Холли Блэк - Королева ничего [litres]

В комнате горят несколько свечей, и в их свете я, наконец, догадываюсь, что нахожусь в спальне Кардана, в его постели, и что я одна.

Нахожу графин с водой и подношу его к губам, не утруждая себя тем, чтобы наполнить стакан. Пью, пью и пью, пока, наконец, не чувствую, что хватит. Снова опускаюсь на матрас и пытаюсь вспомнить, что со мной было. Больше всего мои воспоминания похожи на горячечный бред.

Оставаться в кровати я больше не могу. Не обращая внимания на боль во всем теле, направляюсь в ванную комнату. Ванна наполнена, и поверхность воды серебрится, когда я провожу по ней пальцами. Здесь же, в углу ванной комнаты, для меня приготовлен ночной горшок, за что я безмерно благодарна тому, кто его сюда поставил.

Осторожно снимаю с себя одежду и погружаюсь в ванну. Скребу себя ногтями, стараясь отмыть накопившуюся на мне за последние несколько дней грязь и кровь. Погружаюсь с головой, тру свое лицо и полощу волосы. Вынырнув, чувствую себя намного лучше.

Вернувшись в спальню, лезу в шкаф. Смотрю на ряды вешалок с броскими нарядами Кардана до тех пор, пока не принимаю решение: ничего из этого я носить не смогу, даже если бы оно мне и пришлось впору. Короче говоря, надеваю на себя рубашку с пышными рукавами и наименее дурацкий черный шерстяной плащ на оленьем меху, расшитый по краям узором из листьев. Нарядившись таким образом, пробираюсь через зал к своим старым апартаментам.

Стоящие на часах у двери королевской спальни охранники замечают, конечно, мои босые ступни и голые лодыжки, и то, как я цепляюсь за плащ, тоже замечают. Не знаю, что они при этом про меня думают, но смущаться не собираюсь. Помню о своем недавно подтвержденном статусе королевы Эльфхейма и окидываю охранников таким испепеляющим взглядом, что они поспешно отводят глаза в сторону.

Вхожу в свои старые апартаменты и вижу… Таттерфелл, которая сидит на моем диване вместе с Оуком и играет с ним в «Уно».

– Упс, – говорю я. – Ничего себе.

– Приветики, – неуверенно отвечает Оук.

– Что ты здесь делаешь? – Он вздрагивает, сжимается, и я сожалею о том, что так резко его об этом спросила. – Прости, – извиняюсь я. Подхожу ближе и наклоняюсь, чтобы обнять его. – Я очень рада, что ты здесь. Просто удивилась.

О том, что я встревожена, не добавляю, хотя на самом деле это именно так. Двор Эльфхейма – опасное место для всех и каждого, а для Оука особенно.

Тем не менее склоняюсь головой к щеке Оука, вдыхаю его знакомый запах глины и сосновой хвои. Мой маленький братик сильно, прямо-таки до боли сжимает меня, слегка царапнув мне подбородок одним своим рожком.

– Виви тоже здесь, – сообщает он, выпуская меня из своих объятий. – И Тарин. И даже Хизер.

– В самом деле? – Мы многозначительно переглядываемся. Я надеялась на то, что Хизер может вернуться к Виви, но никак не думала, что она рискнет еще раз отправиться в Эльфхейм. Была уверена, что ей потребуется очень долгое время, чтобы чувствовать себя более или менее нормально рядом с одной фейри, не говоря уже о том, чтобы вновь оказаться среди большого числа этих созданий. – А где они сейчас?

– Обедают с Верховным королем, – отвечает вместо Оука Таттерфелл. – А этот молодой человек идти не пожелал, поэтому его обед принесли сюда на подносе.

В ее тоне улавливаю привычную неодобрительную нотку. Наверняка Таттерфелл считает Оука невоспитанным и избалованным мальчишкой, если он осмелился отказаться от чести присутствовать на обеде у самого короля.

Я считаю это знаком того, что он проявил осторожность.

Но гораздо больше сейчас меня интересует тот самый поднос с недоеденными порциями вкусностей на серебряных тарелках. У меня громко урчит в желудке. Я уже и не припомню, когда в последний раз нормально ела. Не спрашивая разрешения, подхожу и начинаю жадно заглатывать куски холодной утки, ломтики сыра и фиги. В чайнике остался крепко заваренный чай, и я выпиваю его прямо из горлышка.

Меня саму пугает мой зверский аппетит, и я спрашиваю:

– Сколько времени я проспала?

– Ну, они тебя опаивали, – пожимает плечами Оук. – Так что ты уже просыпалась и раньше, только совсем ненадолго. Не так, как сейчас.

Это меня смущает отчасти потому, что я совершенно ничего об этом не помню, а отчасти потому, что все это время я, судя по всему, провела в постели Кардана, и углубляться в это мне не хочется, как и вспоминать о том, как я выскользнула из апартаментов короля в одной его рубашке и плаще. Я переодеваюсь в свою одежду сенешаля – черное, прямое, с серебряными манжетами и воротником платье. Возможно, оно и простовато для королевы, но экстравагантности Кардана с лихвой хватит на нас обоих.

Переодевшись, я возвращаюсь в жилое пространство своих апартаментов.

– Сможешь причесать меня? – спрашиваю я у Таттерфелл.

– Надеюсь, что да, – вскакивает она на ноги. – Само собой, что тебе нельзя оставаться в таком виде.

Я возвращаюсь в спальню, где Таттерфелл усаживает меня перед туалетным столиком. Здесь она расчесывает и укладывает мои каштановые локоны, затем подкрашивает мне губы и подводит веки бледно-розовыми тенями.

– Сначала мне хотелось, чтобы твои волосы напоминали корону, – говорит Таттерфелл. – Но потом я подумала, что вскоре ты наденешь настоящую корону.

У меня эта мысль вызывает легкое головокружение и ощущение нереальности всего происходящего. Я не понимаю, какую игру ведет Кардан, и это тревожит меня.

Вспоминаю о том, как Таттерфелл уговаривала меня когда-то выйти замуж, а я была уверена, что не сделаю этого. Сейчас память об этом делает еще более странным то, что Таттерфелл здесь и укладывает мне волосы, рассуждая о короне.

– Благодаря тебе я и так выгляжу королевой, – говорю я, встречаясь в зеркале с отражением ее черных, как у жука, глаз. Она довольно улыбается.

– Джуд? – слышу я негромкий голос – Тарин.

Она стоит в дверях другой комнаты, и на ней платье из золотых нитей. Сестра выглядит великолепно – розовый румянец на щеках, живой блеск в глазах.

– Привет, – говорю я.

– Проснулась! – восклицает она, подбегая ко мне. – Виви, она проснулась!

Входит Виви в бархатном костюме цвета зеленого бутылочного стекла.

– Ты едва не умерла, ты знаешь об этом? Ты снова едва не умерла.

Следом за Виви появляется Хизер, на ней бледно-голубое платье, обшитое по краям той же розовой тканью, из которой сделаны бантики на ее тугих локонах. Она сочувственно улыбается мне, и я благодарна ей за это. Приятно, что есть человек, не знающий меня достаточно хорошо, чтобы сердиться.

– Да, – говорю я. – Знаю.

– Ты всегда лезешь в самое пекло, – выговаривает мне Виви, будто я сама этого не знаю. – Прекращай вести себя так, будто политика – это своего рода экстремальный спорт, и перестань гнаться за адреналином.