Наталья Осояну - Звёздный огонь [litres]

Было видно, что Фейра, Умберто и Амари знают, о ком говорит капитан-император, а вот все остальные пребывали в полнейшем неведении, однако теряться в догадках им пришлось недолго: вскоре в кабинете Аматейна появилось новое действующее лицо. Это была светловолосая девушка на несколько лет старше Фаби; она казалась уставшей до изнеможения и выглядела несколько неуверенно в роскошном платье жемчужно-серого цвета, но даже это не скрывало удивительной красоты незнакомки – она напоминала прелестный цветок, выросший в тени и оттого немного бледный.

Ее взгляд скользнул по собравшимся магусам без страха и трепета, ненадолго задержался на лицах Умберто и Амари – первый при этом улыбнулся, как показалось Фаби, робко и заискивающе, – и в конце концов остановился на пленнике в цепях.

– Эсме, – сказал капитан-император. – Кто этот человек? Скажи правду.

– Вам известно, как и мне, что он не человек, а магус, – негромко ответила девушка. Ее лицо побледнело точно так же, как незадолго до этого лицо Ризель, но голос казался ровным и спокойным. – Его зовут… Кристобаль Фейра.

Произнеся это, она вздрогнула и коснулась губ кончиками пальцев – словно удивляясь, что назвала магуса настоящим именем, а не известным всему миру прозвищем. Она не знает, в чем суть дара Цапли, поняла Фаби. Ей отчего-то сделалось жаль эту девушку.

– Эсме, он очень страдает, – сказал Аматейн. – Будь добра, исцели его.

Лицо целительницы осветила внезапная радость, она шагнула к пленнику, но тот отстранился и торопливо произнес:

– Нет, не надо. Я отказываюсь от исцеления, а его просьба не может быть принята в расчет – она не идет от сердца! Ты же сама говорила, что дело не в словах, помнишь? Ты не должна ко мне приближаться, Эсме!

Девушка остановилась в нерешительности, и теперь в ее взгляде радость смешалась с горечью и с еще каким-то чувством, которому сложно было дать название. Капитан-император, наблюдавший за это сценой, негромко рассмеялся; Рейго Лар тоже позволил себе слабую улыбку. Фаби лишь теперь заметила, что он смотрит на целительницу с явным интересом, с каким коллекционер разглядывает редкого зверя или поднятую со дна моря диковинку.

– У тебя нет иного выхода, Кристобаль, – сообщил капитан-император наставительным тоном. – Ты позволишь Эсме себя исцелить, а Рейго сможет через нее проверить твой разум и понять, что ты замышляешь на самом деле. Вот он, по-настоящему простой путь…

– Это не так, – ответил Фейра. – И вы же все знаете, ваше величество.

– О, как ты заговорил! – Аматейн всплеснул руками. – Я поражен.

– Целитель – вовсе не щупач, – продолжил пленник. – Она не сумеет отыскать в моем сознании именно то, что нужно вам, а если я почувствую за ее спиной щупача, то сожгу обоих… Вы же слышали, что сказал Чейн: у «Невесты ветра» теперь другой навигатор. Он не ошибается. Все остальное – тоже правда!

– Другой навигатор, – повторил Аматейн и перевел взгляд на Умберто. – Рейго!

Щупач понял своего повелителя с полуслова: он подошел к Умберто, не скрывая мерзкой ухмылки, и протянул руки к его голове. Моряк не стал сопротивляться, хотя и особого воодушевления не показал. Ненадолго оба замерли, глядя друг другу в глаза и почти не мигая.

– Есть! – воскликнул Рейго Лар, отступая.

Умберто отшатнулся и спрятал лицо в ладонях – было видно, что он с трудом удерживается на ногах. Говорили, что близкое знакомство с щупачом обеспечивает жестокую головную боль на сутки, а то и больше; теперь Фаби поняла, что слухи не преувеличивают, а недооценивают реальность – одной болью дело не ограничивается.

Она бы не хотела испытать такое на себе…

– Чистая правда, мой повелитель, – сказал Рейго Лар. – Я видел, как все произошло. «Невеста ветра» лишила бывшего капитана не только своей поддержки, но и ясности ума – она одурманила его, заставила верить, что все в полном порядке… пока не стало слишком поздно. Право слово, я даже не думал, что устроить мятеж на корабле так легко и просто!

– Только если тебя поддерживает фрегат, – проронил мастер-корабел. – В противном случае шансы весьма невелики.

– Что еще ты видел? – нетерпеливо спросил Аматейн.

– Как новый капитан ломал старому пальцы, – ухмыльнулся Лар. – Это было очень… воодушевляющее зрелище. И, ваше величество, по-моему, я знаю причину произошедшего – одну из причин. – Он повернулся и указал рукой на Эсме, которая стояла неподвижно и смотрела на скованного феникса, не обращая внимания ни на кого другого. – Вот она!

Целительница вздрогнула.

– З-заткнись… – Умберто шагнул вперед и, не удержавшись, упал на колени. – Ты, мерзкий щупач… если еще хоть слово скажешь, я тебе башку оторву…

Капитан-император рассмеялся:

– Ну зачем же так жестоко? Нет-нет, ты должен был сам рассказать мне правду… Что ж, господа, все ясно! Мы видим перед собой живое подтверждение старого-старого правила, запрещающего брать женщин на борт фрегата. Кристобаль, я по-прежнему тебе не верю, но постараюсь воспользоваться случаем и продемонстрировать свое гостеприимство. Джессен, уведи его! Хотя нет, погоди. Осталась последняя проблема…

Аматейн встал и повернулся к спутнику Умберто, словно лишь теперь вспомнив, что этот юный дерзец посмел присвоить имя покойного принца Амари. Мгновение оба сверлили друг друга яростными взглядами, а потом капитан-император отчеканил:

– Мой сын мертв. Лишь Заступница могла бы его спасти, но она не пожелала сойти с небес на землю. Ты, мерзавец, и впрямь на него похож, но этого недостаточно!

С этими словами он взмахнул рукой и ударил по воздуху, как если бы тот был чем-то плотным, материальным. Все до единого магусы и люди ощутили волну, которую вызвал этот удар, но едва ли хоть кто-то из них успел понять, куда она направлена и что должно произойти.

Все случилось очень быстро.

Волна ринулась на Амари, сбила с ног стоявшего рядом Умберто и в мгновение ока разнесла вдребезги большое окно. Осколки стекла, похожие на огромные кривые ножи, не упали на пол, как им полагалось бы по закону природы, а повисли в воздухе. Потом, развернувшись, они ринулись на неподвижного юношу, который успел лишь поднять руку, и…

…все замерло.

– Без сомнения, кто-то умер в тот день, – хрипло сказал Амари и шевельнул пальцами. Несколько осколков со звоном упали; остальные продолжали висеть, словно на невидимых нитях. – Но это уж точно был не я! – Новое движение, звон стекла. – Хотя ты, отец, можешь по-прежнему сомневаться в том, что видишь…

Еще четыре осколка отправились на пол, последний же стал поворачиваться, будто стрелка компаса. Вот он указал острым концом на Витеса… Умберто… ненадолго задержался, целясь в серебряную маску Аматейна… и замер, уставившись на Рейго Лара. Щупач сглотнул, на его враз побледневшем лице выступили крупные капли пота.