Кристина Кашор - Сердце королевы

– Не надо льстить. У меня пальцы неуклюжие, как сосиски.

– Это верно, зато тебе совсем нетрудно набирать слова задом наперед, да еще написанными наоборот буквами. У Тильды, Брен и Сафа пальцы ловкие, но они вечно ставят литеры не туда и путают похожие друг на друга. Ты ни разу так не ошиблась.

Биттерблу пожала плечами. Теперь, принявшись за литеры покрупнее – «М», «О» и «В», – она орудовала пальцами более уверенно.

– Это все равно что писать шифром. В голове что-то утихает и начинает переводить.

– А ты, выходит, часто пользуешься шифрами, булочница? – спросил Саф, зайдя с улицы и напугав ее так, что она уронила букву «В» мимо формы. – Что записываешь, тайные рецепты замковой кухни?

Однажды утром, через неделю, Биттерблу поднялась по лестнице в башню, вошла в кабинет и обнаружила, что на подоконнике открытого окна стоит, покачиваясь, Холт из ее гвардии. Он высунулся далеко наружу, не падая лишь потому, что небрежно держался рукою за раму.

– Холт! – завопила она, в первый миг с перепугу подумав, что кто-то выпал из окна и Холт смотрит на тело. – Что случилось?

– А? Ничего, ваше величество, – спокойно отвечал тот.

– Ничего? – воскликнула Биттерблу. – Ты уверен? Где же все?

– Тиэль где-то внизу, – сказал он, по-прежнему опасно высовываясь из окна и говоря громко, но размеренно, чтобы она могла расслышать. – Дарби напился. Раннемуд в городе, у него встречи, а Руд обсуждает с судьями график заседаний Высокого суда.

– Но… – Сердце Биттерблу пыталось пробить себе дорогу сквозь ребра. Ей хотелось подойти к нему и затащить обратно в комнату, но она боялась, что если подойдет слишком близко, то сделает что-нибудь не так, и он сорвется. – Холт! Спускайся оттуда! Что ты вытворяешь?

– Мне просто стало любопытно, что будет, ваше величество, – сказал он, все еще вися над бездной.

– Возвращайся в комнату сей же момент, – приказала она.

Пожав плечами, Холт спустился на пол как раз в тот миг, когда вошел Тиэль.

– Что случилось? – отрывисто спросил он, переводя взгляд с Биттерблу на Холта. – Что здесь происходит?

– В каком смысле? – изумилась Биттерблу, не обращая внимания на вошедшего. – Что, тебе стало любопытно, что будет?

– Вы никогда не задумывались, что будет, если спрыгнуть с такой высоты, ваше величество? – спросил Холт.

– Нет, – воскликнула Биттерблу. – Не задумывалась! Я и так знаю, что будет. Разобьюсь насмерть. И ты тоже. Ты Одарен силой, Холт, ничем другим!

– Я не собирался прыгать, ваше величество, – продолжал он с беззаботностью, которая начинала ее злить. – Только хотел посмотреть, что будет.

– Холт, – сквозь зубы процедила Биттерблу. – Я тебе запрещаю, категорически запрещаю залезать на подоконники и смотреть вниз, гадая, что будет. Ты меня понял?

– Ох, да честное слово! – вздохнул Тиэль, подошел к Холту и, схватив его за ворот, потащил к выходу.

Выглядело это почти забавно, ведь тот был крупнее, почти на двадцать лет моложе и во сто крат сильнее. Но Холт не стал сопротивляться, только снова пожал плечами.

– Возьми себя в руки. Прекрати пугать королеву, – приказал Тиэль, распахнул дверь и вытолкал Холта вон.

– Как вы, ваше величество? – спросил он после, со стуком захлопнув дверь и повернувшись к ней.

– Я никого не понимаю, – уныло сказала Биттерблу, – и ничего. Тиэль, как быть королевой в королевстве полоумных?

– Сцена была поистине странная, ваше величество, – согласился тот.

Трясущимися руками он взял с конторки стопку хартий, уронил их на пол, снова поднял и с мрачным видом подал ей.

– Тиэль? – Биттерблу заметила, что из рукава у него выглядывает повязка. – Ты поранился?

– Пустяки, ваше величество, – сказал он. – Просто порез.

– Его обработали как следует?

– Не было нужды беспокоить целителя, ваше величество. Я разобрался сам.

– Я бы хотела, чтобы тебя осмотрела Мадлен. Вдруг там нужно наложить швы?

– Ничего там не нужно.

– Это целителям решать, Тиэль.

Тиэль выпрямился и расправил плечи.

– Целитель уже зашил, ваше величество, – серьезно сказал он.

– Вот как! Зачем же ты сказал, что сам разобрался?

– Разобрался, обратившись к целителю.

– Я тебе не верю. Ну-ка, покажи шов.

– Ваше величество…

– Руд, – рявкнула Биттерблу седовласому советнику, который как раз взобрался по лестнице и вошел, пыхтя от натуги. – Помогите Тиэлю размотать повязку, чтобы я посмотрела его порез.

Руд, не на шутку озадаченный, сделал, как ему сказали. Спустя пару мгновений все трое пристально уставились на длинный диагональный разрез, бегущий по внутренней стороне запястья и основанию ладони Тиэля. Рана была аккуратно зашита.

– Как ты поранился? – потрясенно спросил Руд.

– Разбитое зеркало, – сухо ответил Тиэль.

– Такой порез, если ему не уделить должного внимания, может оказаться серьезным, – проговорил Руд.

– Этому конкретному порезу внимания уделено даже слишком много, – сказал Тиэль. – А теперь, если вы оба не возражаете, примемся за работу.

– Тиэль, – быстро произнесла Биттерблу, желая удержать его рядом, но не зная как.

А что, если спросить про название реки? Это поможет или наоборот?

– Название реки… – рискнула она.

– Да, ваше величество?

Мгновение она молча изучала его, разыскивая лазейку в крепости его лица, за стальными капканами глаз, но не нашла ничего, кроме странной скрытой печали. Руд положил ладонь Тиэлю на плечо и сочувствующе цокнул языком. Стряхнув его руку, Тиэль вернулся к конторке. Тут она заметила, что он хромает.

– Тиэль? – снова позвала Биттерблу.

Нужно спросить что-нибудь другое.

– Да, ваше величество? – прошептал Тиэль, не оборачиваясь.

– Ты, случайно, не знаешь, что кладут в тесто для хлеба?

Помедлив мгновение, Тиэль повернулся к ней.

– Дрожжи, я полагаю, ваше величество, – сказал он, – для разрыхления. Муку – это, пожалуй, основной ингредиент. Воду или молоко, – продолжил он с растущей уверенностью. – Соль, наверное? Прикажете найти рецепт, ваше величество?

– Да, пожалуйста.

Тиэль пошел разыскивать рецепт хлеба – нелепое поручение для первого советника королевы. Когда он выходил за дверь, припадая на одну ногу, Биттерблу увидела, что волосы у него на затылке редеют. Она никогда раньше этого не замечала, и почему-то открытие отозвалось мучительной болью. Она помнила Тиэля темноволосым. Помнила деловым и уверенным в себе; а еще помнила сломленным и запутавшимся, помнила, как он плакал, истекая кровью на полу в покоях ее матери. Она помнила его всяким, но никогда не задумывалась о том, что он может стать стариком.

После она направилась в библиотеку, но по дороге зашла в свои покои, чтобы посверлить взглядом список загадок. Выдернув его из странной книжки с картинками и перечитав, Биттерблу подумала, что он, пожалуй, тоже был своего рода шифром – в том смысле, что каждая его часть означала что-то, о чем в ней прямо не говорилось. Едва удерживая слезы, по горло сытая тревогами и людьми, которые вытворяли непонятно что и врали, она приписала внизу большими буквами: «ЗАРАЗА», выразив таким образом все свое недовольство сложившимся положением вещей. «Будь это шифр, слово „зараза“ могло бы оказаться ключом. Разве не восхитительно, когда все так просто?»