Наталья Осояну - Звёздный огонь [litres]

– Нам нужен? – переспросил Вейри Краффтер. – После того, что ты натворил сегодня, клан тебя отвергнет. Я сам об этом позабочусь!

Мгновение Тори глядел на лорда-искусника, а потом вдруг расхохотался, и смех безумца стал сигналом для шестерых магусов, до этого прятавшихся за колоннами. Один из них выволок на цепи Дымку в глухом наморднике и со стреноженными лапами, а взведенные арбалеты остальных нацелились на Крейна, Умберто, Вейри Краффтера… и Марлин. Намек был понятен без слов, и лорд-искусник тихо застонал, но этим дело не кончилось – за стеной послышался топот, и в зал вбежали солдаты капитана-императора, одетые в черное.

Следом неспешной походкой вошел Мирре Торн.

– Какая встреча! – провозгласил он, устремив пронзительный взгляд на Кристобаля Крейна. – Я и не рассчитывал на такую удачу, когда отправлялся сюда, – думал, выйдет заурядная поездка, не о чем вспомнить. Даже жалею, что рядом со мной нет Торрэ… Впрочем, он слишком вспыльчив и совершенно не умеет держать себя в руках.

– Я бы сказал, – ответил Крейн очень спокойно, – он смотрит на вещи несколько… э-э… однобоко.

– Но вы еще пообщаетесь в столице, – подытожил Торн с хищной улыбкой и сжал пальцы, отчего шипы встопорщились и превратили его кулак в подобие морского ежа. – Рад знакомству, капитан! – с этими словами Скопа поклонился – учтиво, с неподдельным уважением.

– Что вы с ним церемонитесь? – вспылил Тори Краффтер. – Шваль такого обращения не заслуживает, разве я не прав? Эй вы, оба! Оружие на пол, быстро! Вас, дядюшка, это тоже касается…

Сабля Крейна звякнула о камень; Умберто последовал примеру капитана.

Вейри Краффтер медлил.

– Дядюшка, вы на старости лет стали плохо слышать? – издевательски поинтересовался Тори. – Или, быть может, вам нужна помощь?

– Мерзавец… – хрипло проговорил лорд-искусник. – А я ведь воспитывал тебя как собственного сына. Что ты сделал с моей семьей, тварь?

– Прошу прощения, – вмешался Торн. – Ваши родные не пострадали, достопочтенный, – должен заметить, на этот счет у нас было особое указание капитана-императора. Как бы ни развивались события в дальнейшем, можете не опасаться за их жизни… и за свою тоже.

Вейри Краффтер взглянул на него и, рассмеявшись, разжал пальцы, сжимавшие рукоять сабли.

– Я не хуже вас умею играть словами, милейший, – сказал он. – Капитан-император легко сделает так, что я буду умолять его о смерти как о величайшем благословении. Если слухи верны, если Кармор Корвисс и его друг Рейго ставят эксперименты не только на животных… Я предпочту умереть дома, чем попасть в лапы к мастерам полужизни!

Рука лорда-искусника взметнулась, под широким рукавом блеснул металлический наконечник, и в следующий миг миниатюрный стреломет, который магус все это время незаметно носил с собой, безукоризненно сработал, а вместе с ним сработали и три арбалета из пяти. Умберто стоял ближе к Вейри Краффтеру, чем Крейн, поэтому он прыгнул, не отдавая себе отчета в том, что делает, – прыгнул и повалил лорда на пол. Два арбалетных болта просвистели мимо, а третий стрелял совсем в другую сторону…

– Марлин!

Девушка сидела на том же месте и дрожала, как кролик под кухонным ножом; по ее лицу ручьями текли слезы, но она была невредима. Третий болт попал в ухо Дымке, которая в последний момент сделала почти то же самое, что и Умберто, – прыгнула.

Только исход прыжка для нее самой оказался другим…

– Тварь! – выругался человек, не сумевший удержать кошку, и Умберто наконец-то его узнал: Гарфин, тот самый загадочный посланец императорского вербовщика, впоследствии оказавшегося Краффтером-младшим. «Он был слугой в Гнезде?» – растерянно подумал моряк, и Гарфин, словно услышав эту мысль, повернул голову и помахал Умберто рукой, облаченной в некое подобие латной перчатки из… тонких деревянных пластинок.

– Три тысячи кракенов! – беззвучно прошептал Умберто.

Ведь Вейри Краффтер сам сказал, что магия Ласточек утрачена, – так откуда же мог Аматейн взять работающего голема? Деревяшка был всего лишь скорлупой, в которой прятался предатель, и теперь не стоило удивляться, что лорд-искусник не сумел ничего скрыть от властолюбивого племянника.

– Великолепно! – прошипел Тори Краффтер, уже не пряча ненависть. Стрела Вейри попала ему в плечо, чудом не угодив в шею. – Торн, что вы скажете теперь? Я полагаю, капитан-император об этом узнает?

– Узнает, – странным голосом произнес Мирре Торн. – Конечно, он узнает.

Умберто показалось, что скопа смотрит на врага с большим уважением, чем на союзника, и даже испытывает к Крейну что-то вроде сочувствия.

«Вот так наваждение!» – подумал помощник капитана. И вдруг вспомнил, что клан Торн славится очень строгим кодексом почитания семьи. Из всех боевых кланов только Когтистые никогда не воевали друг с другом, никогда не устраивали переворотов, а спокойно передавали власть старейшему или, если он отказывался, – тому, кого признавали достойным. Это делало им честь и могло бы сыграть на руку Крейну и Умберто, не будь скопы безоглядно преданы капитану-императору. Случившееся только что внушало Мирре Торну отвращение, как и семейная вражда Краффтеров вообще. Крейн же, напротив, был отличным бойцом, да к тому же честным… Но он успел много лет назад завести себе в клане Торн смертельного врага – родного брата Мирре.

«Уважение уважением, – говорили глаза императорской „цепной акулы“, – но семья превыше всего».

– Ваша битва окончена, – сказал Торн. – И «Невеста ветра», я полагаю, уже захвачена… – Крейн в этот миг покачал головой, и скопа покладисто кивнул: – Значит, ваши люди сдадутся в скором времени. Вы славно сражались – особенно там, во дворе, – но численный перевес не оставляет места для чуда.

– Раз уж вы столь любезны, милейший, – проговорил Крейн, – развейте мои сомнения и откройте тайну – кто из моих соратников оказался не в меру говорлив? Это ведь уже ничего не изменит.

– Вы правы… – Торн виновато развел руками. – Но, к сожалению, имя предателя мне не сообщили. Впрочем, совершенно случайно я узнал, что сведения об истинной сущности Марко Эсте были прочитаны в сознании одного из ваших матросов не так давно, чуть больше полугода назад. В Лейстесе. Щупач тайком покопался в его голове во время исцеления – других подробностей я не знаю.

Сердце Умберто бешено заколотилось, в ушах зашумело.

На несколько мгновений он выпал из реальности, чтобы вспомнить полусон-полуявь – ненадежный плотик, шаги по воде… все это случилось именно в Лейстесе! В странном мире, созданном Эсме, не было различий между вещественным и нематериальным, поэтому воспоминания Умберто превратились в море, где плавали мыслеобразы. А еще в этом море притаилось чудовище… нет, не то. Там был чужак, некая посторонняя сущность, которую они оба почувствовали, но не приняли в расчет. Умберто думал, оно боится нападать и ждет, пока Эсме удалится, – а оно просто внимательно слушало и запоминало все, о чем он болтал в забытьи…