Скотт Оден - Стая воронов [litres]

Двое гаэлов, темноглазые шакалы Лейнстера, обошли бившихся кругом и направились прямо к Этайн. В глазах их горела похоть. И Этайн от них не отпрянула. Страх покинул ее – оставив драгоценную, взращенную с трудом отвагу, укрепившую ее сердце.

Этайн направила на гаэлов выпачканный в крови топор.

– Знайте, псы Лейнстера! Я дочь Слепой ведьмы из леса Лоркан! Троньте меня – и вас настигнет ее проклятие!

Один из гаэлов помедлил, как и рассчитывала Этайн, и огляделся, почти ожидая, что при упоминании имени Слепой Мэйв из земли полезут черти. Другой лишь оскалился в ухмылке, показав гнилые зубы.

– А мы разве в лесу Лоркан? Идем лучше с нами, девочка, пока тебя не сцапали эти сраные язычники!

Стоило ему приблизиться к Этайн, как она набросилась на него. Удар топора пришелся высоко, между лбом и переносицей. Брызнула кровь, и от вонзившегося в лицо гаэла лезвия по рукояти пробежала к ладони Этайн волна отвратительной дрожи. Уже мертвый, воин повалился на землю, словно молодое дерево.

Второй гаэл зарычал.

– Дочь ты ведьме или не дочь, а я тебе кишки выпущу, сука!

Он отбросил топор и вытащил из ножен на поясе кривой разделочный нож; он подбирался к Этайн, как осторожный охотник к раненой добыче, и та понимала, что одолеть его будет непросто.

– Стой! – рявкнул король.

Испуганный прозвучавшей в голосе старика силой, гаэл застыл на месте. Двое оставшихся разбойников прекратили резать глотки раненым воинам Дал Каш и посмотрели на него. Устоял лишь Бьярки. Он крался к королю с убийственной ненавистью во взгляде и обнаженным мечом в руке.

– Ты притащил на войну свою шлюшку? – с издевкой спросил Полудан. – Или это одна из твоих проклятых дочерей?

– Оставь ее, дьявольское отродье!

По лицу Бьярки Полудана поползла недобрая усмешка.

– Пусть посмотрит, как ты сдохнешь, прежде чем мои парни с ней позабавятся. Сразись со мной.

– Я не могу проливать кровь в такой день. Даже твою.

Бьярки рассмеялся.

– Да будет так. Может, твои христоверы и выиграли эту битву, но я добавлю горечи их победе! Один! Взгляни сюда! Последняя жертва! Кровь короля смягчит твой гнев!

И он с рыком всадил клинок в шею Бриана мак Кеннетига. Этайн закричала – Бриан осел на колени, зажимая рану дрожащими пальцами, словно мог остановить текущую на грудь кровь голыми руками. Бьярки выругался и ударил еще раз, а затем еще – пока не хрустнул глухо позвоночник, и голова верховного короля не скатилась с плеч. Бьярки издал хриплый победный крик и, схватив ее за волосы, поднял высоко над собой.

– Теперь пусть летит от гаэла к гаэлу весть, что Бриан мак Кеннетиг пал от руки Бьярки Полудана! Я плюю на их короля, и я плюю на них самих! – Он повернулся к Этайн и махнул ей головой мак Кеннетига, с которой еще капала кровь. – Подойди ко мне, девчонка, и поцелуй отца на ночь!

Она закричала от горя и ярости. Она подняла топор… и пошатнулась, когда бывший начеку гаэл метнулся к ней и ударил ее кулаком в челюсть. Ее топор со стуком упал на землю. Гаэл не дал упасть и ей, крепко прижав ее к себе и приставив к ее горлу кинжал.

– Попалась, чертова сука!

– Полудан! – крикнул кто-то.

Сквозь пелену слез Этайн увидела в высокой траве справа, там, где кончался Томарский лес и начиналась низина, зловещую фигуру. Хоть на его окровавленном лице не хватало глаза, а борода была серее каштана, в нем все равно чувствовалось что-то знакомое – в ширине плеч, в том, как небрежно он сжимал в руке скеггокс. Этайн забилась в жестких руках гаэла.

– Драугр, – рассмеялся Бьярки. – Что ж, ты опять оправдал свое имя, ублюдок ты этакий. Думал, эта ищейка тебя прикончила.

Тот ощупал раненое лицо.

– Бог любит дураков, – ответил он, и у Этайн перехватило дыхание. Она узнала этот голос, но не смела поднять взгляд из страха, что Судьба сыграет с ней жестокую шутку.

– Только не наши боги, – сказал Бьярки. – Или этот удар снова сбил тебя с ног и поставил на колени, к остальным никчемным христоверам?

– Он лишь вбил в мою чугунную голову немного разума. – Ньял повернулся к разбойникам. – Достаточно, чтобы понять, что все кончено, парни. Пора подумать о собственной шкуре. Ирландцы жаждут крови, скоро они будут здесь – а вы совсем не хотите, чтобы они увидели вас у трупа своего короля.

Бьярки сощурил глаза. Он отбросил голову короля в сторону.

– Что ты творишь?

– Все кончено, – ответил Ньял.

– Да, кончено. Но мы уйдем, когда я скажу, что пора уходить.

Ньял не обратил на него внимания.

– Парни, я вас знаю, вы оба славные ребята. Но если вы пойдете за ним, то вам достанутся лишь жестокие раны и позорная смерть. Вы заслужили достойного кольцедарителя…

Бьярки фыркнул.

– Кольцедарителя? Я одарю кольцами того, кто принесет мне твой вероломный язык!

Но ни один из разбойников не поспешил исполнить приказ Полудана. Они обменялись взглядами, посмотрели на Ньяла, на Бьярки – и снова на Ньяла, вспоминая все, что знали о каждом из них, об их славе, сравнивая их по собственной мере; и вдруг чаши весов пошатнулись. Старший из норманнов, воин с окладистой бородой и браслетом из витого испанского серебра, кивнул Ньялу.

– Ты достойный кольцедаритель.

– Нет, парни. Мой долг еще не возвращен. Идите вглубь страны – один день на запад, а затем на юг. Будьте начеку, и через две недели вы постучите в ворота Вейсафьорда. Там вы найдете многих ярлов .

– Стойте, где стоите, – прорычал Бьярки.

– Да, стойте, – повторил Ньял. – Если простоите достаточно долго, ирландцы прямо здесь вас и закопают! Говорю вам, ступайте.

И разбойники ушли. Медленно попятились, повернулись и исчезли под сенью Томарского леса. Лицо Бьярки побагровело от ярости.

– Паршивцы! Грязные предатели! Думаете, можете так просто забыть, что клялись мне в верности? Тьфу! А ты, тварь, я тебе селезенку вырву! – Он замахнулся широким мечом на Драугра. – Ты покойник!

Ньял фыркнул.

– Меня убивали враги и покрепче тебя. – Он поднял скеггокс и посмотрел на лейнстерского воина, все еще прижимавшего к себе Этайн. – Отдай мне девушку.

– Да черта-с два, – рявкнул ирландец. – Я тоже собираюсь отсюда убраться, и эта сучка пойдет со мной!

– Нет! – зарычал Бьярки. Он ткнул пальцем в гаэла. – Тащи ее сюда! Живо! Я хочу, чтобы этот жалкий змей смотрел, как я разделаю ее, словно говяжью тушку! Вздумал приказывать мне, что делать, а? Тьфу! Тебе достанутся только мои объедки, слизняк! Тащи ее, чтоб тебе пусто было!

Ньял в ответ опустил топор… и улыбнулся.

Это уже настораживало. Грязно выругавшись, Бьярки Полудан резко обернулся…

…и завопил от удара рукоятью топора по переносице. Он слепо отшатнулся, из сломанного носа хлынула кровь.

– Дауфи, – услышал он насмешливый, жесткий, как каменная крошка, голос Гримнира.