Михаил Ланцов - Генерал империи [СИ]

Вместе с тем 7 октября 1916 года ранним утром было произведено знаменательное событие. Проведен благодарственный молебен в Святой Софии. Ее минареты уже снесли, на купол храма водрузили импровизированный деревянный крест. И освятили. Вновь возвращая в лоно Православной церкви силами местной греческой общины и лично Вселенского Патриарха.

Этот деятель прискакал на поклон к Меншикову уже 4 октября, когда понял, что город пал. Симфония – фундаментальный принцип, отличающий Западное христианство от Восточного сработал безукоризненно. Церковь Восточного христианства всегда переходила на сторону сильного, крепко держась заветов старины глубокой. Именно так она поддерживала успешные государственные перевороты во времена Византии. Точно так она перебежала на сторону султана Мехмета II Завоевателя, когда поняла, что Византия обречена… Восток всегда был гибким. И эта ситуация не стала исключением, даже несмотря на то, что Вселенский Патриарх был самым что ни на есть натуральным чиновником султана. Его подданным. Его верным слугой, окормляющим христиан, проживающих на просторах Великой Порты.

Так или иначе, но идею освятить Святую Софию Вселенский Патриарх не только поддержал, но и всемерно стал прославлять. А потом, во время благодарственного молебна, буквально источал восторги на тему освобождения Святой Софии из векового плена.

Максим же слушал эти слова без всякого воодушевления. Ну освободил. Ну освятил. И что? Город ведь насквозь исламский. В нем практически не осталось даже налета римско-византийских традиций. Он всем своим видом больше напоминал какой-нибудь Багдад или Тегеран, нежели второй Рим. Он опоздал. Они все опоздали. И с делами, и с мечтами. И глядя на то, как распаляется Вселенский Патриарх ему становилось тошно, больно и обидно. Древняя, старинная мечта многих русских оказалась не более чем миражом в пустыне.

Завершив молебен, Меншиков направился пообщаться с Абдул-Меджидом, сыном Абудл-Азиза I, убитого сыновьями брата отца, узурпировавшего его право на престол. На самом деле сыновья там были больше знаменем, так как в ходе младотурецкой революции хватало дельцов. Но это – не суть. Главное, у Абдул-Меджида, которого Максим тоже захватили в плен, было очень много претензий к родственничкам.

Не рассусоливая, наш герой предложил ему сделку. Чуть ли не с порога посулив престол Османской империи. Но при выполнении им ряда условий.

— Перво-наперво после провозглашения вас султаном, вы должны объявить о выходе Османской империи из коалиции Центральных держав и переход на сторону Антанты, — произнес Меншиков на немецком, который Абдул-Меджид довольно неплохо знал.

— Ожидаемо, — пожав плечами, ответил его визави.

— Второй шаг – перенос столицы. Вы должны тем же днем объявить, что столица переносится в… хм… в Багдад. Да, в Багдад. Хороший город. Вполне соответствующий идеологической и культурной компоненте вашей империи. Тем более, что султаны уже какое-то время претендуют на титул халифа, именуя себя ими. Дальше – земли. Все владения Османской империи в Европе, Вифиния и Мизия в Малой Азии, а также все османские острова в Эгейском, Черном и Мраморных морях провозглашаются Восточно-Римским Великим княжеством и передаются мне в наследное владение.

— А почему Великим княжеством? Почему не империей или хотя бы царством? — с грустной усмешкой спросил Абдул-Меджид.

— Уговорил. Пусть это будет царством, — невозмутимо ответил Максим. — С Константинополем в качестве столицы, разумеется. Дальше. Синайский полуостров, образует Синайское княжество и отходит Великобритании. Земли с преобладающим армянским населением в Малой Азии и Закавказье образуют Армянское царство и отходят Российской империи. Включая Трапезунд… эм… Трабзон. Палестина с Иерусалимом образует Иерусалимское царство.

— И отходят вам?

— Да.

— Не жирно ли? — с раздражением поинтересовался Абдул-Меджид.

— В самый раз, — все так же невозмутимо ответил Меншиков, сцепившись с претендентом на престол колючим, безжалостным взглядом. — И последнее. Вы должны будете выступить на площади у Святой Софии перед людьми и объявить о своем приказе казнить младотурецкий триумвират и своих родственников, что его поддерживали. Официальная причина – нарушение законов земных и небесных. Дескать, в припадке мракобесия они резали невинных людей Книги – армян, а также единоверцев – арабов.

— А что будет, если я откажусь? — не отводя взгляда спросил будущий султан.

— Ничего неожиданного. Я казню вас вместе с остальными, — максимально обыденным тоном заявил Максим и улыбнулся, стараясь выжать из себя максимально благодушную улыбку. — Повешу, — пояснил он. — Прямо там, на площади, вместе со всеми. Я и с этими мерзавцами хочу именно так поступить. Но у вас есть шанс избежать такой участи.

— Они – мои родственники!

— Они причастны к убийству вашего отца. Вы не хотите мести?

— Месть не приносит удовлетворения.

— Она и не должна его приносить. Месть – это предостережение от того, чтобы вновь совершались мерзкие поступки. Преступник должен помнить – его не простят, злодеяний не забудут и рук не опустят, стремясь наказав даже многие годы спустя. Без жалости и сожаления. Без скидок и поблажек.

— Как такие слова может говорить христианин? — раздраженно фыркнул Абдул-Меджид.

— Как вы, наверное, знаете, я посещал отнюдь не христианский рай.

— Так это правда… Боже…

— Поверьте, Он, — подняв глаза на потолок, произнес Максим, — не будет вмешиваться.

— Если все так, то что вам мешает убить меня после того, как я все сделаю? Вы же дикий варвар!

— Вот сейчас было обидно.

— Простите. Я…

— Вы просто сказали, что думали.

— Да, — обреченно опустил голову Абудл-Меджид.

— Все очень просто. Если бы Россия не была охвачена этим бардаком, то я без малейшего сожаления уничтожил бы и султана, и принцев османской крови. Всех до последнего. Даже полукровок, если бы смог их найти. Это привело бы к непреодолимому кризису власти в империи и, учитывая обстоятельства, она бы развалилась по швам. То есть, соседи смогли бы отхватить себе вкусные кусочки. В том числе и Россия. Но Россия сейчас этого сделать не сможет. Ей плохо из-за тех застарелых глистов и вшей, что она нахваталась за былые годы. А вот Англия, Франция и даже черт ее побери Греция – сможет… смогут. Мы воевали, а плоды им. Это несправедливо, не правда ли?

— Они все равно вмешаются.

— Франция охотно станет оккупировать земли, удерживаемые отдельными вооруженными бандами – да. Но воевать с Россией – нет. С Великобританией дела обстоят так же. Тем более сейчас. Эти две страны истощены и не готовы к новому тяжелому конфликту. Да и моя репутация чего-то, а стоит.