Холли Блэк - Королева ничего [litres]

– Хорошо, – печально говорит он. – И это одна из причин, по которым мне не хотелось верить, что ты заодно с Мадоком. Другая причина заключается в том, что я хочу, чтобы ты была на моей стороне в качестве королевы.

Странное заявление. С одной стороны, в нем не чувствуется особой любви ко мне, но и подвоха не ощущается тоже. С одной стороны, задевает то, что Кардан открыто восхищается моей беспощадностью и бессердечностью, но, с другой стороны, доставляет удовольствие то, что он вообще мной восхищается. В принципе. Ему хочется, чтобы я была рядом с ним, но, быть может, он меня и как-то по-другому хочет? Желать от него чего-то большего – это просто чересчур.

– Но теперь, когда ты, как Верховная королева, снова в силе, я не буду предпринимать ничего существенного. Так что если я погублю корону и трон, то сделаю это просто по невниманию.

Эти слова вызывают у меня смех.

– Значит, вот какое ты нашел себе оправдание? Будешь предаваться разврату, лишь бы не сделать что-нибудь, из-за чего может исполниться какое-то дурацкое пророчество?

– Совершенно верно. – Он берет меня за руку, и улыбка на его губах гаснет. – Хочешь, я извещу Совет о том, что ты встретишься с ними как-нибудь в другой раз? Для меня будет в новинку передать им твои извинения.

– Нет. Я готова к этой встрече. – Голова у меня идет кругом от всего, о чем мы только что говорили. Моя рука испачкана в позолоте. Когда я смотрю на Кардана, вижу остаток золотой пудры, размазанный у него на щеке в том месте, куда я влепила пощечину. Я не могу перестать глядеть на это пятно, не могу перестать думать о том, как смотрел на меня Кардан, перехватив мои пальцы. Только этим можно объяснить то, что я просто не замечаю того, как он ведет меня назад в свои комнаты, которые, как я полагаю, после нашей свадьбы могу также считать и своими тоже.

– Они здесь? – спрашиваю я.

– Думаю, это нужно считать своего рода засадой, – усмехаясь уголками губ, сообщает мне Кардан. – Они ужасно любят совать свой нос в чужие дела и просто не представляют себе, что могут пропустить что-то важное, включая ход выздоровления ее королевского величества.

Представляю себе, как ужасно было бы проснуться в окружении членов Живого Совета, когда я еще лежала в постели – помятая, грязная и обнаженная. Решаю не подавлять проснувшийся во мне гнев, надеюсь, что он только поможет мне держаться достаточно властно и высокомерно.

В комнате вижу дремлющего, сидя на полу перед камином, придворного шута Фалу. Остальные члены Совета – Рандалин с его бараньими рожками, Бафен, задумчиво поглаживающий свою синюю бороду, зловещего вида представитель Неблагого Двора Миккель и представительница Благого Двора, насекомоподобная Нигуар – сидят на стульях и явно раздражены затянувшимся ожиданием.

– Королева сенешаль, – вскакивает на ноги шут Фала и отвешивает мне глубокий поклон.

Рандалин бросает на меня сердитый взгляд. Остальные начинают подниматься на ноги. Мне становится очень неловко.

– Не надо, не вставайте, – говорю я. – Оставайтесь там, где сидите.

Отношения у меня с советниками всегда были напряженными. Когда я была сенешалем Кардана, мне частенько приходилось отказывать им в аудиенциях у короля. Подозреваю, что они считали моей главной заслугой, за которую я получила эту должность, умение лгать от его имени.

Не сомневаюсь, что они точно так же не считают меня мало-мальски пригодной и к моей новой роли королевы.

Но прежде чем они смогут это сказать, начинаю во всех деталях описывать им лагерь Мадока. Восстанавливаю по памяти морские карты, которые я видела в штабной палатке, и перечисляю все соединения, готовые воевать на его стороне. Рассказываю о том, что мне довелось увидеть в кузнице Гримсена. В этой части меня дополняет Кардан, вспоминает еще несколько деталей и предметов.

Количественный перевес на стороне армии Эльфхейма. И независимо от того, могу ли я полагаться на силу земли, знаю, что Кардан на нее точно может рассчитывать. Разумеется, по-прежнему остается открытым вопрос с мечом, который кует Гримсен.

– Дуэль? – говорит Миккель. – Возможно, он спутал Верховного короля с кем-то более кровожадным. С вами, например.

Слышать такие слова от него вовсе не оскорбительно.

– Ну, ведь Джуд спуталась с самой Гримой Мог, – замечает Рандалин. Он никогда меня не любил, и вряд ли недавние события улучшили его отношение ко мне. – Так, может, пусть себе сидит в изгнании и вербует покрытых позором мясников?

– Так это ты убила Балекина? – спрашивает, не в силах сдерживать дольше свое любопытство, Нигуар.

– Да, – отвечаю я. – После того, как он отравил Верховного короля.

– Отравил? – потрясенно переспрашивает она, глядя на Кардана.

– Да, но стоило ли мне упоминать вам о такой мелочи? – пожимает он плечами и, как всегда, утомленно разваливается в кресле.

Рандалин жадно бросается на эту наживку, просто того и гляди лопнет от нетерпения.

– Вы, ваше величество, заверили нас, что ее изгнание было правомерным и что если вы пожелаете жениться, то посоветуетесь…

– Хотя бы кто-то один из вас должен был сказать нам… – перебивает Рандалина Бафен.

«Вот что им на самом деле интересно, – думаю я. – Они хотят понять, была ли у них хоть какая-то возможность предотвратить то, что уже произошло, и сделать недействительным мое возвышение до Верховной королевы».

– Ну, ну, хватит, – поднимает ладонь Кардан. – Это все слишком скучно объяснять. Объявляю заседание закрытым. – Он щелкает пальцами, указывая членам Совета на дверь. – А теперь оставьте нас. Я устал от вас.

Да, мне еще предстоит научиться умению держаться с таким же бесстыдным высокомерием.

Члены Совета ворчат, однако поднимаются с мест и тянутся на выход. Фала, уходя, посылает мне воздушный поцелуй. Спасибо.

Еще немного, и мы с Карданом остаемся одни.

И тут раздается короткий стук в потайную дверь, что ведет в покои Верховного короля. Никто из нас шевельнуться не успел, а в комнате уже появилась Бомба с подносом, на котором приготовлено все для чаепития. Белые волосы Бомбы собраны в пучок на затылке, а вид у нее самой то ли очень уставший, то ли печальный.

– Виват, Джуд, – кивает мне Бомба, устанавливая на столе поднос с чашками, блюдцами, чайником и прочей всячиной. – Не благодари меня, не стоит.

– Я очень рада, что ты таким никудышным стрелком оказалась, мазила, – ухмыляюсь я.

– Припарка, – поясняет она и кладет на стол пакетик с сушеными травами. – Изгоняет из крови любую лихорадку и помогает скорее выздороветь. Правда, вытащить ядовитое жало из твоего языка не сможет. Нет такой травки, к сожалению. – Она достает из своего кармана несколько бинтов и говорит, обращаясь к Кардану: – А вам нужно выйти.