Холли Блэк - Королева ничего [litres]

– Мольбы в основном. Просьбы вернуться. Несколько неосторожных обещаний.

У него на губах блуждает та самая глумливая усмешка, которая, по его собственным словам, появляется всегда, когда он нервничает.

Я закрываю глаза, мое разочарование настолько велико, что хочется кричать.

– Довольно, – говорю я. – Хватит этих игр. Ты же сам отправил меня в изгнание.

– Да, – соглашается он. – Это так. Не мог прекратить думать о том, что ты сказала мне перед тем, как тебя захватил Мадок. О том, что это все хитрый трюк, уловка. Ты имела в виду мою женитьбу на тебе, то, что я сделал тебя королевой, а затем сослал в мир смертных, не так ли?

– Разумеется, все это был трюк, – защитным жестом складываю я на груди свои руки. – И разве не ты сам сказал это в ответ?

– Но делала все трюки ты, – отвечает Кардан. – Это ты обманывала всех подряд – Никасию, Мадока, Балекина, Орлаг. Меня. И думал, что ты хоть немного зауважаешь меня, если я смогу провести тебя. Я предполагал, конечно, что ты рассердишься, но не думал, что настолько.

– Что? – переспрашиваю я и остаюсь стоять с раскрытым ртом.

– Позволь напомнить тебе, что до того самого утра я не знал о том, что ты убила моего брата, посла в Подводном королевстве, – говорит он. – Свои планы мне пришлось перекраивать на ходу. Да, возможно, я был слегка рассержен. Думал, что мое решение успокоит королеву Орлаг, по крайней мере, до тех пор, пока все обещания не будут закреплены в договоре. К тому времени, когда ты все поймешь, переговоры будут закончены. Ты вдумайся хорошенько в слова приговора. «Сим решением отправляю Джуд Дуарте в изгнание в мир смертных, пока ее не простит Корона. До той поры ей запрещено ступать на землю Фейриленда под страхом смерти». – Он делает паузу и повторяет: – Пока ее не простит Корона. Это значит, пока ее не простит король страны Фейри. Или ее королева. Так что ты могла вернуться в любое время, как только захотела бы.

Упс!

Вот это да!

Формулировка не была случайным набором слов. Приговор оказался придуманной специально для меня загадкой.

Наверное, мне нужно было бы чувствовать себя сейчас последней дурой, но меня охватывает гнев. Я разворачиваюсь и быстро ухожу прочь – вслепую, не понимая сама, куда иду. Кардан бросается мне вслед, хватает меня за руку.

Резко разворачиваюсь и даю ему пощечину. Сильную пощечину, от которой золотая краска на щеке Кардана смазывается, а сама щека краснеет.

Тяжело дыша, мы долгое время смотрим друг на друга. Глаза Кардана сверкают, но не от гнева, нет. От чего-то другого.

Я теряюсь. Мне кажется, что я тону.

– Я не хотел обидеть тебя. – Он берет меня за руку, возможно, для того, чтобы не дать мне ударить его еще раз. Наши пальцы переплетаются. – Нет, не так. Это неточно. Я не думал, что могу обидеть тебя. И никогда не думал, что ты станешь бояться меня.

– И как это тебе понравилось? – спрашиваю я.

Он отводит взгляд в сторону, и я получаю ответ на свой вопрос. Может, Кардану и не хочется признаваться, но ему понравилось.

– Да, ты меня обидел и сделал мне больно. – Не успев договорить, я уже жалею о том, что не могу взять свои слова назад. Возможно, виной тому предельная усталость или то, что я совсем недавно была на краю смерти, но правда сейчас так и льется из меня неудержимым потоком. – Ты всегда пугал меня. Давал сотни, тысячи поводов бояться твоих капризов и твоей жестокости. Я боялась тебя даже тогда, когда ты сидел привязанным к стулу во Дворе Теней. И когда держала приставленный к твоему горлу нож, я тоже тебя боялась. И сейчас тебя боюсь.

Кардан выглядит еще более удивленным, чем был, получив от меня пощечину.

Он всегда был символом всего, чего я не могла иметь в Эльфхейме, олицетворением того, кто никогда не захочет меня саму. Сказать ему об этом было равносильно тому, чтобы сбросить с плеч тяжелый груз. Правда, предполагалось, что этот груз будет моей защитой, моими доспехами, без которых я окажусь совершенно беззащитной. Но я все равно продолжаю говорить, словно утратив контроль над своим языком:

– Ты презирал меня. Когда ты сказал, что хочешь меня, мне показалось, что мир перевернулся вверх тормашками. Отправить меня в изгнание? Что ж, это был вполне логичный, естественный для Кардана ход, – говорю я, глядя прямо ему в глаза. – Я ненавидела себя за то, что не предусмотрела его. И сейчас ненавижу себя за то, что не угадываю, каким будет твой следующий ход.

Он закрывает глаза, а когда вновь открывает их, отпускает мою руку и отворачивается так, что я не могу видеть его лица.

– Я понимаю, почему ты так думала, – говорит он. – Да, такому, как я, трудно поверить. Что ж, может, я и не заслуживаю доверия, но зато я верю тебе. – Он делает глубокий вдох. – Как ты помнишь, я не хотел быть Верховным королем. И что ты не удосужилась посоветоваться со мной, прежде чем надеть мне на голову эту корону. А еще можешь вспомнить, как Балекин не хотел, чтобы я получил этот титул, да и Живой Совет никогда меня по-настоящему не жаловал.

– Пожалуй, – говорю я, хотя ничего из того, что сказал Кардан, нельзя считать чем-то таким уж необычным. Балекин хотел сохранить корону для себя, Живой Совет желал видеть Кардана на своих заседаниях, которые он если и посещал, то крайне редко и неохотно.

– Когда я родился, было сделано пророчество. Обычно Бафен несет околесицу, но в данном случае он совершенно четко объявил, что я буду править и стану очень, очень невезучим королем. – Здесь он берет небольшую паузу. – Мне будут сопутствовать уничтожение короны, гибель престола и прочий набор драматичных событий.

Я вспоминаю слова Орианы о несчастливой судьбе Кардана, и Мадок говорил то же самое, однако здесь имеет место нечто большее, чем просто невезение. Это заставляет меня подумать о приближающейся битве. Это заставляет меня вспомнить мой сон о гороскопе и кровавых пятнах на нем.

Кардан вновь поворачивается и смотрит на меня точно так же, как в моих видениях.

– До тех пор, пока ты не заставила меня работать на Двор Теней, я никогда не думал о вещах, на которые способен – пугать людей или очаровывать их – как о талантах, которые могут иметь к тому же какую-то ценность. Зато ты так думала. Это ты показала мне, как можно использовать их с пользой для себя. Я никогда не имел ничего против, чтобы слыть мелким злодеем, но, возможно, я могу превратиться в нечто иное, например, в такого же чудовищного Верховного короля, как Дайн. И если это так, если я исполню то древнее пророчество, то меня нужно остановить. И я верю, что сделать это сможешь именно ты.

– Остановить тебя? – переспрашиваю я. – Да без проблем. Если только начнешь превращаться в окончательного засранца и станешь угрозой для Эльфхейма, я голову снесу тебе с плеч.