого категорически не хватало.

Семен Семеныч подал ручку от себя и плавно поддал газа. Движки взревели. И самолет довольно круто нырнул к земле, стремительно разгоняясь. Его весьма крепкий тяжелый истребитель мог позволить себе полет со значительно большими перегрузками, чем легкие перкалевые этажерки противника. Тем более, что на нем уже стояли новейшие беспоплавковые карбюраторы, позволяющие не глохнуть двигателям при отрицательных перегрузках. Собственно, только Меншиков этим вопросом задался еще на стадии проектирования, что дало его тяжелым истребителям очень серьезное преимущество. Эти аппараты могли по-настоящему пикировать! Крепкие, мощные, бронированные и дорогие… но при грамотном применении они являлись силой практически непреодолимой в текущих условиях.

Вслед за ведущим ведомый поступил так же. Поэтому германские этажерки, дернувшиеся было вверх, выбираясь из пологого пике, просто проскочили мимо без всякой для них пользы. Даже очередь никто из них не дал. Не успел.

Минута.

Семен Семеныч вновь оглянулся. Немецкие истребители отвернули и уходили, прижимаясь к земле. Они знали – не догнать. И теперь пытались слиться с местностью. Он дал крен элеронами и потянул ручку на себя, проводя боевой разворот. Ведомый поступил так же, честно держась в хвосте ведущего на разумном расстоянии.

Ручку от себя и вперед – догонять супостата в пологом пикировании. Расстояние достаточно быстро сокращалось.

Ду-ду-ду. Заработали четыре лобовых крупнокалиберных пулемета ведущего тяжелого истребителя, отправляя короткую, но густую очередь пристрелки. Трассеры очень помогали. Поэтому тремя секундами спустя, чуть довернув самолет, он дал еще одну очередь.

Накрытие! Рой полудюймовых пуль попал в германскую этажерку. Без видимых последствий, впрочем. Ну – дырок насверлили в перкалевой обшивке. Невелика печаль, хотя ткань, конечно, такого изуверства много не вынесет.

Следом по самолету зашла очередь подлинней. Да чуть выше и левее, что дало накрытие фюзеляжа по нисходящим траекториям. И тут уже этажерка клюнула носом, крутой уходя к земле. Слишком круто для искусственного маневра на такой хлипкой машинке, поэтому Семен Семеныч сосредоточился на новых целях. Оставшиеся две этажерки прыснули в разные стороны. Он, недолго думая, довернул за той, куда было проще совершить вираж. И продолжил преследование… Третья, вероятно, уйдет. Но разделять пару им запрещали категорически, под страхом трибунала. Мало ли? Да и вертлявы эти легкие истребители… «Собачьих свалок» высокоманевренных боев они избегали и не рвались перекручивать оппонентов накоротке. Даже несмотря на то, что также являлись бипланами. Зачем им? Они работали иначе. В парных звеньях. Стараясь максимально реализовывать преимущество в скорости и вооружении. Чай, четыре полудюймовых пулемета, собранных в носовом обтекателей – это не игрушка. Кучность и эффективность их огня была удивительной. Так что свой участок фронта эти два десятка тяжелых истребителей держали уверенно, превращая его в локальный филиал ада для своих оппонентов.

Максим методично работал над тем, чтобы сформировать у немцев и всех прочих заинтересованных сторон иллюзию подготовки наступления на Германию. По основной легенде, которую он скармливал всем желающим, его задумка была довольно дерзкой. Прорвать германский фронт корпусом на самом беззащитном направлении – гамбургском. И пройти через Гамбург к германским позициям на Рейне. Там ведь почти не было войск – Генеральный штаб сконцентрировал все основные силы на русской границе или возле Берлина. А значит, удар в тыл оборонительной группировке германских сил на Рейне мог быть успешным и продуктивным. Но главное – он позволял французам перейти Рейн в спокойных условиях и соединившись с русскими, двинуться на Берлин, добиваясь полной и безоговорочной победы. Фон Эссен же был нужен для высадки опережающего десанта в Шлезвиг-Гольштейне, что ударить во фланг и тыл германских войск на гамбургском направлении. Именно по этой причине над выбранным участком германского флота активизировалась русская авиация, методично зачищая небо, не щадя дефицитные двигатели. А в Кенигсберге фон Эссен начал накапливать корабли, пригодные для перевозки десанта.

Ни англичане, ни французы, ни тем более немцы не смогли это пропустить. Слишком явно и демонстративно готовился Максим. Слишком это выглядело очевидно и разумно. Ведь прорыв французских сил за Рейн и их объединение с русскими частями – победа. Окончательная и бесповоротная. И не только над армией, но и над флотом, так как Вильгельмсхафен отрезался бы от снабжения с «Большой земли» превращаясь в обидную, но от того не менее смертельную ловушку для германского флота. Поэтому все готовились к этой операции. И немцы, и французы, и англичане.

Перемирие уже давно было чистой формальностью. Прежде всего потом, что в Берлине прекрасно поняли – Керенский ничего не контролирует. С ним нет смысла договариваться. А Меншиков… он хочет воевать. Поэтому германский посол покинул Петроград так же, как и прибыл – через Швецию, с трудом пропущенный моряками-балтийцами. И все замерли в ожидании дальнейшего развития событий, тем более, что на русско-германском фронте возобновились перестрелки и мелкие стычки. Они и в дни перемирия бывали, но редко. Теперь же стали обыденностью…