Юрий Астров - Квинтовый круг [сборник litres]

Поначалу мне показалось, что это действительно мультипликационный фильм, снятый в технике не плавного перехода от одной фазы к другой, а скачкообразного, но, присмотревшись, понял, что это, скорее всего, видеоклип или рекламный ролик, сделанный методом соединения отдельных стоп-кадров. Звуковое сопровождение отсутствовало.

…Он и она в постели. Мужчина целует женщину где-то за ухом, а она теребит ему волосы на затылке и мотает в экстазе из стороны в сторону своей головой. Глаза женщины закрыты, рот обезображен гримасой сладостной боли, на оскаленных ровных зубах блики, как от зеркальной поверхности. На щеках ее и лбу какие-то темные пятна. Мужчина откидывается на спину, и я столбенею…

На экране крупным планом я и Вита. В том номере гостиницы. На седьмом этаже.

– Неинтересно, – как сквозь воду слышу я голос мальчика, – я это уже видел. – И выключает экран.

– Подожди! – кричу я и звякаю цепью о радиатор.

– Мне дома не разрешают такое смотреть.

– Ну и не смотри, отвернись! Включи.

Мальчик пожимает плечами и подчиняется, но вначале у него что-то не заладилось: изображение замелькало, поплыло, а когда оно установилось, я увидел себя, перекидывающего ногу через подоконник. Я знал, что произойдет дальше.

– Можешь дальше смотреть, – сказал я мальчику.

– Знаю, – ответил он, – третий раз уже играю в эту игру. Скучно.

– Какую игру? – удивился я.

– Как в «орла и решку». Про вероятность. Не знаешь, что ли?

Я не ответил, сосредоточив внимание на экране. Там я перекинул наружу вторую ногу, держась руками за подоконник. Из открытого окна (видно даже разбитое стекло) валил дым. Пару раз показали толпу людей внизу, с задранными подбородками и открытыми ртами, пожарные машины, струи водометов.

– Тебе с каким вариантом показать про веревку, – спросил мальчик, – с плюсом или минусом?

Я не понял.

– Ну, про веревку, – произнес мальчик тоном, каким говорят дети с взрослыми, когда их не понимают, – по которой он спускается?

В это время на экране я находился на уровне шестого этажа. Изображение застыло. Льющаяся сверху вода была похожа на ледяные сосульки. Мои ноги, расширенные в коленях и сжимающие ступнями простыню, напоминали лягушачьи лапки в опытах Гальвани.

– А что, – наконец снизошел я до мальчика, – возможны варианты?

– Конечно! – обрадовался он. – Вот смотри, я нажимаю на кнопку «плюс», и у дяди будет все хорошо.

На экране, как и было на самом деле, я коснулся ногами низа оконной рамы на пятом этаже, перехватился руками и, согнувшись, прыгнул внутрь номера.

– А сейчас… – мальчик большим пальцем правой руки похлопал по пульту, изображение замелькало на экране, как при ускоренной перемотке, и застыло на том кадре, где я еще болтался на своей конструкции, – нажмем на кнопку «минус».

Крупным планом окно моего номера в огне. Четко видно, как перегорают, лопаются и закручиваются волокна капронового шнура… Камера следит (замедленная съемка) за моим ускоренным падением с седьмого этажа. Вначале я лечу «солдатиком» – ногами вниз, затем, зацепившись за какой-то выступ пальцами (тапочки слетели), делаю полусальто и врезаюсь в асфальт головою, превращаясь в бесформенный ком.

На лбу у меня выступила испарина: никогда в жизни я не переживал так перед телевизионным экраном…

– Можно, конечно, – продолжил мальчик, – нажать на «плюс», когда он падает, – и возвращает кадр, в котором я делаю кувырок, – вот так.

На этот раз я врезаюсь в густую крону деревьев. Ломая ветки и ребра, шлепаюсь на газон, но уже с признаками жизни.

– Но так не интересно, – пояснил мальчик, – потому что дяде сейчас нужна «скорая помощь» и игра на этом заканчивается. Необходимо правильно выбрать момент, когда нажимать и какую кнопку, а то можно и навредить себе, если играешь вдвоем.

– Кто тебе дал кассету? – напрямик спросил я мальчика.

– Какую кассету? – изображает он искреннее удивление. – Ты имел в виду картридж?

Я никогда не увлекался игровыми приставками (в моем детстве их еще не было), поэтому и промолчал.

– Для такой игры, какую я тебе показал, – продолжил мальчик, – нужен лазерный диск, а не картридж, а про видеокассету и речи не может быть.

– Извини, что я профан в этом деле. Конечно, я имел в виду этот самый диск для него, – киваю я на экран дисплея.

– Там нет никакого лазерного диска, да его туда и некуда вставлять. Может, кто раньше его внутрь вмонтировал, я не знаю. Просто случайно нажал на пульт, и у меня получилось.

– А когда ты начал играть в эту игру? – с зарождающейся неясной тревогой спросил я мальчика.

– Это про дядю на веревке?

– Да! – меня уже начала раздражать его манера переспрашивать.

– С самого начала, как здесь, – мальчик поднял голову и задумчиво посмотрел в потолок, – … спал я здесь два, нет – три раза.

– И какой же ты вариант, с плюсом или минусом, выбрал с самого начала? – перебил я его расчет.

– Вначале я вообще не нажимал на «плюс – минус». Лишь затем, когда самолет с дядей обязательно должен был врезаться в деревья, я вмешался, и он шлепнулся в воду.

У меня во рту пересохло.

– Покажи, – изменившимся голосом попросил я.

И мальчик прокрутил в деталях приводнение самолета, высадку пассажиров на песок Голодного острова, мчащиеся со всех сторон моторные лодки – всю ту суету, свойственную праздникам и дням бедствий.

– Второй раз мне пришлось нажать на «плюс» вот в этом месте.

На экране я выхожу из моторной лодки. На переднем плане справа сухое дерево, слева направленный мне в голову ствол ружья. Я медленно поворачиваюсь…

– Первоначальный вариант был такой.

Из ствола полыхнуло и застыло пламя. Я рывками стал заваливаться в ерик, складываясь, как перочинный нож.

– Но я угадал его и выбрал второй…

Ствол дерева, будто стрелка секундомера, отраженная в зеркале, ускоренно задвигался влево, заслоняя объектив съемочной камеры. Затем веер брызг, моя фигура в полете, как у прыгуна на батуте, я плашмя в траве.

– А если бы не было сухого дерева? – спросил я мальчика.

– Тогда, – он задумался, – … что-нибудь другое: осечка, например.

– Ну, а дальше?

– А дальше не очень интересно: у дяди хотели забрать чемодан с деньгами какие-то бандиты, и я все время мешал им, поэтому игра затянулась, и мне стало скучно. Тогда я придумал классное продолжение, отдав деньги бандитам, но не тем, которые за ним охотились, а другим, столкнув их между собою. Правда, дядя опять попал в тяжелое положение, но я его еще раз выручил.

И показал мне кадры, в которых я был привязан к коряге на берегу. Здесь тоже вариант моей гибели.

– Жалко, что бандиты убили хорошую тетю, – с грустью добавил мальчик, – но я еще не могу играть так, чтобы сразу оберегать и тетю и дядю. Нужно было выбирать одного.