Юрий Астров - Квинтовый круг [сборник litres]

– Готово? – спросил он, принимая листы. – Читать сейчас не буду: нет времени, да и уверен, что написано профессионально.

И положил их в ящик стола.

– А сейчас, пока там готовят аппаратуру и подбирают слайды, – майор кивнул на стену справа от него, – я вас познакомлю с материалами, которые Вам необходимо знать.

Пока он доставал из ящика стола и развязывал папку, я осмысливал разницу между такими понятиями, как «необходимость» и «интерес». Почему он сказал, что мне «необходимо знать», а не «интересно знать»? Если второе понятие ни к чему не обязывает, то первое содержит, по крайней мере, элемент принуждения, или зависимости.

Майор раскрыл папку и перевернул несколько листов.

– Седьмого января этого года, – без всякого лирического вступления, будто зачитывая протокол (а может, так и было на самом деле), начал майор, – в половине восьмого утра работницей фабрики игрушек на ступенях входа в кинотеатр «Родина» был обнаружен букетик из трех гвоздик, завернутых в газету. Подняв его, она, по ее словам, была удивлена тяжестью, не свойственной такому предмету. Заглянув вовнутрь, она вскрикнула и бросила находку в снег. Газета разорвалась, и из нее выкатилась кисть человеческой руки. На крик женщины подошел мужчина из проектного института, находящегося рядом с кинотеатром. Он и позвонил в милицию из телефона-автомата.

Исследования кисти показали, что она принадлежит женщине лет тридцати пяти. Время отчленения кисти точно определить не удалось потому, что она была, видать сразу, опущена в раствор поваренной соли, а после отмачивалась. Так обычно приготавливают вяленую рыбу, – последнее майор, вероятно, добавил от себя и перевернул страницу.

– А как было определено, что она отмачивалась? – воспользовавшись небольшой паузой, спросил я.

Майор усмехнулся.

– Лучше я буду излагать факты без специфических деталей. Как вы думаете, – не дожидаясь ответа, продолжил: – На первом этапе мы попытались определить, кому раньше принадлежала эта кисть. Были подняты дела о насильственной смерти по области за последний год, опрошены работники моргов, крематория, студенты и преподаватели медицинского института (у них анатомичка). Безрезультатно. Вывод напрашивался сам собою: кисть руки принадлежала женщине, пропавшей без вести. Подняли эти дела, выписали адреса родственников, вызвали их на опознание. И здесь появилась интересная закономерность: подавляющее большинство людей, даже такие близкие, как мать, муж, не имеют понятия, как выглядит кисть руки дочери или жены.

– Следующая кисть, – продолжил майор, – на этот раз мужская, но с таким же букетиком гвоздик, была подброшена на колхозный рынок одиннадцатого февраля. На этот раз нам повезло: по окалинам на внешней стороне ладони было сделано предположение, что потерпевший работал на одном из заводов, в горячем цехе. Версия подтвердилась. Следствие по этому делу продолжается.

Третья кисть, подброшенная к дому культуры алюминиевого завода, оказалась парой той первой и ничего нового не дала. Только лишний раз подтвердилось, что газеты, используемые для заворачивания, покупались в киоске или киосках (не было адресата) за день – два до их использования.

Кисть номер четыре обнаружена восьмого апреля в одной из открытых ячеек автоматической камеры хранения железнодорожного вокзала. Тоже завернутая в газету, тоже с тремя гвоздиками, и тоже пропитанная рассолом. Как и ожидалось, эта кисть была зеркальной парой кисти номер два того литейщика с завода «Баррикады».

Теперь уже четко просматривались две закономерности: кисти находили в людных местах каждый второй понедельник месяца.

Майор достал пачку сигарет и пододвинул ко мне хрустальную пепельницу. Закурили.

Слухи об отрезанных кистях доходили и к нам в редакцию, но шеф не разрешал помещать в газету сведения из непроверенных источников. И вот теперь, куда надежнее, источник идет к нам навстречу, ожидая от нас печатного материала, который бы смягчил напряженность в городе, а она была повсюду.

В городском транспорте, в больших и малых коллективах, в очередях только и было разговоров об этом, и количество кистей, передаваемое по системе «неисправного телефона», множилось в геометрической прогрессии, обрастая самыми невероятными деталями (так в этом потоке переплетающихся слухов долго пульсировала легенда, по которой где-то кто-то видел кисть руки, бегающую по тротуару, перебирая пальцами).

– Дактилоскопический анализ, – продолжил майор, – отпечатков на газетах показал, что они принадлежат в основном двум лицам: преступнику и продавцу газетного киоска. Нам не пришлось брать отпечатки пальцев продавцов многочисленных точек «Союзпечати»: достаточно было утром объехать киоски районов, где находили жуткие свертки, и купить в каждом по газете. После второго или третьего заезда цель была достигнута – газеты покупались в киоске возле магазина «1000 мелочей».

Район проживания или место работы преступника был определен, но в нашем дактилоскопическом центре идентичных отпечатков не оказалось.

Преступник ранее не привлекался. Снимать же отпечатки у всех жителей близлежащих домов нам бы никто не разрешил.

В двух словах упомяну о спектральном анализе, из которого следовало с большой степенью вероятности, что все гвоздики были срезаны с одного участка земли и, естественно, выращены в теплице.

Это значительно сузило район поиска: теплицы находились в частном секторе Вишневой балки. Не составляло большого труда под тем или иным предлогом проверить те домовладения, во дворах которых находились сооружения, обтянутые полиэтиленовой пленкой. Но результат, как ни странно, оказался отрицательным.

И вот вам тот счастливый случай, который подбросила нам судьба. Один из работников уголовного розыска, просматривая материалы, касающиеся кисти номер пять (на сегодня пока последней), обнаруженной возле проходной завода «Красный Октябрь», обратил внимание в показаниях девушки, взявшей находку, на то, что ей помог подняться (она упала в обморок) какой-то горбун. И надо же случиться такому совпадению, что этот самый работник вспомнил, что, прибыв в составе группы к кинотеатру «Родина», где была кисть номер один, он тоже краем глаза заметил (и закрепилось в памяти) горбатого или очень сутулого человека в образовавшейся толпе.

Сентиментальный маньяк получил кличку «Горбун», и колесо завертелось. При повторном опросе свидетелей девушка дополнила, что когда она пришла в себя (приехала уже милиция), то увидела, как помогавший ей горбун пересек улицу, сел в зеленого цвета Иж (она сказала – «пирожок») и уехал. Но она заметила, что из кабины выглядывал ребенок (мальчик или девочка – не разобрала).