Юрий Астров - Квинтовый круг [сборник litres]

Надо было решаться.

Он глубоко вздохнул, взялся за подрамник и вошел в свою последнюю картину, как входят в свою комнату – уверенно и навсегда.

Нахлынувшая волна замочила ноги.

Послышался крик чаек – пронзительный и печальный, словно за спиной Минина закрывали двери в его прошлую жизнь.

Тоненькая маленькая гибкая женщина смотрела на него из-под руки.

– Минин! Гошка! – закричала Вика радостно и – сумасшедшая, желанная! – побежала ему навстречу по самой кромке океана, разбрасывая стройными босыми ногами голубые искры, высеченные из изумрудных волн.

Царицын, 30 апреля – 5 мая 2005

Чертенок маялся бездельем. Он сидел на крыше высокого дома и, оглядывая раскинувшийся внизу город, раздумывал, кому бы из людей и какую пакость сотворить. Серьезной, ответственной работы, такой как искушение верующих, на земле осталось мало: в бога люди не верили – черти уже давно отвадили их от церкви, вселив в души наплевательское отношение ко всему святому; пьянством, развратом и другими непотребными вещами искушать не составляло труда; гордыня, жадность, двуличие, злоба, лесть, чванство – все это шло самотеком, от родителей к детям, от начальства к подчиненным.

В общем, черти гоняли лодыря и понемногу жирели.

Когда же где-нибудь случайно обнаруживался верующий, то шефство над ним совет чертей поручал черту посолиднее, с опытом. Чертенку таких дел не доверяли, считая его недостаточно серьезным. А все от его веселого нрава и маленького роста. И хотя Чертенок был чертом достаточно взрослым, его продолжали называть этим уменьшительным именем. Чертенок смирился и на ответственные дела не претендовал – занимался мелкими проказами, устраивая всякие пакости уже не верующим в бога людям.

Правда, люди и в чертей не верили. Но это даже хорошо, это чертям на лапу.

Не верят, значит, не опасаются, души их для чертей открыты нараспашку – бери тепленькими, не заметят, не перекрестятся. Да и как тут заметишь, когда они и забыли, что у них и души-то есть.

Чертенок поскреб своим желтым когтем в затылке, зевнул до ломоты в челюстях и хотел было перебраться в другой город, но вдруг заметил интересную афишу на стене близлежащего здания. Афиша изображала рыхлое, оплывшее лицо с картофельным носом и гласила, что Борнов – кандидат в депутаты. В это время у людей шла предвыборная кампания и похожие афиши были расклеены повсюду.

– Бор-нов. – Чертенок лукаво ухмыльнулся и подумал: «А тут ведь хорошенькая пакость может получиться. Вот потеха-то будет!» И, вильнув облезлым хвостом, он молнией устремился к центру города.

…Борнов сидел в своем кабинете за широким массивным столом. На уголке, как обычно, лежали свежие газеты, он просмотрел центральные – ничего серьезного – и взял местную, «свою» газету. На первой полосе был помещен его портрет. Художник мастерски подретушировал фотографию, отчего Борнов вышел на портрете моложе лет на десять. Кандидат в депутаты взирал на свое лицо и испытывал довольство.

Подумав о предстоящих выборах, он вдруг вспомнил выборы предыдущие. Тогда он не набрал нужного процента голосов, и незыблемое, установившееся раз и навсегда положение его стало на какое-то время достаточно шатким. Удивительно, невероятно, беспрецедентно, однако голосов он не добрал, не говоря уже о единодушной поддержке, избирательской активности и прочих пропагандистских штучках. Он тогда сделал все, чтобы скрыть результаты выборов, и скрыл от общественности, что, в общем, не составляло труда. Но они стали известны в верхах. Ну и что, спрашивается? А ничего! Он был нужен верхам, и нужен именно здесь, на этом месте. А выборы, голоса, проценты – это все для быдла, а для него, Борнова, основной показатель – хозяйственные достижения, это посерьезнее, это дело государственное.

И все же неприятно, когда тебе так откровенно выражают недоверие. Не опасно, считай, безобидно. Но – неприятно.

«А-а, да плевать!» – отмахнулся Борнов от неприятных воспоминаний и, перенося взгляд с портрета на текст, произнес вслух:

– Ну-ну, что они тут накарябали?

В это время Чертенок, проникший в кабинет через раскрытую форточку и устроившийся за спиной у Борнова, протянул из-за его плеча лапу и мгновенно выхватил из печатной строки одну букву. Остальные буквы тут же сошлись, заполнив образовавшуюся пустоту.

Борнов стал читать и вздрогнул, будто его ударило током.

– Что за черт!

Он встряхнул головой и снова уставился в газету.

Текст был прежним, лишь в его фамилии недоставало буквы «н». В это не верилось, это было черт-те что! Он протер глаза и в третий раз прочитал свою фамилию – внимательно, отделяя каждую букву. Но ничего не изменилось. Крупным жирным шрифтом было четко напечатано: «Боров».

«Боров, – повторил он про себя. – Боров!»

– Ну-у!.. – выдохнул Борнов, захлебываясь от гнева, и схватился за телефонную трубку.

– Слушаю, – тут же раздался голос редактора газеты.

– Ты читаешь свою газету или недосуг? – спросил отрывисто Борнов.

– Я… я не понимаю вас.

– Так прочитай – поймешь!

– Что именно? Я вычитывал номер, все как будто… – залепетал редактор потерянно.

– Ах, как будто. То-то и оно, что «как будто», – ухватился Борнов за первое попавшееся слово и закончил дрожащим от злости голосом: – Прочитай информацию обо мне.

Он бросил трубку и поднялся, да так резко, что Чертенок едва успел отскочить в сторону.

«Заварилось», – подумал Чертенок и тихонько хихикнул.

Борнов вздрогнул, огляделся и, конечно же ничего не увидев, нервно забегал по кабинету, то и дело поглядывая на телефон. Сейчас позвонит редактор и примется лебезить, просить прощения, извиняться. Ну нет, это ему так не пройдет. «Выгоню, – распалял себя Борнов. – Сниму с редакторов! Зажрался на государственных харчах. Я ему и дачу возле своей, я ему… А он мне такую свинью подсовывает. Такую информацию дает. Обо мне! Что же тогда о других? Опечатка… Хотя подожди-ка. – Он остановился, осененный мыслью. – Подожди-ка, не опечатка это, не-ет. Провокация! Точно. Предвыборная кампания… Эге-ге, тут дело посерьезнее».

Подойдя к телефону, он соединился с человеком, который всегда ходил в штатском, хотя имел достаточно высокое воинское звание.

– Слушаю вас, – отозвался человек в штатском.

– Приветствую, дорогой. Вот хорошо, что я тебя застал. Ты сегодня читал местную?

– Читал.

– И ничего не заметил?

– Да нет, не заметил. А что такое?

– А я думал, в вашей конторе все замечают, – съязвил Борнов. – Тут одно дельце есть, приезжай.

Между тем редактор не звонил, и это еще больше раздражало Борнова. «Испугался, ищет выход, – подумал он. – Не найдешь, не старайся. И не отмолчишься. Я тебе отмолчусь!»